Екатерина Вересова - Жаркие объятия разлуки

Интересно, какие такие у нее данные? «Ноги из-под мышек» — как говорил про нее Пахан? Натуральная блондинка?

— А секретарша — это в хорошем смысле слова? — спросила она на всякий случай.

— Обижаешь. Для интима у моего приятеля имеется отдельная должность. Как говорится, мухи отдельно, а котлеты — отдельно. Ну что, подъедешь сегодня? Я тебя сразу и представлю. По-моему, надо ковать железо, пока горячо.

— Конечно. А кстати, как дела у Глафиры? Рана не воспалилась?

— Да нет. Дела идут совсем неплохо. Был ветеринар. Между прочим, похвалил твою работу. Мазь прописал… Значит, к четырем подъезжай… — И Анатолий принялся объяснять ей, куда и как ей следует подъехать.

Когда трубка легла на рычаг, Вероника готова была захлопать в ладоши от радости. Но она сидела за телефонным столиком в квартире Клавдии Мироновны, и старушка могла бы ее неправильно понять. Поэтому Вероника просто поблагодарила соседку и, сказав, что спешит, убежала наверх, к тетке. От радости в голове у нее был полный тарарам.

Она едет устраиваться на работу! В настоящую фирму! Конечно, она почти не знает этого Анатолия. Но он хотя бы сосед. У него собака — Веронике казалось, что человек, который держит собаку, не может быть плохим. Она понимала, что это всего лишь детское заблуждение, но почему-то в глубине душе в него верила. Анатолий сказал, что работа не предполагает никакого интима. Значит, фирма серьезная, не из тех, которые печатают объявления в газетах.

А с работой секретаря она вполне справится. Печатать она умеет, в компьютере тоже разбирается. Наверное, теперь ей придется рано вставать и в назначенное время являться на работу… У нее будет начальство, с которым надо будет поддерживать хорошие отношения. Два раза в месяц она будет получать зарплату… Придется купить себе что-нибудь приличное из одежды, чтобы не выглядеть в офисе белой вороной…

Кстати, об одежде. Ей же не в чем ехать даже на первую встречу! А ведь, как известно, встречают по одежке.

Вероника достала из ящика письменного стола пачку денег, перехваченную розовой резинкой для волос. С тех пор как взяла эти деньги в шкафу у Пахана, прошло уже две недели, а Вероника так ни разу и не удосужилась их сосчитать. Ей было физически противно к ним прикасаться. Вот когда она оценила и поняла весь смысл выражения «грязные деньги»! Лишь изредка Вероника с отвращением доставала оттуда очередную крупную купюру, и всякий раз ей казалось, что откуда-то из-за угла, из-за спины за ней подглядывает своими страшными остекленевшими глазами Пахан… Тогда она крепко сжимала губы и делала несколько глубоких вдохов. «Все хорошо, — уговаривала она себя. — Это твои деньги — ты их заработала…»

Однако делать все равно было нечего. Жизнь приказывала отставить сантименты и думать о сегодняшнем дне. Вероника сняла с пачки резинку и принялась считать. Стотысячных бумажек осталось всего две штуки. Остальные деньги были в долларах. Значит, уже сегодня придется их менять. Вероника пересчитала десятидолларовые купюры. Их оказалось восемнадцать штук. Негусто. Значит, всего у нее осталось около миллиона рублей. На эти деньги она должна купить приличную одежду, а кроме того, жить еще месяц, пока ей выплатят первую зарплату.

Вероника решила посоветоваться с тетей Тамарой, в каком магазине ей лучше купить одежду подешевле. Все-таки она поступила бездумно, не сосчитав деньги раньше. Надо было уже давно перейти к жесткой экономии, и тогда сейчас, в решающий момент, она могла бы тратить их более свободно… Вероника вышла на кухню, где тетка — вся красная и распаренная — готовила борщ.

— Приличную одежду… — задумалась она. — Ну, если запросы в смысле моды у тебя небольшие, то вполне подойдет какой-нибудь костюмчик с рынка. Самый дешевый рынок — это «Лужа», то есть Лужники. Есть еще Черкизовский, «Динамо». Но на «Луже» все равно дешевле, потому что там все идет оптом…

От Галины Вероника уже слышала это название — «Лужа». Оно так же вдохновляло ее, как, к примеру, «сточная яма» или «помойка». Однако тетка была уже вторым человеком, который настойчиво советовал приобретать товары именно там. «Что ж, как видно, от судьбы не уйдешь, — подумала она. — Значит, придется ехать туда. Заодно можно заглянуть к Галине, похвастаться ей, что нашла работу».

Вероника взглянула на часы — пятнадцать минут первого. Встреча была назначена на четыре, возле ворот церкви у метро «Сухаревская». Анатолий должен подъехать туда на машине и отвезти Веронику к офису своего приятеля. Значит, время у нее еще есть.

— За сколько я доберусь отсюда до этой «Лужи»? — спросила она у тети.

— За полчаса, думаю, доберешься. Может, чуть побольше. Только смотри — деньги поглубже прячь. Это же рынок — обчистят, и не заметишь…

В любом случае Вероника должна успеть на встречу. Торопливо отсчитав деньги — четыреста тысяч, — она подхватила черную китайскую сумку, с которой обычно ходила и в пир, и в мир, после чего выбежала из квартиры.

Рынок «Лужники» с первых минут поражал воображение своим размахом. Веронике еще не приходилось видеть такого гигантского мегаполиса торговли. Напрасно она удивлялась, когда Галина объясняла ей, как ее здесь найти. «Золотая аллея, место 18» — это звучало как настоящий адрес. Теперь Вероника поняла, почему. Перед ней раскинулся целый город с улицами, домами и сложными потоками движения. Вероника даже подумала, что совсем неплохо было бы, если бы на особо оживленных перекрестках поставили светофоры. Передвигаться здесь можно было, только лавируя в толпе, а давка в метро в часы «пик» казалась ей воскресной прогулкой в парке. Поскольку рынок был оптовый, кругом с огромными тележками сновали во все стороны оптовики, которые безбожно толкались и распугивали всех гортанными криками:

— Поберегись!

— Дорогу!

— Дорожку даем! Дорожку даем!

Их перекрикивали зычные голоса разносчиц еды, в которых можно было уловить самые разные акценты:

— Кофе! Булочки! Бутерброды!

— Соки, чай, кофе, хачапури!

Товаров здесь продавалось так много, что поначалу Вероника даже боялась к ним присматриваться. Подгоняемая толпой, она только шла по гигантскому коридору из палаток и крутила головой. Развешенные на цветных пластмассовых цепочках, расставленные и разложенные на прилавках вещи сливались в один сплошной пестрый ковер, над которым, как паруса, развевались на ветру подвешенные к ветвям деревьев белые подвенечные платья и разноцветные платки.

— Ну что ползешь, как сонная муха? — вдруг гаркнула ей на ухо какая-то потная тетка с двумя большими клетчатыми сумками.

— А что вы на меня орете? — спокойно повернулась в ней Вероника, всем своим видом пытаясь дать понять, что у нее-то все в порядке, а вот тетка явно сошла с ума.