Анастасия Орехова - В кольце твоих рук

— Как спалось? — спросил он, потирая затекшее плечо.

— Великолепно, как будто целую ночь проспала. Слушай, ты нырять умеешь? — осведомилась она вдруг.

— Конечно.

— Научишь меня?

— Какой вопрос? Пошли.

Он помог ей выбраться из автобуса, и они вместе побрели по песку к океану. Володя, поджидавший ее в сторонке, пристроился сзади. Наташе не хотелось оставаться с ним наедине. Ее смущало откровенное желание, которое она читала в его глазах. Она еще не решила, как вести себя, и вообще, что со всем этим делать.

По пляжу тут и там были разбросаны длинные кабинки, сплетенные из пальмовых листьев. Они устроились в одной из них, вместе с остальными. Наташа быстро скинула сарафан и осталась в крошечном черном купальнике, составлявшем ослепительный контраст с ее белой, не тронутой загаром кожей. Она подвязала волосы на затылке и повернулась к Паше.

— Я готова.

Она невольно залюбовалась его могучим торсом. От широченных плеч, вздувшихся буграми мышц исходила волна мощной мужской силы.

— Ого, да ты прямо Геркулес. Тебе надо выступать на соревнованиях тяжелоатлетов.

— Было дело. Баловался со штангой в молодости, — с нарочитой небрежностью сказал Паша.

Володя прыгал на одной ноге по песку, пытаясь освободиться от шорт. Он казался таким худосочным рядом с огромным Пашей, что Наташе даже стало жаль его.

— Не торопись, — обратилась она к нему. — Мы подождем. Как называется это место?

— Бадагри-Бич, — стряхнув наконец шорты, ответил Володя. Он чувствовал себя не в своей тарелке. — Самый лучший пляж во всей округе. Чисто и народу мало, не то что на Бар-Бич в Лагосе.

— Ты плавать-то умеешь? — спросил у нее Паша.

— Умею, и неплохо, а вот нырять — никак. Не могу заставить себя опустить голову под воду.

— Сначала надо научиться лежать на воде лицом вниз, — авторитетно заявил Паша. — Пойдем. Я покажу тебе.

Они подошли к воде. Огромные волны разбивались метрах в трех от берега, шипя и пенясь, слизывали с песка камни и ракушки и уносились обратно. Паша разбежался, ушел с головой под волну и вынырнул уже за линией прибоя, где волн почти не было и безбрежная гладь океана ослепительно искрилась на солнце.

Наташа попыталась было последовать за ним, но ее тут же сшибло с ног, закрутило, завертело и выбросило на мелководье. Она встала, пошатываясь. Песок скрипел на зубах. Она сделала несколько неуверенных шагов, но тут все повторилось сначала. Она попыталась приподняться, невидяще глядя перед собой. Тут чья-то рука подхватила ее и помогла встать на ноги. Разлепив глаза, Наташа увидела Володю.

— Мощь! — закричала она ему.

Володя кивнул и сделал ей знак следовать за ним. Наташа вцепилась в его плечо, и они нырнули прямо под набежавшую волну. Наташу накрыло с головой, но она крепко держалась за Володю. Он увлекал ее все дальше за собой. Наконец через несколько секунд, показавшихся Наташе вечностью, они выплыли на поверхность.

— Я нырнула, нырнула, — ликующе крикнула Наташа, повернув к нему мокрое, счастливое лицо, но, почувствовав на талии его руку, вывернулась и быстро поплыла к поджидавшему их Паше. «Вот дурак, — сердито подумала она. — Так и норовит все испортить».

Володя не стал ее преследовать. Он никак не мог справиться с собой. Что-то случилось сегодня утром, когда он увидел ее, полуголую, на пороге комнаты. И это что-то было сильнее его, сильнее доводов разума, сильнее всего на свете. Он понаблюдал за весело кувыркающимися в воде Наташей и Павлом. Плавать расхотелось. Он выбрался на берег, забился в угол кабинки и закурил.

Когда Наташа и ее добровольный тренер вернулись в кабинку, солнце уже было в зените и палило вовсю. На раскаленный песок больно было наступать. Мужчины затеяли карточную игру, а Наташа с Лолой и Мариной отправились на фруктовый базарчик неподалеку.

— Ты поможешь мне выбрать свежий кокос? — попросила Наташа Лолу. — Я в них совсем не разбираюсь.

— Все просто. Надо потрясти его. Если булькает внутри, значит, свежий. Дома охладишь его в холодильнике, проделаешь дырочку и через трубочку выпьешь. Райское наслаждение! А потом уже можно его расколотить и съесть мякоть.

— Умница! И что бы я без тебя делала? — воскликнула Наташа.

— Уж как-нибудь не пропала бы, — язвительно заметила Марина. — Только свистни — и полплощадки сбежится помогать.

— У тебя что, какие-нибудь трудности в жизни? — спокойно спросила Наташа.

— А что?

— Уж больно тебя волнуют чужие дела.

— Вот уж нет. Верти хвостом сколько угодно. У меня, слава Богу, муж есть. Мне чужого не надо.

— Убойный аргумент, поздравляю. — Наташа еле сдерживалась, но не подавала вида. «Час от часу не легче, — раздраженно подумала она. — Не успела приехать, а уже нажила себе врага».

Майский сдержал слово. С утра в пятницу Поздняк вызвал Наташу к себе в кабинет.

— Сегодня поедем в Лагос. У меня назначены кое-какие встречи. А потом останешься у своих друзей. Юрий Петрович обещал привезти тебя обратно в воскресенье вечером. — Он посмотрел на нее исподлобья. — Что стоишь? Беги собирайся. Выезд через полчаса. С Первенцевым все обговорено.

Наташа выбежала на залитую солнцем дорожку, ведшую к дому, и нос к носу столкнулась с Иннокентием Марчуковым, мужем Марины. Ему не было и тридцати, но он успел уже порядком растолстеть и от этого выглядел старше своих лет. Солидное пивное брюшко выпирало из рубашки, отвисшие щеки придавали его лицу брюзгливое выражение. От взгляда его колючих карих глазок, похоже, ничего не могло укрыться. С самого момента ее появления в коммерческом отделе Наташа чувствовала на себе его пристальное внимание, и это почему-то нервировало ее.

Иннокентий привычным жестом отбросил со лба сальные темные волосы и иронически поцокал языком.

— Все туда, а ты оттуда. Не рано ли? — Он взял ее под локоть, пытаясь развернуть в сторону офиса. — У меня для тебя работа есть. Письмо надо перевести.

Наташа осторожно высвободила руку.

— К сожалению, сегодня не получится. Я уезжаю в Лагос с Поздняком.

Иннокентий недовольно сдвинул брови.

— Интересно, долго это будет еще продолжаться? — высокомерно осведомился он. — Пора бы уже определиться, где ты работаешь, у генерального или у нас.

— Вот и разберись, — невозмутимо ответила Наташа. — Степан Антонович у себя.

— Я уже обсуждал этот вопрос с Первенцевым, и он со мной полностью согласен.

— Вот пусть он и скажет мне об этом. А сейчас извини, мне пора.

Наташа повернулась и заторопилась к дому, лопатками чувствуя его тяжелый взгляд. Его слова ничуть не взволновали ее. Она знала, что Иннокентий любит напускать на себя важность, чтобы произвести впечатление на неискушенных людей. С начальством же он был преувеличенно внимателен и предупредителен. Наташу удивляло, как такой умный человек, как Первенцев, мог этого не замечать. А может быть, замечал и ловко пользовался этим. Как знать.