Екатерина Вересова - Жаркие объятия разлуки

Однако случай, который произошел с ней однажды, дал возможность убедиться, что это не так…

Это случилось на пятый день ее работы. В тот день она пришла в офис почти на полчаса раньше обычного, открыла своим ключом дверь — и вдруг услышала из кабинета шефа громкую медленную музыку… Это показалось ей странным, и Вероника, оставив сумочку на своем столе, заглянула в приоткрытую дверь.

Перед ее изумленным взором посреди разбросанного на полу женского белья предстали Валентин Семенович и какая-то незнакомая молодая женщина с пышной гривой ярко-рыжих волос… Они были так увлечены друг другом, что не обратили на ее появление никакого внимания.

Вероника хотела уйти, но ее ноги словно приросли к полу. Не отрываясь, она смотрела на них и боялась пошевельнуться. Женщина была совершенно голая и лежала грудью и животом на офисном столе. Ее голова была запрокинута назад, глаза прикрыты в истоме, изо рта вырывался низкий хриплый стон. Валентин Семенович в спущенных брюках и трусах стоял сзади и резкими толчками входил в нее. Руки его сильно и в то же время бережно сжимали ее бока. Одновременно он пытался дотянуться дрожащим языком до ее спины и полных круглых плеч… Внезапно он распрямился и высвободил свою внушительных размеров штуковину, а женщина, скользнув, как большая гибкая кошка, развернулась и опустилась перед ним на колени. Ладонью и ртом она обхватила его член и стала извиваться, прижимаясь к его ногам. В этот момент его возбуждение достигло кульминации — и бурный финал, окрашенный протяжными стонами Валентина Семеновича, заставил Веронику вспомнить о реальности.

Она отпрянула от двери и на ватных ногах вернулась к своему столу. Что-то творилось с ее лицом — она невольно взглянула в большое настенное зеркало. Щеки ярко пылали, глаза возбужденно блестели… Ужасно! Как только она могла! Как могли они… Вероника еще ни разу в жизни не попадала в такую непристойную ситуацию.

Чтобы хоть немного успокоиться, она налила себе из графина воды и в этот момент услышала возню в кабинете у шефа и звонкий женский голос:

— Ну что, успели мы до прихода твоей малолетки?

Почти тут же из кабинета прямо в голом виде вышла обладательница рыжей шевелюры и, увидев за столом красную, как рак, Веронику, ойкнула от неожиданности. Однако смущение ее было недолгим — через секунду она уже громко, заразительно хохотала. Потом она ушла, плотно закрыв за собой дверь, и минут десять из кабинета не доносилось ни звука. Затем дверь снова отворилась, и оттуда выплыла красивая, безупречно одетая дама.

Неспешно оглядев себя в зеркале и поправив элегантную шелковую шляпу, она весело подмигнула Веронике и улыбнулась развязной улыбочкой. «Сытая, довольная кошка», — подумала Вероника и поспешно спрятала взгляд.

Между тем «кошка» обернулась к стоящему позади шефу, коснулась мягкой лапкой его плеча и произнесла приятным певучим голосом:

— Ну что ж, Валентин Семенович, звоните во Францию. Я буду там уже сегодня вечером…

После этой неловкой сцены Вероника целый день чувствовала себя как прибитая. Между тем ее шеф ни капли не смущался.

— Если позвонит Анна Григорьевна — ты ее сегодня видела, — давал он ей указания, уезжая на очередную встречу, — скажи, что выходные данные я передам ей с нарочным прямо в аэропорт. Запиши и скажешь ей все в точности. Что ты так на меня смотришь? Это наша переводчица, если тебе интересно… Но вообще-то советую ничему не удивляться. Бизнес — это очень сложная штука. Не для бабьих куриных мозгов… — И шеф, небрежно помахивая органайзером, вышел из приемной.

Вероника так и не поняла, какое отношение имеет половой акт на офисном столе к бизнесу, но решила, что к советам начальника лучше прислушаться.

Иногда ей ужасно хотелось пожаловаться Анатолию, поговорить с ним, спросить совета — не слишком ли много себе позволяет этот новоявленный Рафферти? Но Анатолий куда-то пропал — по вечерам во дворе не было видно ни его, ни Глафиры. «Наверное, он тоже уехал за город — следом за женой и дочкой», — думала Вероника. Прошло уже полторы недели, как она работала в фирме.

Уже кончался июль, а с ним и экзамены в Ветеринарной академии. С тех пор как первый раз побывала, Вероника регулярно заезжала туда — брала в ящичке телеграммы и переводы от родителей. Скрепя сердце, отсылала ответы: «БИОЛОГИЮ СДАЛА ЧЕТЫРЕ», «ХИМИЮ СДАЛА ТРИ». Совсем недавно, на письменной математике, Вероника решила окончательно «срезаться» и после этого пойти на рабфак. Она подумала, что так будет проще, чем врать родителям, что она благополучная студентка первого курса. Если ей и светит поступить учиться, то только года через два. Пока же она должна работать, чтобы добыть побольше денег себе и своему будущему ребенку. Пусть отец с матерью считают, что она работает и учится на рабфаке. Пока хватит и этой лжи. Самый большой обман еще впереди…

Удар последовал неожиданно, из-за угла.

Как-то раз шеф собрался ехать по делам и велел Веронике все время оставаться на телефоне и ждать важного звонка из-за границы. Мол, к концу рабочего дня он приедет и Вероника передаст ему суть разговора (звонить должен кто-то из своих, так что переводчица не потребуется).

День был предпраздничный, короткий, и все сотрудники уже разошлись по домам. Вероника сидела в офисе совершенно одна. Она знала, что на входе дежурит бригада вооруженных охранников. Время тянулось бесконечно долго. Вероника сидела и по привычке анализировала происшедшее за последние дни. «Переводчица не потребуется…» — язвительно проговорила она вслух, передразнивая интонацию шефа. Для каких целей может потребоваться переводчица, она уже знала. Возможно, как раз сейчас, когда она, Вероника, сидит и таращится на телефон, переводчица занимается своим непосредственным ремеслом. Если, конечно, успела вернуться из Парижа… «А мне-то что за дело? Завидовать ей теперь, что ли?» — вдруг неожиданно для себя подумала Вероника.

Сцена грубого, откровенного секса оставила в ее душе странное, смешанное чувство. Да, эти двое были ей противны. Но она будто поняла что-то еще, о чем раньше только догадывалась. Оба они — и Валентин, и переводчица — на время перестали быть самими собой. Желание изменило их, освободило их эмоции, заставило забыть буквально обо всем… Сама Вероника никогда не испытывала ничего подобного. Даже во время их неумелой, детской «близости» с Максимом. Тогда голова ее была до отказа забита всякими переживаниями — как она выглядит в этой или другой позе, какие на ощупь ее груди, приятно ли у нее пахнет из-под мышек, действительно ли у нее сейчас безопасный день… А эта переводчица была свободна от каких-либо комплексов. Она, кажется, не думала вообще ни о чем. Она только отдавалась страсти — бурной, всепоглощающей, бесстыдной… И Веронике вдруг открылась ее природная женская сила, она впервые почувствовала восхищение этой свободой и даже… зависть.