Ольга Лазорева - Возвращение русской гейши

— Это ты извини меня, — тихо сказал он и встал.

Он быстро вышел из гостиной, а я налила себе чай из маленького керамического чайничка и судорожно глотнула, даже не почувствовав его вкус.

«Надо что-то с этим делать, — твердила я про себя, — надо что-то делать. Так больше продолжаться не может. Зря я тогда не обратилась к врачу».

Со времени моего освобождения из сексуального рабства прошел почти год, но мое состояние оставалось без изменений.

«Нужно поговорить с Лизой», — почему-то подумала я.

Лиза, моя ближайшая подруга и правая рука в агентстве «Аямэ», прошла через то же, что и я, если не хуже. Она попала в рабство случайно, по собственной глупости и наивности. Приехав в Москву из провинции поступать в институт, она стала легкой добычей преступников. Ее среди белого дня остановили на улице двое парней, выразили восхищение внешностью и предложили сниматься в кино. И Лиза села к ним в машину. Когда меня привезли в тот ужасный дом, она находилась там уже какое-то время и была в жутком состоянии. После освобождения Лиза намного больше, чем я, провела времени в реабилитационном отделении клиники. И у нее, как и у меня, появилась проблема с сексом. Мы почти не говорили с ней на эти темы, подсознательно стараясь как можно меньше ворошить прошлое. Но, судя по всему, Лиза по сей день не оправилась.

«Завтра же поговорю с ней», — решила я.

В этот момент вернулся господин Ито. Он, как я видела, полностью успокоился и ласково мне улыбался. Сев рядом, он внимательно посмотрел мне в глаза. Я видела, что его просто распирает от желания задать волнующий его вопрос. Но пресловутая японская сдержанность взяла свое.

— Мне доставили новый инструмент для тебя, Таня, — после паузы сказал он. — Попробуешь?

Я облегченно улыбнулась и взяла футляр. Открыв его, достала части сямисэна и ловко соединила их. Этот инструмент, что-то типа японской национальной лютни, был непременным атрибутом выступлений гейши вот уже на протяжении многих веков. Обучение игре на нем входило в обязательную программу образования.

«А ведь я давно не разучивала новых мелодий, — подумала я, старательно настраивая сямисэн. — Господин Ито абсолютно прав. Я стою на месте. Но ведь у меня совсем нет времени», — попробовала я себя оправдать.

Заиграв нежную переливчатую мелодию «Сливы в весеннем цвету», я медленно повернулась лицом к сидящему на диване господину Ито и постаралась максимально отдаться музыке. Новый сямисэн оказался отличным инструментом, и я все больше поддавалась очарованию его журчащего, словно быстрый ручеек, звучания. Завершив исполнение, я привычно поклонилась и аккуратно убрала его в футляр.

— Спасибо, дорогая, — тихо произнес господин Ито после паузы. — Я получил истинное наслаждение. — Ты, несомненно, очень талантлива. Я заказал этот инструмент лично для тебя, и вот его вчера доставили из Токио.

— Вы необычайно добры ко мне, Ито-сан, — тихо сказала я. — Понимаете, хочу объяснить… — после паузы начала я и замолчала.

Рассказывать ему о рабстве оказалось выше моих сил.

— Ты можешь ничего не говорить, — подождав, сказал он. — Я понимаю, что у тебя возникли какие-то чисто психологические проблемы в отношениях со мной. Но, по-моему, я ничем и никогда не обижал тебя, — добавил он немного грустно.

— Так не только с вами, но и со всеми без исключения, — тихо призналась я. — И уже почти год. Кое-какие ужасные события произошли прошлым летом. Я не могу об этом рассказывать. Считайте, что я подверглась насилию. И только поэтому я сейчас в таком состоянии. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал об этом, — неожиданно всхлипнула я.

— Конечно, конечно, дорогая. Вот, значит, в чем дело! А я-то никак не мог понять, — быстро сказал господин Ито и вскочил.

Он стремительно засеменил по огромной гостиной, разительно напоминая катящегося колобка. И я невольно улыбнулась сквозь слезы.

— А может, Татьяна, тебе стоит просто сменить обстановку и куда-нибудь уехать? — предположил он. — Хочешь в Токио?

Я даже вздрогнула от радости. Поездка в Японию представлялась мне очень заманчивой.

— К тому же встретишься со своей знакомой. И, может, она согласится прочитать тебе еще несколько лекций. Как ее зовут? — запнулся он.

— Госпожа Цутида, — улыбаясь, ответила я. — Но как я могу оставить сейчас дело?

— Но ведь в школе у тебя начались каникулы. А в агентстве, наверное, есть кому тебя заменить?

— Возможно, — неуверенно произнесла я.

— О визе и остальных формальностях я сам позабочусь. Думаю, месяца тебе будет достаточно.

— Спасибо, Ито-сан! — радостно сказала я. — Возможно, это как раз то, что мне сейчас необходимо.

Обещав все взвесить и подумать над его предложением, я вежливо попрощалась и поехала домой.

Сайгё

На следующий день я проснулась в твердой решимости поговорить с Лизой. Она целые дни проводила в приемной агентства, отвечая на телефонные звонки, записывая заказы и оформляя договора. Недавно Лиза привела себе помощницу, некую Злату. Когда я узнала, что их познакомил Павел Николаевич, то поначалу растерялась и испугалась.

Павел Николаевич, занимающий какой-то пост в министерстве, я никогда не выясняла, какой и в каком именно, познакомился со мной на одном из приемов, устроенных господином Ито. И получилось так, что я через какое-то время стала его госпожой, так как Павел Николаевич был мазохистом, хотя тщательно скрывал это. Между нами установились вполне определенные отношения, устраивающие нас обоих. Но после того как я побывала в рабстве, бить, связывать, унижать, пусть даже и в сексуальной игре, кого бы то ни было, оказалось выше моих сил. И я прервала с ним отношения «госпожа — раб». Он умолял меня, но я категорически отказалась. Через какое-то время, к моему неприятному удивлению, юная, робкая и застенчивая, к тому же все еще не оправившаяся после тех ужасных событий Лиза неожиданно заняла мое место.

— Мне нравится причинять ему боль, — заявила она. — К тому же ты знаешь, как я их всех ненавижу!

Лиза, когда попала в тот жуткий дом, была девственницей. Не хочу вспоминать, какому насилию она там подвергалась ежедневно. Так что ее чувства мне были вполне понятны.

«Но как же они вступают в контакт? — думала я, быстро идя к офису от своей машины. — Ведь лучшее вознаграждение рабу — это куннилингус. Или Лиза уже каким-то образом решила психологическую проблему и допускает до своего тела мужчину? Тогда почему же я все еще не могу?»

Я постаралась принять безмятежный вид и подошла к стеклянным дверям офиса. Охранник, стоящий у входа, быстро распахнул их передо мной и вежливо поздоровался.