Кэтлин Зейдель - Конец лета

- Мам?

Феба подняла глаза. Элли стояла на берегу с пустыми руками.

- Мам, ты можешь помочь?

- Конечно, милая.

Она убедилась, что Джайлс видит, что она уходит, и подплыла к мосткам.

- Что такое?

- Я не знаю. Я не знаю, что взять.

Следом за дочерью Феба поднялась по бревнам-ступенькам и по узкому боковому крыльцу в главный дом. Элли посторонилась. Феба сама открыла дверь-сетку.

Стол был накрыт к ужину - это было первое, что она увидела. Затем она поняла, что в этом году еще не была в главном доме.

Вся мебель стояла на прежних местах. Вышитые коврики, свечи и фонари-"молния" тоже были на своих местах. Кружки висели на своих крючках, книжки лежали на тех же полках, что и всегда.

Но все было по-другому, все было такое чистое! Окна сверкали. Все до единой кастрюли были вычищены изнутри и снаружи. Полы натерты. От узких досок пола поднимался слабый запах лимона и леса. Исчез даже темный нарост вокруг дверной щеколды.

Должно быть, Гвен убирала здесь бог знает сколько дней. Мытье всех этих крохотных оконных стекол заняло бы целую вечность.

Зачем она это сделала? В домике всегда было достаточно чисто и так.

Мама свысока смотрела на людей, помешанных на чистоте. Ей это казалось мелочным и ограниченным.

В центре стола стоял букет полевых цветов. Это была пижма с ярко-желтыми, "схожими на пуговки цветами. Ее поместили в голубой кувшин, который раньше стоял в глубине одной из верхних полок. Феба помнила, что мама никогда им не пользовалась. Он был неподходящего размера - слишком большой для сливок, слишком маленький для всего остального.

Почему Гвен так рано накрыла стол к ужину? Конечно, это было разумно. Они вернутся из аэропорта как раз к ужину, но все равно мама не стала бы этого делать заранее, и началась бы безумная сутолока. Но мама боялась безумной сутолоки не больше, чем небольшого количества грязи. Эти тщательные приготовления показались Фебе излишней суетой. Это выглядело буржуазным вот так заботиться о мелочах.

Но детям все же надо перекусить. Феба осторожно прошла на кухню, на кухню своей матери, где она больше тридцати лет проработала с ней бок о бок. Теперь она чувствовала себя в ней чужой. Все слишком блестело. Окна, края полок, каждая емкость - все сияло.

Такая чистая кухня казалась не знающей пощады, словно любая пролитая капля станет преступлением.

- Я не знаю, что делать, - сказала Элли. - Здесь все кажется другим.

- Да, все другое, - отозвалась Феба. - Придется к этому привыкать. Она надеялась, что ее слова прозвучат, как у Джайлса, примирительно и весело.

Даже насос рядом с раковиной, старый железный насос с длинной ручкой, был покрашен. Бога ради, это же насос! Зачем его красить?

Элли снова заговорила:

- Там на озере ты назвала ее "бабуля". Мы должны ее так называть?

. Глаза защипало от слез - едких, горячих.

- Честно говоря, милая, я не сказала это машинально. Просто сорвалось с языка, я говорила о бабушке, как будто она здесь. - Феба не могла себе представить, как ее дети называют "бабулей" кого-то другого. - Мы спросим, как ей хочется, чтобы ее называли. А теперь давай поищем, чем перекусить.

Феба вышла на крытую веранду, где находились полки с припасами. Столы были отодвинуты от стены и уже накрыты: шесть мест за каждым. Гвен явно запланировала посадить отдельно детей и взрослых. Мама никогда так не делала, она всегда раздвигала большой стол и усаживала всех вместе.

Феба открыла дверцы пары буфетов, заглянула в холодильник.

- Ты была права, - сказала она Элл и. - Трудно понять, что она... нельзя же вечно называть Гвен "она"! -...что запланировала Гвен.

Там стояло несколько пачек крекеров - и тех, что всегда бывали, и тех, что мама никогда не покупала. Проволочная корзина была полна фруктов: апельсинов, яблок и бананов. Мама всегда оставляла их для перекусов, но может, Гвен планирует сделать фруктовый салат? Феба могла об этом только догадываться.

Все это было непривычно.

- Мам, смотри, - позвала Элли, - Это может нам помочь, Рядом с холодильником к стене было прикреплено меню. Феба быстро его просмотрела. Ничто, на ее взгляд, не требовало такого количества фруктов или каких-то особых креке^ ров. Феба с облегчением взяла несколько яблок и велела Элли прихватить пачку крекеров.

Она постаралась не придавать значения тому, какими простыми оказались яблоки, Мама всегда покупала интересные сорта - "Шпионы прерии", "Харрелсонс", "Медовые золотистые". А это были "Красный деликатес".

День померк. Нечего притворяться, что все идет по-старому. И почти сразу же раздался сигнал автомобиля и хлопнула дверца. Приехал Йен.

Алекс и Клер выскочили на берег, горя желанием увидеть своих двоюродных брата и сестер. Феба шла помедленнее, неся Томаса и приноравливая свой шаг к Джайлсу. К тому времени, как они обогнули домик, все уже вышли из машины. Две младшие девочки, Эмили и Клер, визжали от радости, обнимая друг друга. Мальчики - Скотт и Алекс - прыгали с крыльца "ночлежки". Дети были счастливы. Но среди взрослых, ощутила Феба, царило напряжение. Отец стоял с поджатыми губами, разочарованный, Йен выглядел встревоженным, Джойс обороняющейся. Гвен казалась спокойной, но не улыбалась.

Феба поздоровалась с братом и невесткой, потом повернулась к Гвен.

- Я дала детям яблок и крекеров, - сказала она. - Надеюсь, это ничего?

- Для этого они и предназначались, - любезно ответила Гвен. - Там еще целые залежи печенья.

Фебе и в голову не пришло искать печенье. Мама сладкое не любила.

- А где Мэгги и Элли?

- По-моему, они пошли в ванную, - ответила Гвен. Так они все называли удобства за домом - "ванная". Феба представления не имела почему, но они всегда употребляли это слово.

И действительно, мгновение спустя Мэгги и Элли спустились по дорожке, которая вела к "ванной". Элли побледнела и выглядела огорченной, Мэгги явно дулась и злилась.

Так и есть! Мэгги что-то не понравилось, и она постаралась довести это до сведения всего света.

Придя в восторг от перспективы спать в "ночлежке", четверо малышей теперь вбегали и выбегали из нее, хлопая двумя дверями. Хэл и Йен разгружали багажник. Ярко-розовый рюкзак, без сомнения, принадлежал Эмили. Футбольная сумка с "Могучими утятами" - Скотту. Потом пошли сумки попроще, и когда Йен, по указанию Хэла, поставил одну из них перед ночлежкой, Мэгги повернулась к Джойс и закричала:

- Мама! Ты же сказала...

- Мы сказали, что обсудим это, - перебил Йен.

Он закончил разгружать багажник и подошел к Фебе.

- Мэгги очень расстроилась, узнав, что ей придется спать с малышами в "ночлежке", - тихо сказал он, - поэтому мы подумали, что, если тебе все равно, она могла бы спать на софе в новом доме. Ее вещи будут в нашей комнате, она никому не помешает.