Джулия Баррет - Шарлотта Джейн Остин

Мисс Денхэм с благодарностью внимала подобным речам, они свидетельствовали о выдающемся положении лорда Коллинсворта.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — ответила она, — и горячо одобряю ваши высказывания. Слишком многие в наши грубые времена стремятся потрафить своим низменным вкусам. От ваших же собственных развлечений веет одухотворенностью. Подобные стандарты, лорд Коллинсворт, в спортивных играх настоящего дворянина означают все.

Польщенный джентльмен выслушал ее со всем вниманием. В силу сложившихся обстоятельств, отметил он, ему необходимо выполнить кое-какие обязанности в сельской местности; но до того времени…

— Пожалуй, я чрезмерно увлекся собственными делами, хотя в один прекрасный день, полагаю… — Он умолк.

При этих словах она сочла наиболее подходящим слегка склонить голову, давая знать, что понимает скрытый смысл его речей. Их беседа привела ее в восторг, его радушное отношение сулило ей нечто приятное; само по себе это могло считаться победой. Теперь, когда Эстер была в Лондоне, она могла надеяться, что они встретятся вновь.

Столь большое удовлетворение, которое испытала мисс Денхэм, могло в значительной степени уменьшиться, знай она о том, что впечатление, произведенное ее братом Эдвардом на молодого Паркера, было отнюдь не таким благоприятным. Перечисление обязательств, которые приняла на себя его сестра Диана, взявшись превозносить достоинства Сандитона, привело его в смущение; оно вселило в него тревогу относительно будущности уже и без того нездоровой общины.

Экстравагантные планы строительства роскошных номеров, создание нового театра, а теперь еще и сооружение беговой дорожки — и все это отдано в руки лондонского коннозаводчика? Подобная цепь событий не могла не внушать некоторых опасений.

Сидни видел в Томасе Паркере честного и преданного делу человека. Сандитон и его успех составляли основу его жизни, по сути, означали благополучие и счастье его собственной семьи. Однако его дорогой брат, вероятно, слишком уж быстро стремился добиться успеха.

Он вспомнил тревогу, которую заметил несколько недель назад в очаровательных глазах молодой Шарлотты Хейвуд, когда она попыталась предостеречь его. Мисс Хейвуд опасалась за благополучие Паркеров, зная их безрассудство. Как проницательно она судила о его собственном семействе!

Правду сказать, именно он проявил безответственность и равнодушие. Сидни почувствовал себя униженным и оскорбленным. Слишком долго он позволял твориться подобным глупостям. Внезапно Сидни Паркер осознал, что настало время немедленных действий. Если делом заправляют люди, подобные сэру Эдварду и его заблуждающейся сестре Диане, где гарантия того, что мечта Томаса Паркера не могла пойти прахом?

Он не мог больше сидеть и смотреть, как его любимая, дорогая и недальновидная семья катится в пропасть.

Сидни решил, что его первоочередной задачей должен стать поиск врача для Сандитона, либо же, если это окажется чрезвычайно трудным, — пользующегося хорошей репутацией аптекаря, который согласится взять на себя эту нелегкую миссию. Как представлялось Паркеру, от такого джентльмена требовались не только ответственность, большой опыт и глубокое знание медицинской науки — он должен был обладать еще даром убеждать и применять последние новшества, входящие в моду на морских курортах.

Ему следовало поспешить на Харли-стрит, где, как ему сообщили, проживал выдающийся представитель данной профессии, некто Уильям Халлетт, который мог подойти ему. В том случае, если сам он откажется от места — по причине большой удаленности Сандитона от Лондона, — он сможет посоветовать Паркеру, к кому ему следует обратиться еще.

Огни Лондона светили в этот день как-то по-особенному. По улицам гулял легкий ветер, вселявший в него надежду. Поскольку он принял решение относительно грозящей Томасу беды, его не покидало чувство убежденности в правильности своих действий. Он не собирался легко сдаваться. Прежде чем станет слишком поздно, по крайней мере, следует предпринять хоть что-нибудь, чтобы прекратить глупости, творящиеся в Сандитоне. Невзирая на самодовольство и поразительное безразличие самонадеянных и высокомерных компаньонов Томаса, следовало незамедлительно привезти врача для жителей города на случай, если возникнет крайняя необходимость в медицинской помощи.

Джентльмен, о котором шла речь выше, согласился принять его; его приветствие оказалось достаточно любезным. Но спустя час, в течение которого Паркер объяснял, в чем именно состоит его дело, тон врача изменился радикальным образом.

— Ах, мой добрый сэр, — рассудительно начал он, — как мало вам, должно быть, известно о том ущербе, который обыкновенно приносит в провинции пренебрежительное отношение к нашему искусству! Об этих странных теориях и эксцентричных выдумках, о непростительном пренебрежении проверенной медицинской практикой! Ваши худшие опасения ни в коем случае нельзя назвать безосновательными. Я неоднократно был свидетелем того, как люди становились жертвами своего чрезмерного энтузиазма. Они начинали хромать, заикаться, попросту ломались! К нам то и дело поступают сообщения о шарлатанах, практикующих на том или ином морском курорте. Эти умные мошенники зачастую совершенно невежественны, они не имеют абсолютно никакого понятия о болезни и не обращают должного внимания на явные симптомы ее приближения и ухудшение общего состояния больного. Тем не менее пациенты, словно заколдованные, следуют советам подобных «избавителей»; они положительно теряют рассудок, когда начинают заниматься самолечением! В своем усердии такие люди напоминают новообращенных сектантов-неофитов, этих фанатиков прошлого, которые довольствовались слепой верой. С каждым годом, мистер Паркер, меня охватывает все большее беспокойство за тех несчастных, которые попали в лапы к этим шарлатанам. Количество этой постоянной ерунды, которая распространяется среди честных верующих — особенно почитаемых их советчиками, — остается непомерно большим. Задумайтесь над таким простым вопросом: чем могут помочь воздух, питьевая вода и внезапное погружение в холодную морскую воду, особенно зимой, излечению серьезного заболевания? Разве не будет лучше, если вместо этого больной останется у жаркого огня в теплом помещении? Не может быть никаких сомнений в том, что это вредно. Чем больше я размышляю над подобной практикой, тем больше склоняюсь к мысли, что это и есть истинное зло в наши дни. Вы ведь наверняка и сами обратили на это внимание? Поверите ли вы мне, если я скажу, что революционный рассвет нашего нового века, с его признанием прав человека, сопровождается еще одной, совершенной нелепой идеей о том, что каждый человек имеет право на самолечение !