Екатерина Вересова - Терпкое вино любви

С Мишей Левиным она больше ни разу не встречалась. После безобразной сцены в сквере он уже даже не казался ей гадким — она просто жалела его. Не той сочувственной жалостью, которая соседствует с любовью, а жалостью, больше похожей на сожаление. Теперь она даже мысленно не могла представить, что всего пару месяцев назад почти каждый вечер проводила в его объятиях.

Дни шли и шли, и вот, когда Ольга, уже потеряв надежду, перестала ждать письма, в одно пасмурное утро в дверь позвонили и на вопрос Ольги «Кто?» ответили: «Телеграмма». Быстро расписавшись, Ольга развернула листок — только бы ничего ужасного дома… Но то, что она там прочитала, заставило ее сердце биться в бешеном ритме, будто она пробежала стометровку. Она еще и еще раз перечитывала телеграмму и пыталась уловить в ней какой-нибудь скрытый смысл. Но одно слово сомнений вызывать не могло. Это было даже не слово, а инициалы — «М.К.» Полный текст телеграммы был такой: «ОЛЬГЕ КОЛОМИЕЦ. ТРИДЦАТОГО ПРИЕЗЖАЙТЕ МОСКВУ ВАЖНЫМ ПИСЬМОМ ОТ М.К. ВСТРЕЧАЕМСЯ У ПАМЯТНИКА ЛЕНИНУ ВАШЕМ ВОКЗАЛЕ ТРИ ЧАСА ДНЯ ДЕРЖИТЕ РУКАХ ТЕЛЕГРАММУ» Ну, конечно, М.К. — это Мишель Клемент! Больше у нее нет знакомых с такими инициалами. А важное письмо — это письмо для нее, для Ольги! Значит, он не прислал его по почте, а просто передал с нарочным… Ольга готова была прыгать, кувыркаться по комнате от счастья. Значит, он все-таки не забыл ее! Она стала лихорадочно вспоминать, какое сегодня число. Вдруг она уже пропустила время встречи? Схватила со стола свежий, только сегодня купленный в ларьке «Московский комсомолец». В ту же секунду у нее вырвался вздох облегчения — там было черным по белому написано — 29 августа. Ничего она не пропустила… И уже завтра она поедет в Москву и получит долгожданное письмо от Мишеля!

Дождь, ливший всю ночь, к утру утих. Мокрый пустынный перрон был весь покрыт лужицами, в которых отражалось низкое серое небо. Ольге явно не повезло с погодой для поездки в Москву. У маленького окошка кассы висело объявление, написанное корявыми буквами: по техническим причинам все электрички на Москву отменены до четырех часов дня. Ольга растерянно перечитала его несколько раз. Встреча была назначена на три.

Итак, ей оставалось ехать автобусом. Ольга знала, что автобусная станция находится где-то неподалеку от железнодорожного вокзала. Она посмотрела по сторонам и увидела на перроне только одну старушку, которая тащила привязанную к спине корзину желтых яблок.

— Извините, вы не подскажете, как пройти к автобусной станции? — спросила Ольга.

— А вон она, — показала старушка, вытянув в сторону станции загорелую костлявую руку, — видишь, между деревьями виднеется…

Ольга поблагодарила старушку с корзиной и, кутаясь в просторный черный плащ с капюшоном, быстро добежала до низенького здания вокзала. Нырнув под широкий навес, она пробежала глазами расписание автобусов, освещенное слабой, доживающей последние часы лампочкой. Она взглянула на часы, затем снова на расписание. Нет, она не ошиблась — единственный утренний автобус на Москву только что уехал. Следующий отходил в двенадцать. Ольга понуро побрела к кассе. Кажется, день не задался.

— Скажите, я могу купить билет на двенадцатичасовой автобус до Москвы? — спросила она.

— Да что вы, девушка! — удивилась кассирша с легким украинским акцентом. — Все билеты проданы еще вчера. Поезда-то уже который день по сокращенному расписанию ходят. Вы разве не слышали? Пути новые прокладывают, для экспресса «Красная стрела».

