Светлана Феоктистова - Остановка по требованию. Пассажиры с детьми

— Ладно, разберемся. — Она бросила ему на стол папку с документами, которые брала домой. — Ты пока это перепечатай и выведи в двух экземплярах.

«Скверно начинается день», — подумала она, входя в кабинет. Навстречу ей из ее кресла поднялся тщедушный мужчина средних лет в огромных черепаховых очках.

— Здравствуйте, Ирина Александровна. — Тон его был официально дружелюбен, но Ирина безошибочно угадала в нем угрозу.

— Доброе утро, Михаил Анатольевич. — Ирина жестом предложила ему садиться. Это был налоговый инспектор, который месяц назад проверял отчетность «Контакта». Его визит теперь, когда все их дела были, как ей казалось, благополучно завершены, означал неприятности. Крупные неприятности. Но какие именно?

Через полчаса Ирина проводила визитера. Интуиция ее не обманула. Из расплывчатых и неясных объяснений налоговика она поняла, что ей грозит крупная внеплановая ревизия. С одной стороны, скрывать ей было нечего. Пусть проверяют. Но вот что интересно: по чьей указке налоговая инспекция решила проявить такую прыть? Неужели ее бывший муженек Кленин?

Ирина вернулась в приемную:

— Дима, Смирнов пришел?

— Никак нет, Ирина Александровна. — Димочка хитро скосил на нее глаза. Все знает, сволочь. Ну уж на что ей действительно наплевать, так это на общественные приличия. В своем офисе она сама себе хозяйка.

— Документы готовы?

— Только подписать, Ирина Александровна. — Димочка достал из принтера еще теплые листы бумаги и подал ей. Она взяла их и задумалась.

— Еще что-нибудь? — Димочка услужливо замер рядом.

— Нет, спасибо. Работай. — Кленина ушла в свой кабинет.

Смирнов еще не пришел. Что это значит? Она задумчиво забарабанила пальцами по стеклу. Может, решил бросить работу, вахлак несчастный? Зря она вчера Соньке душу излила. Большая неприятность получилась из их глупой шутки. Теперь Сонька соперница. Ирина чувствовала себя виноватой, согласившись на это абсолютно дурацкое предложение: развратная подруга соблазняет наивного женатого мужчину, тот оставляет семью, и подруга передает его по назначению — то есть Ирине. Если бы Ирина не была вчера в таком смятении, никогда бы не согласилась. Конечно, в любви, как и на войне, по ее мнению, все средства были хороши, но в данном случае Сонька оказалась не тем средством. Что она сказала ей на прощание? Что Смирнов ей понравился и она, постарается отбить его для себя. Стерва! Вряд ли у нее это получится, но все-таки…

Главное, его жена появилась в самый интересный момент. Так что план отчасти сработал. Насколько Ирина представляла себе Наташу, эта дурочка обязательно поссорится с мужем, приревнует его.

Как это все нескладно. И ее любовь, и отношения с бывшим мужем, и теперь эти неприятности с налоговой…

За дверью послышался шум, потом дверь распахнулась, и в кабинет ввалились Смирнов и пытавшийся удержать его Димочка.

— Все в порядке, Дима. Идите. — Ирина подошла к двери и плотно прикрыла ее за референтом. Ей показалось, или она увидела на его лице понимающую ухмылку? Уволю к такой-то бабушке! — решила она.

— Что происходит? — спокойно спросила Ирина. «Я ничего не знаю, не вижу и не слышу. Я просто его начальник, а он — мой подчиненный. Очень привлекательный подчиненный…»

Андрей, не в силах сдерживаться, забегал по кабинету.

— Что ж, можешь быть довольна! Добилась своего. Из дома меня, по крайней мере, уже выгнали. И я — дурак, какой дурак! Мог бы сразу догадаться, что ты натравила на меня эту свою подружку, эту Соню! И главное, не было ничего, просто стояли, разговаривали. И тут она ко мне с намеками, чуть ли не с поцелуями! А Наташа, ты не знаешь, какой это человек! Это…

— Андрей Сергеевич, вы забываетесь! — Ирина стояла перед ним бледная и злая. Господи, только не нужно при ней превозносить жену. Как будто ей очень интересно, какой тонкий человек эта самая Наташа! Плевать она на нее хотела. Ничего там тонкого нет, глупость одна и бабские заморочки! Он что думает, она железная?! — Во-первых, вы опоздали на сорок минут, — отчеканила она, глядя на сердитое лицо Андрея, и тут решимость ее покинула. Не может она без него. Просто не может. Зачем она его так любит, господи? Почему? Главное — не показать своих чувств. Она готова воевать с кем угодно, она вообще мало чего боится, но показать мужчине то, что у нее на душе, она не может. Смелости не хватит. Любовь — это уязвимость, это слабое место в обороне. — Во-вторых, вы явились ко мне в кабинет без вызова, — продолжала она на тон ниже, но Андрей взвился, будто получил пощечину. — В-третьих, — она жестом заставила его замолчать, — обсуждаете в рабочее время личные дела. В-четвертых… Андрюша, давай поженимся?

Смирнов остановился и уставился на нее.

— Что? — спросил он, не веря своим ушам.

«Крепость пала», — вертелось в голове у Ирины. Шум в ушах мешал сосредоточиться. Она чувствовала себя так, словно плыла в воздухе, а руки и ноги ее не слушались, и она боялась упасть. «Никогда бы не подумала, что от любви со мной может столбняк приключиться». — Немеющие губы отказывались подчиняться. Кленина не отрываясь смотрела на Андрея, видя его как на моментальном снимке: изображение отпечаталось, но пока только проявляется, и сразу не разберешь, что там изображено.

— Ты с женой уже не сможешь жить, как раньше. Я чувствую это. У тебя теперь совсем другие горизонты, другие запросы… зачем она тебе?

Ирина заторопилась, видя, как Андрей открывает рот.

— Подожди, я должна это сказать… В тебе появилось что-то… Энергия, понимаешь? Жизненная сила! Поэтому и Соня клюнула на тебя, очень мне нужно ее натравливать… Ты и я…

На периферии своего сознания она понимала, что нужно остановиться, но уже не могла.

— Знаешь, никогда не думала, что смогу полюбить тебя. А сейчас… представляешь… жить без тебя не могу…

По щеке поползла предательская слезинка. Входи, варвар, наслаждайся плодами победы. Крепость пала.

Андрей вдруг смутился, как мальчишка. Казалось, он не знал, куда себя деть. Его гнев угас. Он подошел к ней, взял ее за руку. Ирина стояла неподвижно, на грани обморока, так тяжело ей было его молчание в эту минуту.

— Ты мне очень нравишься… До этого ни одна женщина… — Он никак не мог найти нужных слов, но Ирина уже поняла, что все это не то. Все не так. Ничего у нее не получится. — Ты пойми, есть не только мы… Есть мои дочери, как быть с ними? — Есть твой сын. Прости, но я не уверен, что смогу его полюбить, как родного… Мне кажется, я не умею любить чужих детей…

Ирина отняла руку и сделала шаг назад. Как больно! Какая пустота внутри! Опустошенность.

— Вот именно, кажется! — каким-то чужим, не своим голосом сказала она. — Ты ничего не знаешь точно. Ничегошеньки не знаешь про себя самого. Ничего не можешь решить…