Светлана Феоктистова - Остановка по требованию. Пассажиры с детьми

— Вот это здорово, — начало доходить до Вовки. — Это что же получается, нам теперь здесь сидеть, пока кто-то нас не найдет? Или как?

— Сейчас кто-нибудь захочет спуститься, и мы им покричим, — предложила девушка. — Они вызовут мастера. А может, лифт сам поедет. Такое тоже бывало. Постоит часок-другой и оживает.

— Никогда не слышал, чтобы лифт сам оживал. — Вовка распушил перья, красуясь перед девушкой. — Все мои знакомые сидели и ждали, когда придет слесарь. На худой конец, их спасали соседи…

Девушка только пожала плечами и исподтишка посмотрела на Андрея.

— Меня Любка убьет, — расстроился Вовка. — А все ты виноват. — Он ткнул Андрея в бок. — «Поехали на лифте, на лифте», не могли пешком пойти!

Такая наглая инсинуация лишила Андрея дара речи, и он только стоял столбом, пока болтливый Вовка предлагал девушке присесть к нему на колени, рассказывал о дне рождения, институте и прочих светских вещах.

Правда, через час его болтливость заметно поубавилась. За это время по лестнице спустилась только какая-то бабка с мусорным ведром, но она оказалась глухой и сперва никак не могла понять, чего от нее хотят. Потом пообещала привести кого-нибудь из соседей и пропала.

— Как у вас вкусно пахнет. — Девушка потянула носом и внимательно посмотрела на Андрея.

Она сидела на корточках, прислонившись спиной к стенке. — Пирожки?

— С рисом и яйцами, — растерялся он. — Хотите?

— Не откажусь, — улыбнулась она. — Я еще не обедала.

Андрей достал самый красивый, на его взгляд пирожок и протянул ей. И в этот момент лифт неожиданно поехал вниз, а промасленный пирожок упал ей на джинсы, разломился и рассыпался на маленькие кусочки, оставив солидное пятно на темно-синей ткани.

— Извините, извините, ради бога! — Андрей окончательно смутился.

— Ничего. — Девушка стряхнула остатки еды и встала. — Видите, я же говорила, что лифт сам поедет…

Так Андрей познакомился с Маргаритой.

Наташа вышла из автобуса и огляделась по сторонам. Вот и нужный ей дом. Во дворе ни души, только какая-то бабка выбивает ковер. Наташа подошла к подъезду и остановилась в раздумье.

Бабка скользнула по ней равнодушным взглядом, но Наташа вздрогнула, как от выстрела. В голове судорожно мелькали обрывки мыслей, но главным чувством был страх: «А вдруг кто из знакомых увидит?» И потом: «Зачем это я тут, что я здесь забыла?!»

— Пришла? — От неожиданности у Наташи чуть сердце не остановилось, но это оказался не ее муж, как ей с перепугу показалось, а Саша. — Ты чего дергаешься?

Физкультурник, — впрочем, тоже выглядел довольно-таки растерянным.

— Я сперва подумала… Впрочем, неважно.

— Так что, идем?

Наташа молча кивнула, и они вошли в подъезд. Исписанные стены и выщербленные ступени — все это действовало сейчас на нервы.

— Ты не думай, там действительно уютно, — попытался убедить свою спутницу Саша, и его голос гулко разнесся в пустом подъезде. — Это только с виду такая халупа…

— Мне все равно, — резко прервала его Наташа. — Я же здесь не жить собираюсь. Час-другой вполне можно вытерпеть.

Саша бросил на нее странный взгляд, но промолчал. Они остановились около высокой двери, обитой драным дерматином. Множество кнопок звонков с надписями рядом, кому сколько раз звонить, красноречиво доказывали, что это старая коммуналка с богатым прошлым.