— Понятно… — протянула Ольга. — Спасибо. А как же мне доехать до Москвы?

— Как доехать… Остается только ждать до четырех. В электричку уж как-нибудь влезете.

— А если мне нужно раньше?

— Раньше надо было и беспокоиться… — рассердилась для порядку кассирша. — Тогда вам только один путь остается — до кольцевой дороги, а там — прямиком по шоссе, на перекладных.

— Спасибо… — сказала Ольга и отошла.

— Девушка, девушка! — закричала кассирша из своего окошечка. — Знаете, как до кольцевой-то добраться? Садитесь на сорок четвертый трамвай — и до конца. А там уж спросите…

— Спасибо! — поблагодарила ее Ольга и вышла из-под навеса. Где находится остановка сорок четвертого трамвая, она знала.

Ольге несколько раз в жизни приходилось ездить «на перекладных», то есть останавливать попутные машины. Но тогда она путешествовала не одна, а с отцом. Она была еще девочкой, а отец был еще жив… Кроме того, Ольга знала, что за границей такой способ передвижения по дорогам весьма распространен, особенно среди студентов. И называется он «автостоп». Конечно, ехать на попутных машинах одной ей было немного страшновато, но ничего другого не оставалось — иначе она рисковала пропустить встречу и не получить письмо от Мишеля. Решено: она едет «автостопом».

Всю дорогу до конечной остановки Ольга проспала, прислонившись виском к холодному и влажному стеклу. Вначале она просто закрыла глаза и стала представлять себе, что она едет по Парижу, по его залитым солнцем улицам, но потом мысли ее спутались, видения стали наползать одно на другое, и Ольга провалилась в сон. Ей приснилась бабушка Капитолина, которая стояла в своей батистовой ночной рубашке возле окна какой-то незнакомой квартиры и молча качала головой. Потом она отвернулась от мутного стекла и сказала с досадой: «До чего же ты легкомысленная, Ольгуня!» И Ольга во сне стала мучительно думать, что она имеет в виду… Разбудил ее недовольный голос вагоновожатого: «Просьба освободить вагоны!» Она неохотно встала с насиженного и нагретого местечка и вышла на моросящий дождь.

Она оказалась на небольшой площади. Трамваи огибали ее по кругу и, набрав новых пассажиров, уезжали обратно в город. Налево от площади у дороги, обсаженной с двух сторон высокими тополями, стоял большой синий указатель со стрелкой «НА МОСКВУ». «Вот и спрашивать никого не надо», — подумала Ольга. Однако радость ее была преждевременной. Когда она подошла к автобусной остановке с надписью «Олимпиада-80», выяснилось, что автобусы в сторону кольцевой дороги ходят раз в три часа.

— На попутной быстрее доедете, — посоветовала ей пожилая женщина с авоськой, которая неизвестно зачем сидела на остановке, возможно, просто пряталась от дождя.

Ольга кивнула и медленно побрела по дороге. Дождь почти кончился, в воздухе стояла водяная пыль, которую раздувал ветерок, приятно охлаждая лицо. Машин, как назло, не было. Ольга прошагала так пять минут, десять, движение на шоссе словно замерло. Машины не проезжали ни в одну, ни в другую сторону. Ольга остановилась и посмотрела на пройденный путь. В перспективе, в сером дрожащем воздухе сходились две вереницы желтеющих уже тополей. И вдруг Ольга увидела машину. Это был небольшой грузовик с цистерной, в каких перевозят бензин или молоко. «Конечно, это не «Москвич», и даже не «КамАЗ», — подумала Ольга, — но ведь выбора у меня все равно нет». Она подняла руку. Грузовик еще издали мигнул зажженными, несмотря на дневное время, фарами, медленно притормозил и с шорохом заехал на обочину. На цистерне под слоем серой грязи угадывалась надпись «Молоко». Ольга, подобрав полы плаща, подбежала к дверце кабины и открыла ее.