Любовный дурман

Тот рассердился и потянул девушку за собой, восклицая: «Клянусь Аллахом, я в жизни не видел невольницы более бесстыдной, чем ты! Ты сегодня обрезала мой достаток и свой достаток, и возненавидели меня из-за тебя все купцы!»

По дороге их увидел купец Шихаб-ад-дин и прибавил к цене за невольницу еще десять динаров, посредник попросил у девушки разрешения на сделку. Она ответила: «Покажи мне этого человека, я на него посмотрю и спрошу об одной вещи. Если эта вещь есть у него в доме, — сделка состоится, а если нет, то — нет». И посредник оставил невольницу и обратился к покупателю: «Господин мой Шихаб-ад-дин, знай, что эта невольница сказала мне, что она тебя спросит об одной вещи, и если эта вещь у тебя есть, девушка будет тебе продана. Ты слышал, что она говорила купцам, твоим товарищам. Клянусь Аллахом, я боюсь, что, когда я приведу ее к тебе, она сделает с тобою то же, что сделала с твоими соседями, и я буду перед тобой опозорен. Позволишь ли ты привести эту девушку?». «Подведи ее ко мне», — сказал Шихаб-ад-дин.

Посредник привел упрямицу к покупателю, и она спросила у купца: «Господин мой Шихаб-ад-дин, есть у тебя в доме подушки, набитые кусочками беличьего меха?» — «Да, о владычица красавиц, у меня в доме десять подушек, набитых кусочками беличьего меха, — ответил купец. — «Заклинаю тебя Аллахом, что ты будешь делать с этими подушками?» — «Я подожду, пока ты заснешь, и положу их тебе на рот и на нос, чтобы ты умер», — ответила красавица.

А потом обернулась к посреднику и сказала ему: «О гнуснейший из посредников, похоже, что ты бесноватый! Ты только что предлагал меня двум старикам, у каждого из которых по два порока, а после этого предлагаешь меня моему господину Шихаб-ад-дину, у которого три порока: во-первых, он коротенький, во-вторых, у него большой нос, а в-третьих, у него длинная борода. И кто-то из поэтов сказал о ней:

А кто-то из поэтов сказал:

Шихаб-ад-дин после таких слов выбежал из своей лавки и, схватив посредника за ворот, обругал его: «О злосчастнейший из посредников, как это ты приводишь к нам невольницу, которая нас поносит и высмеивает, одного за другим, стихами и вздорными речами!»

Посредник схватил девушку за руку и потянул вдоль лавок со словами: «Клянусь Аллахом, я всю жизнь занимаюсь этим ремеслом, но не видел невольницы менее вежливой, чем ты, и звезды для меня несчастнее, чем твоя звезда. Ты прервала мой надел на сегодняшний день, и я ничего не нажил через тебя, кроме ударов по затылку и хватания за ворот!»

У следующей лавки он спросил строптивицу: «Продавать ли тебя этому купцу, Сиди-Ала-ад-дину?». Негодница посмотрела на купца и разглядела горб. «Это горбун! — сказала она. О нем сказал поэт:

И сказал о нем также кто-то из поэтов:

Или, как сказал о нем кто-то из поэтов:

Посредник поспешно потащил невольницу к следующей лавке: «Продать ли тебя этому?» Девушка увидела, что у покупателя гноятся глаза, и воскликнула: «Он с гнойливыми глазами! Как ты продаешь меня ему, когда сказал кто-то из поэтов:

У следующей лавки она придралась к большой бороде купца: «Горе тебе! — сказала она посреднику, — этот человек — баран, но хвост вырос у него на горле! Как же ты продаешь меня ему, о злосчастнейший из посредников! Разве ты не слышал, что все длиннобородые малоумны, и насколько длинна борода, настолько недостает ума. Это дело известное среди разумных, как сказал один из поэтов:

А также сказал о нем еще один из поэтов:

И тогда посредник взял девушку за руку и пошел обратно, она спросила его: «Куда мы направляемся?» — «К твоему господину — персиянину, — ответил посредник. — Достаточно с нас того, что сегодня из-за тебя случилось. Ты была причиной отсутствия дохода для меня и для него своей малой вежливостью».

Невольница оглядела рыночную толпу, и ее взгляд, по предопределенному велению, упал на Нур-ад-дина Али каирского. Разглядела упрямица, что это красивый юноша с чистыми щеками и стройным станом, сын четырнадцати лет, редкостно изящный и изнеженный, подобный полной луне в четырнадцатую ночь, — с блестящим лбом, румяными щеками, шеей, точно мрамор, и зубами, как жемчуга, а слюна его была слаще сахара. О таких говорили:

А как хороши слова кого-то из поэтов:

Нур-ад-дин завладел ее разумом и душой, привязалась строптивица к нему сердцем.

Она спросила у посредника: «Разве этот юноша — купец, что сидит среди купцов и одет в фарджию из полосатого сукна, не прибавил к цене за меня ничего?» И посредник ответил: «О владычица красавиц, этот юноша — чужеземец, каирец. Его отец — один из известных каирских купцов, и у него преимущество перед всеми тамошними купцами и вельможами, а юноша находится в нашем городе малый срок, и он живет у одного из друзей отца. Он не говорил насчет тебя ни о прибавке, ни об убавке».

После этих слов невольница сняла с пальца дорогой перстень с яхонтом и сказала посреднику: «Подведи меня к этому прекрасному юноше — если он меня купит, этот перстень будет тебе за твое утомление в сегодняшний день». Посредник обрадовался и подвел девушку к Нур-ад-дину. Оказавшись рядом с юношей, девушка лучше всмотрелась в его черты и убедилась, что он подобен полной луне, изящен в красоте, строен станом и соразмерен, как сказал кто-то: