Анастасия Орехова - В кольце твоих рук

— Да-а-а, — протянула Наташа. — Ловко. Хитрый мошенник попался.

— А почему не пощипать дураков, если сами подставляются? — резонно заметил Первенцев. — Все, ребята. Тишина. Мне подумать надо.

Витек не обманул. Прошло чуть больше шести часов, как они въехали в Ибадан, столицу Западного штата. До начала судебного заседания оставалось около часа. Они успели перекусить по дороге и теперь направлялись к злополучному дому. Первенцев хотел своими глазами посмотреть, что там делается.

Ибадан был как две капли воды похож на Лагос, вернее, на большую его часть. Те же трущобы на окраинах, те же лавки, те же серые двухэтажные дома побогаче. Не хватало только роскошной набережной, международных отелей и влажного дыхания океана. Был здесь и свой аэропорт, и один из крупнейших в стране университетов.

Дом, который они искали, стоял на тихой улице в окружении таких же двухэтажных каменных домов. Обшарпанный желтый фасад, чахлая растительность вокруг. За домом одиноко торчала тонкая радиомачта.

— М-да, унылое зрелище. — Первенцев вышел из машины и сделал несколько взмахов руками, чтобы размяться. — Заходить не будем. И так все ясно. Теперь в суд! — скомандовал он Вите. — Доедешь до университетской больницы, потом по Парламент-роуд. Второй или третий поворот налево. На месте сориентируемся.

Несмотря на его уверенный тон, они изрядно поплутали. Когда Наташа и Первенцев вошли, в зале уже яблоку было негде упасть. Они с трудом протиснулись к задним рядам, где еще были свободные места. Наташа чувствовала на себе любопытные взгляды. Они были здесь единственными белыми.

Духота стояла страшная. Кондиционеров не было. Вентиляторы под потолком лениво гоняли густой, тяжелый воздух. Гул множества приглушенных голосов сливался с их мерным жужжанием.

На возвышении стояло кресло для судьи. Оно пока пустовало.

Чуть ниже сидели два секретаря. Справа и слева от судьи, на уровне пола, были сооружены две деревянные трибуны, видимо, для истцов и ответчиков.

— У тебя глаза получше, — прошептал Первенцев. — Посмотри, нет ли там стульев.

Наташа встала на цыпочки и взглянула поверх голов.

— Нет.

— Значит, придется стоять, — сокрушенно сказал Первенцев. — Да еще в такой духоте. Так и инфаркт схлопотать недолго.

Раздался стук деревянного молотка. Вокруг притихли. Судья прошел на свое место и тут же принялся обмахиваться папкой для бумаг. Ему тоже было жарко. Это был пожилой нигериец с изрядно поседевшими курчавыми волосами. Издали казалось, будто его голову щедро посыпали пеплом. Одет он был в национальный костюм, как и большинство в этом зале, что слегка разочаровало Наташу. Она почему-то ожидала увидеть черную мантию и пудреный парик.

Первенцев тронул ее за руку.

— Знаешь, как обращаться к судье?

— Знаю. Ваша честь.

— Верно. Откуда знаешь?

— Читала романы Эрла Стэнли Гарднера. Про адвоката Перри Мейсона. Там сплошные судебные разбирательства.

Первенцев кивнул и приложил палец к губам. Слушания начались. Они прождали еще добрых полтора часа, пока дело не дошло до них. Сначала разбирались мелкие вопросы: об украденной курице, о невыплаченном долге, о переносе забора на метр в глубь территории соседа и тому подобное.

Первенцев откровенно страдал. Он едва успевал стирать пот со лба. Под мышками расплылись темные пятна. Наташа забеспокоилась — выдержит ли он? Все-таки немолодой уже человек.

Тут судья застучал молоточком и громко, на весь зал произнес:

— Объявляется слушание дела о задержке во внесении арендной платы. Господин Лерой Эбохон, домовладелец, против русской строительной компании.

Пробираясь вперед вслед за Первенцевым, Наташа украдкой оглядывалась по сторонам. Все взгляды были устремлены на них: любопытные, недоумевающие, изредка враждебные.

Они заняли свое место. Напротив них, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял тучный нигериец средних лет с воинственно выпяченными губами. Он шумно дышал, раздувая широкие ноздри, вращал глазами и всем своим видом демонстрировал присутствующим возмущение неподобающим поведением белых людей. Рядом с ним примостился тощий молодой человек с хищным и юрким взглядом хорька.

— Господин Бабура, адвокат истца, представит нам это сложное и запутанное дело. Прошу вас. — Судья откинулся на спинку кресла и вновь принялся обмахиваться папкой.

— Ваша честь, — адвокат поклонился судье. — Вы совершенно справедливо назвали это дело сложным, хотя позиция моего клиента предельно ясна. В феврале 1979 года между моим клиентом и русской компанией был заключен договор об аренде принадлежащего ему дома по адресу Огунмола-стрит, 24. Срок аренды оговорен не был. В договор было включено условие, согласно которому арендатор, то есть русская сторона, обязуется в письменном виде уведомить моего клиента об истечении срока аренды за месяц, то есть за тридцать календарных дней. Вплоть до ноября 1979 года арендатор своевременно вносил плату за дом.

Первенцев сделал пометку в блокноте.

— И что же произошло в ноябре? — спросил судья.

— В начале ноября моего клиента посетил представитель русских и сообщил, что в доме временно, я подчеркиваю, временно никто жить не будет, однако о прекращении срока аренды и платежей ничего сказано не было. Все имущество арендатора, включая радиомачту, осталось на участке, принадлежащем моему клиенту. Соседи господина Эбохона присутствуют сейчас здесь и могут подтвердить мои слова.

— В этом нет необходимости, — произнес судья. — Ограничимся их письменным заявлением. Продолжайте, пожалуйста.

— Я уже почти закончил. В течение последующих трех месяцев мой клиент ждал выполнения арендатором своих обязательств, а именно выплаты аренды. Но этого не произошло. В течение этого срока господин Эбохон неоднократно пытался связаться с арендатором, но ответа не получил. Тогда он, разочарованный и возмущенный, обратился ко мне.

Адвокат еще раз поклонился, давая понять, что закончил.

— Но, насколько я понимаю, указанные вами в исковом заявлении три месяца еще не истекли, — заметил судья.

— Когда вступит в силу приговор, единственный возможный приговор, пройдет как раз три месяца с даты получения последней денежной суммы от ответчика, — не моргнув и глазом, выпалил адвокат.

Судья впервые за все время слушаний повернулся к Первенцеву и Наташе.

— Уважаемый ответчик отказался от услуг адвоката и намерен защищать себя сам. — Он пробежал глазами переданную ему распорядителем визитную карточку Первенцева, на которой Наташа успела написать и свою фамилию. — Господин… э-э-э… Пер… Пер… хм, коммерческий директор, и госпожа Натали, переводчик.

Наташа уткнулась глазами в бумаги, избегая глядеть на судью, чтобы не дай Бог не расхохотаться. Он явно перенапрягся, пытаясь выговорить фамилию Первенцева, и с ее собственной экспериментировать не стал.