«Интересно, сколько раз надо звонить нам?» — размышляла Наташа. Она почувствовала, как холодная струйка пота побежала вниз по руке. Организм не справлялся со стрессом, и никакая реклама отныне не смогла бы доказать ей, что дезодорант не подведет в любой ситуации.

Саша решил проблему просто. Он не стал звонить, а полез в карман и открыл дверь своим ключом.

— Прошу, — он сделал жест рукой, пропуская Наташу вперед, но она замешкалась. Ей было очень страшно. Как это: она войдет в чужую квартиру с посторонним мужчиной, и не просто так, в гости, а с конкретно сексуальными целями. Что она скажет, если ее увидят жильцы? «Здрасте, мы тут немного посексуемся и уйдем» — так, что ли?

Саша пожал плечами и вошел первым. Наташа поплелась за ним, как овца, которую ведут на убой, В коридоре, заваленном всевозможной рухлядью, старый велосипед перегораживал узкий проход. Саша отодвинул его в сторону.

— Ванна здесь, — ткнул он пальцем в одну из дверей, оттуда сразу же пахнуло затхлостью.

Наташа поежилась.

— Туалет рядом. — Сашу как будто совсем не смущала роль экскурсовода по чужой квартире. «Скольких он сюда водил?» — От этой мысли Наташе стало еще хуже. Они тут спариваются, как животные. На одной и той же кровати, на которой, возможно, и белье давно не меняли. Запах чужих тел, пота, запах спермы.

От этой мысли ее чуть не вырвало. Она быстро прикрыла рот, но Саша заметил.

— Эй, в чем дело? У тебя проблемы?

— Нет, нет. — Наташа отняла руку ото рта и через силу улыбнулась Саше. Надо отнестись ко всему, как к лекарству. Невкусному, гадкому, горькому лекарству. Примешь его — станет лучше. Она должна через это пройти, уговаривала себя Наташа, захода вслед за физруком в большую комнату.

Обещанного уюта не было. Перед глазами предстали два окна, до половины занавешенные газетами, круглый старый стол, заляпанный краской, два стула и дряхлый шкаф. Одна дверца висела наполовину оторванная, из-за чего был виден старый пиджак на вешалке.

Вместо развратного ложа любви в углу ютился матрас. Не было ни одеял, ни подушек, ни чего-то другого. Аскетично и сурово.

— Ни фига себе! — Саша был удивлен не меньше Натальи. — Куда это он всю мебель подевал? И ведь не предупредил, что делает ремонт, паразит…

В комнате сильно пахло краской. Наташа подошла к окну и попыталась его открыть. Краска прилипла к пальцам, но на пару с Сашей они кое-как справились со шпингалетами, и в комнату ворвался свежий, нагретый солнцем весенний воздух.

— А где… хозяин? — поинтересовалась Наташа, обходя комнату. Гулкий стук ее каблуков наверняка был слышен в коридоре. — И вообще, здесь еще кто-то живет?

— Да, народу полно. Но сейчас еще рабочий день не кончился, поэтому пусто. — Саша озадаченно посмотрел на стул. Потом взял со шкафа газету, постелил на сиденье. — Садись, — позвал он Наташу.

Она отрицательно покачала головой.

— Слушай, ты извини. Я не знал, что тут такой бедлам. Как же он меня не предупредил, скотина.

— Саша, успокойся. — Наташа встала перед ним, решительно выпятив подбородок. Хватит трястись, как девственница в монастыре, в конце концов, взрослая замужняя дама, уже двоих детей родила, а как мужу изменить, не знает. С этим нужно кончать! — Никаких чувств, никакого комфорта, — продолжала она, не замечая, что речь ее больше напоминает спич на митинге феминисток. — Мне важен сам факт, понимаешь? Даже не для того, чтобы изменить мужу, хотя он в последнее время вел себя просто предательски. Но… я совсем не знаю жизни. То есть знаю, но не так… Как бы это объяснить… короче, как я могу осуждать измену, когда даже не знаю, что это такое? Логично?