Клэр Нейлор - Звезды без глянца

Дальнейшие расспросы в офисе в понедельник утром подтвердили, что да: если бы я потрудилась спросить у любой ассистентки, она, возможно, сказала бы мне, что Боб на этом специализировался — обед в «Спаго», доза экстази в последний бокал вечера (я уже говорила, что никогда не танцую в трезвом виде, и особенно никогда не пою. И даже при том, что я миловидная девушка, я никогда чрезмерно не перевозбуждаюсь и не лапаю непривлекательных незнакомцев, так что причина моего поведения в тот вечер, совершенно ясно, имеет химическое происхождение), затем — Ночь Позора в Караоке, заснятая на видеокамеру «для потомков», за которой следовало действо «девочка-с-девочкой». Слава Богу, мне удалось вовремя сбежать, да еще и прихватить с собой кассету, — вот все, о чем я могла думать, потому что даже при том, что в видеоколлекции Боба было больше девочек из второстепенных отделов и помощников, чем у Фреда Сигала в субботу днем, я, без тени сомнения, получила бы приз Академии в номинациях «Худшая Одежда» и «Самое Ужасное Исполнение». И как бы хороша ни была Наоми, как бы сильно мы ни потешались над Бобом и его отвратительной внешностью в такси по дороге домой, я все же еще не настолько разочаровалась в мужчинах.

После случая с Бобом я зареклась ходить на свидания. А ничего другого и не оставалось. Кому-кому, а мне успех в сердечных делах в Голливуде не светил. Уверена, что где-то существует книга, которую я могла бы почитать по этой теме, или семинар, на который я могла бы прийти и узнать, «Как найти настоящую любовь в городе Подлецов», возможно даже, на курсах написания сценариев легендарного Роберта Макки, но времени на это найти сейчас все равно не удалось бы. У меня была куча сценариев, которыми мне поручила заняться Виктория, и по крайней мере 750 000 завтраков, которые надо было организовать для Скотта, а с тех пор как Лара подалась на курсы по написанию романов, мне пришлось взвалить на себя еще и все ее телефонные звонки и пробежки за кофе. Мои локти буквально стали таким же приспособлением, постоянно прикрепленным к прилавку в «Кофейном зерне», как и тарелка пирожных с орехами по три доллара за штуку и блюдечко для чаевых.

— Как всегда, детка? — спрашивал Джейсон, когда я входила в его кофейню в таком виде, словно провела ободряющие полчаса на электрическом стуле.

— Да, пожалуй. — Я клала подбородок на руки и пристально смотрела на пеструю «Формику» в надежде на озарение — вдруг она подскажет мне, что я здесь делаю? В этом городе, со всеми бумажками, грязным бельем и бессонными ночами, в которые я постоянно волнуюсь, не забыла ли я сказать Скотту, что новое кино его самого модного молодого режиссера соберет еще 76 миллионов сверх бюджета на следующую из шестнадцати недель показа в Нью-Йорке. (Кстати, в этом городе вы согласитесь сказать глупость не меньше чем за три миллиона в день.) Потому что если я забыла сказать Скопу, то на следующее утро я стояла бы в его офисе, а любимый шеф пообещал бы проделать в моем теле дополнительные отверстия и порвал бы меня в клочья голыми руками.

Этим утром, придя в «Кофейное зерно», я заметила, что вернулись Помощники. Помощники Макса Фишера, выражаясь точнее. Они жалко кучковались вокруг стола в углу — все шестеро — с белыми как полотно лицами, на которые было страшно смотреть. Я и не смотрела — слишком уж несчастный вид у них был, — объектом своего созерцания избрав Джейсона, который, как обычно, стоял за прилавком. Но Джейсон выглядел почти так же плохо, как я себя чувствовала, — то есть ненамного лучше, чем Помощники. У него под глазами виднелись совсем не поэтические темные круги, и он только что обжег пальцы, коснувшись машины для эспрессо.

— Поздно лег? — спросила я, занимая свое стандартное положение за прилавком.

— Спал только час, прежде чем должен был оказаться здесь в шесть.

— Ничего себе, и как она? — улыбнулась я, радуясь тому, что хоть кто-то в этом городе имеет личную жизнь. Хотя мне не нравилось представлять Джейсона с девушкой. Нет, я бы не сказала, что влюбилась в него по уши. Просто с ним я вела себя непринужденно, и мысль о том, что есть такой милый, забавный парень, на которого я могу однажды случайно наткнуться вне стен «Кофейного зерна», даже если он только друг, умиротворяла меня.

— Размечталась! Я заканчивал сценарий.

— Ты писатель? — спросила я, ощущая внезапный приступ чувства вины за то, что знаю Джейсона уже почти месяц, но никогда не видела в нем никого другого, кроме как профессионала по взбиванию молока. Какой же эгоцентристкой я стала! Когда-то мне были известны даже имена детей человека, который устанавливал повое программное обеспечение на наши офисные компьютеры в округе Колумбия… Что же случилось со мной?

— И еще режиссер. Это мой первый сценарий. И теперь, когда он написан, начинается самое трудное. — Он подставил пострадавший палец под холодную воду.

— Это замечательно, Джейсон, — сказала я.

— Можешь прочесть, если хочешь. Я ищу продюсера.

— Да, с удовольствием. То есть у меня полно чтива на весь уик-энд, но я уверена, что дойдет дело и до твоего сценария, а потом я помогу составить список продюсеров, которым ты сможешь его послать. Я, конечно, не эксперт в таких делах — в смысле я знаю только то, что слышу на всяких встречах, но…

— Вообще-то я хотел, чтобы ты была продюсером. Ведь ты же на самом деле хочешь продюсировать, я не ошибаюсь? Ты же умная девочка. И мне почему-то кажется, что ты не собираешься всю жизнь просидеть в ассистентках.

— Ну да. Нет. Я хочу сказать… Я понятия не имею, — созналась я, понимая в тот момент, что действительно ни в чем не уверена. В своих мечтаниях о «Преступлении и наказании» я никогда не заходила дальше представлений о платье, в которое планировала облачиться на вручение наград Киноакадемии, и размышлений о том, какие драгоценности лучше надеть — от Гарри Уинстона или от «Булгари». Хотела ли я продюсировать, быть режиссером или, может, снять порноверсию романа, — если честно, никогда не думала о подобных вещах. Что лишний раз доказывает, как я предана своей новой карьере.

— Элизабет, до чего же ты забавная! — Первая улыбка Джейсона на сегодняшний день.

И хотя я обрадовалась тому, что мне удалось его ободрить, мне было не по себе — оттого что я, как в пословице, оказалась в мышеловке. Хочу ли я продюсировать? Не знаю. Не представляю. Я повела бровями и снова с надеждой воззрилась на «Формику».

— Вот что. Я, пожалуй, дам тебе экземпляр прямо сейчас. Тогда, если у тебя будет время прочесть его до конца недели, я назову тебя продюсером, пока еще мое произведение не перехватил Спилберг. Идет?