Елена Озерова - Любовный пасьянс

Через полчаса Алена спустилась вниз, уже совершенно проснувшаяся, предвкушая долгожданное знакомство с великим городом. Даже хорошо, что ее так рано разбудили церковные колокола. В голове крутилась фраза: «Увидеть Париж и умереть». «Откуда я ее взяла, — подумала Алена, — и зачем же умирать? Хотя, наверное, подразумевается смерть от восторга». Конечно, Париж есть Париж — столица мира!

Однако первой бросилась Алене в глаза донельзя замусоренная улица. Везде валялись пустые банки из-под пива, смятые сигаретные пачки, какие-то бумажки, обрывки пакетов — совсем как в Москве. Даже в Аленином родном Курске было значительно чище.

«Красный сокол» стоял в самом начале улицы Лассе. Пройдя несколько метров, Алена оказалась на большой площади, от которой, словно лучи от звезды, расходилось еще с десяток улиц. Остановившись в нерешительности — по какой из них гулять, — она в конце концов выбрала наугад ближайшую и, повернув за угол, тут же натолкнулась на Володю Городецкого.

— Ого! Вы тоже ранняя пташка? — весело сказал он, совсем не удивившись. — Любите гулять по утрам в одиночестве?

Алена пожала плечами:

— Не особенно. Честно говоря, я с удовольствием поспала бы еще часок, но не могу спать под звон колоколов.

— Каких колоколов? — не понял Володя.

— Церковных. Неужели вы не слышали?

— Слышал, конечно. Но не из своего номера. У меня окна выходят на другую сторону.

— Вам повезло. Постойте-ка, — вдруг сообразила Алена, — вы что, уже давно гуляете?

— Да уж около часа. Мне нравится утренний Париж. Когда еще нет толпы на улицах, и город только просыпается, и владельцы маленьких магазинчиков моют витрины или раскладывают свой товар на лотках…

— … А если бы еще и дворники подметали улицы, то была бы совсем идиллическая картинка, — в тон ему подхватила Алена.

Володя рассмеялся:

— Что, уже заметили беспорядок? Надо сказать, вы не слишком романтичны.

— Не слишком, — легко согласилась Алена. — Я люблю чистоту. Почему-то в Голландии пустые пивные банки на улицах не валяются.

— А вы были в Голландии?

— В Антверпене и в Амстердаме. И в Германии была, в Марбурге, в Бонне и в Кельне. Там тоже на удивление чисто.

— Голландия — маленькая страна.

— А Париж так огромен, что дворников на него просто не напасешься? Нужна целая армия дворников-энтузиастов, чтобы чистить такой свинарник? По-моему, для этой улицы хватит и одного.

— В первый раз слышу, чтобы этот великий город сравнивали со свинарником.

— Что вижу, то и говорю, — улыбнулась Алена.

— Н-да… Все-таки, думаю, вы не совсем безнадежны. Романтика в вас не умерла, а только крепко спит.

Алене страшно захотелось поддразнить его. Она лукаво улыбнулась — так, что на щеках заиграли ямочки:

— Попробуете разбудить ее?

— Почему бы и нет? Сегодня вечером обещаю показать вам настоящий Париж, и, уверен, вы будете от него в восторге.

— А если нет?

— Будете, — уверенно пообещал Володя.

День прошел довольно суматошно. В одиннадцать часов их троих повезли в офис фирмы «Ла Порт». Алена честно слушала все, что говорилось — переговоры велись по-английски, — но понимала едва ли половину. Слишком много специальных терминов. Однако то, что французы используют какую-то новую уникальную методику, она поняла. Эта методика была разработана специально для сохранения бассейнов крупных рек в экологической неприкосновенности, не создавая строгих заповедников. Но пока все это прошло апробацию лишь во Франции, где климат мягче и теплее. Если с объектом на Волге дело будет обстоять благополучно, французы закрепятся в России, а сотрудничество с «Элитой» будет продолжено.

После переговоров был обед в ресторане «Тайевен», а потом Женя в сопровождении Шарля отбыл готовить какие-то бумаги.

Алена предполагала, что у Городецкого тоже что-нибудь намечено на вторую половину дня, и собиралась отправиться на прогулку по Парижу в одиночестве. Еще дома она запаслась путеводителем «Париж и Франция» — правда, советских времен, но вряд ли Париж с восьмидесятого года сильно изменился.

Однако у Городецкого были, как выяснилось, совсем другие планы.

Они вместе вышли из ресторана, он о чем-то переговорил с представителем фирмы, тот улыбнулся, раскланялся с Аленой и отбыл восвояси. Алена и Городецкий остались вдвоем.

— Ну что, — весело спросил он, — у вас есть какие-нибудь особенные желания? Или удовлетворимся стандартным туристским набором — собор Парижской богоматери, Елисейские поля и здание Оперы?

— Вы забыли Эйфелеву башню, — усмехнулась Алена.

— Хорошо, и Эйфелева башня. Но мы все равно все осмотреть не успеем.

— Мы? — Алена удивленно взмахнула ресницами. — Я думала, что у вас другие занятия…

Городецкий рассмеялся:

— Как видите, нет. Так что, если не возражаете, я собираюсь навязать вам свое общество.

Алена улыбнулась в ответ:

— Не возражаю.

— Отлично. Так с чего мы начнем?

Алена мечтательно сказала:

— Люксембургский сад.

— Ого! — удивился Городецкий, — нестандартно! А почему именно Люксембургский сад? Это довольно далеко отсюда, в Латинском квартале.

— Потому что в детстве я любила читать исторические романы и очень сочувствовала королеве Марии Медичи.

Володя удивленно посмотрел на нее:

— Вот как? А почему?

— А вы про нее что-нибудь знаете? — вопросом на вопрос ответила Алена.

— Да почти ничего. Она была женой… Постойте, а чьей же женой она была?

— Генриха Четвертого, первого из Бурбонов, занявшего французский трон. Конец шестнадцатого — начало семнадцатого века. Для Франции Генрих Четвертый — то же, что для нас Петр Первый, и даже больше.

— Позвольте, но ведь Генрих Четвертый был женат на Маргарите Наваррской. Как там у Дюма — королева Марго?

— Когда он стал королем Франции, а не только Наварры, брак с Маргаритой был аннулирован. Мария Медичи — его вторая жена.

— И почему вы ей сочувствовали?

Алена улыбнулась:

— А вот поедемте в Люксембургский сад, и я вам расскажу. Если, конечно, хотите.

Люксембургский сад Алену не разочаровал — громадный, похожий на Павловский парк под Петербургом, он не был так аккуратно разграфлен и расчерчен, как остальные парки. Природа, умело организованная человеком, — как раз то, что Алена любила.

Конечно, главной достопримечательностью сада был Люксембургский дворец, но туда Алена вовсе не стремилась: из путеводителя она уяснила, что там сейчас проводятся заседания Сената, а значит, от Марии Медичи там вряд ли что осталось. И вообще ей нравились заброшенные полуразрушенные замки, а не хорошо отреставрированные дворцы. Поэтому они отправились просто бродить по дорожкам. Осмотрели знаменитый фонтан Медичи, потом памятник Эжену Делакруа, а потом лениво побрели куда глаза глядят.