Каридад Адамс Браво - Моника (ЛП)

– Сеньора де Мольнар, у меня обязательство, которое я должен для вас исполнить. Речь идет о письме, которое мне прислали, чтобы донести его содержание до вас:

«Ваше Превосходительство, обращаюсь к вам, а не к сеньоре Каталине де Мольнар, так как дело деликатное и серьезное и грешу нескромностью. Вместе с этими строчками я отправляю письмо, которое умоляю передать этой даме, выполняя просьбу Моники, которая была на тех островах на Люцифере, больная, тяжело больная…»

– Боже мой, Боже мой!

Каталина де Мольнар опустила голову, подавленная болью услышанных слов, вновь оживших и обжигающих. Губернатор на миг остановился, взглянув на нее с искренним сочувствием, затем его понимающий взгляд попытался остановиться на лице сеньоры Д`Отремон, но София отвернулась от них, казалось, она смотрела через открытый балкон, возвышающийся над Сен-Пьером. Затем губернатор продолжил:

«…Мне показалась удивительным присутствие такой молодой дамы, как сеньора Мольнар на этом корабле, чья красота и утонченность разнились с бедностью тесной каюты шхуны Люцифер. У меня было искушение немедленно оповестить об этом власти. Но состояние больной было очень деликатным, чтобы позволить себе иное, а не спасать ей жизнь, это меня остановило, хотя надежды спасти ее было мало.

Меня отыскали, сказали, что речь идет о жене капитана шхуны, крепкого сурового и непочтительного юноши, которому я предложил переместить ее в нашу хорошую больницу. Он решительно отверг это, завоевав мою неприязнь; но потом, должен признаться, его поведение изменило мои первые мысли…»

– Что? Что? Что он говорит? – доискивалась София.

– А вы послушайте дальше, – посоветовал губернатор: – «…Он обращался с ней заботливо, внимательно и старательно, не пропустив никаких затрат, усилий, чтобы обеспечить ее удобствами, и не отходил ни на миг от ее изголовья, пока жизнь его молодой жены была в опасности…»

– Это невероятно! Это правда, что он говорит?

– Вы сами можете прочесть письмо, донья Каталина. И далее: «Когда она могла говорить и сознание ее прояснилось, она захотела поговорить со мной наедине, он деликатно ушел. Я воспользовался минутой, чтобы предложить ей помощь, все, что захочет, но она только попросила написать сеньоре де Мольнар, чтобы успокоить мать касательно ее состояния здоровья и судьбы».

«…Отправляю это письмо со всеми подробностями. Успокойте, или попытайтесь успокоить сеньору де Мольнар, как она велела сказать. Хочу сказать вам, что в этой паре было что-то странное. Я решил не покидать соотечественницу, хотел злоупотребить своим влиянием на Его Превосходительство Губернатора Гваделупе, случайно оказавшегося на Мари Галант, хотел воспользоваться силой властей, чтобы они спустились с корабля и провели на берегу несколько дней, но кто-то предупредил капитана Люцифера…»

– И они уехали, правда? – прервала Каталина в порыве волнения. – Они уехали, или этому медику, которого Бог благословит, удалось…?

– Минутку, послушайте. «…Не знаю, причина ли разговора с ним, или я был нетактичен, или его предупредили, потому что шхуна немедленно подняла паруса, совершив неожиданное бегство. Напрасно мы пытались остановить ее, сообщив по кабелю о шхуне на ближайшие острова. Мы лишь думаем, что они направились на северо-запад, воспользовавшись хорошим ветром, чтобы скрыться.

Я посчитал свои долгом уведомить вас и близких молодой девушки, чудесного создания, к которой я проникся живым участием с первой минуты. У меня нет власти и средств, чтобы сделать для нее что-то еще. Если вы можете что-то сделать, то я всегда в вашем распоряжении. Доктор Эмилио Фабер, главный врач больницы Гран Бура в Мари Галант, Французские Антильские Острова».

– Нужно ехать за ними! – отчаянно воскликнула Каталина. – Нужно остановить этот корабль. Нужно спасти мою дочь. Вы можете сделать это, губернатор. Вы можете отдать приказы против него, остановить его в первом же порту.

– Я до сих пор не знаю места, сеньора Мольнар. В этом письме нет никаких оснований, чтобы кого-либо задерживать. Мы знаем, что ваша дочь свободно приняла этого человека как мужа. Скажу вам, насколько я понял, свадьба была в Кампо Реаль, и вы сами допустили ее. Понимаю, что мать, должно быть, сильно угнетает неравный союз, но это не преступление.

– Вы не можете поднять архивы порта? – намекнула София, отойдя от окна и приблизившись к губернатору. – Не верю, что нет преступлений против Хуана Дьявола! Если вы не можете задержать его, воспользовавшись свадьбой.

– Или использовать ее, если можно. На кону жизнь моей дочери. Сделайте что-нибудь, чтобы спасти Монику!

– Почему вы не думаете о спасении Айме? Помолчите, Каталина. Горе заставляет вас бредить.

С сомнением губернатор посмотрел на дам, затем нажал на кнопку звонка, подошел к двери и прошел в прихожую к секретарю, поручив:

– Внимательно поищите документы касательно шхуны Люцифера и капитана, который им командует, и принесите их немедленно.

– Вы найдете какое-нибудь преступление? – оживленно спросила София. – Хуан Дьявол не заслуживает уважения! Соберите преступления и свидетелей против него.

– Любым способом спасите мою дочь, губернатор! – умоляла Каталина.

– Любым способом нет! – решительно отвергла София. – Единственная жертва во всем этом – мой сын Ренато, и он не должен узнать. Делайте что хотите, губернатор, но ни одна капля этой грязи не должна упасть на моего сына, потому что я пойду против всех, чтобы защитить его.

– Готовы отчаливать! Каждый на свое место! – по голой палубе сновали, послушные голосу Хуана, члены экипажа Люцифера. Легкий свежий ветерок мягко раздувал паруса, которые постепенно поднимались от кливера на фок. Поднят якорь, Угорь двумя руками крутил штурвал, ожидая приказа на новое направление, но Хуан остановился в нерешительности и вошел в каюту, толкнув прикрытую дверь.

– Ты не хочешь попрощаться с островом Саба с палубы? Ах, черт!

Моника стояла перед зеркалом. Она повязывала на голове цветной платок, которые носили деревенские женщины островов Мартиники и Гваделупе, но увидев Хуана она покраснела. На столе были юбки, блузы, ожерелья, флакон духов, ручное зеркало. Превозмогая робость, Моника улыбнулась приблизившемуся человеку странной улыбкой, близкой к слезам:

– Я думаю, вы сошли с ума, когда распорядились купить мне все это.

– Тебе нравится? Подходит? Я знаю, эта одежда не для тебя, но это единственное, что мы нашли.

– Не нужно было ничего покупать. Я не должна так принимать эти подарки.

– Тогда прими их как жена, это меньшее, что я могу сделать. Больше времени будешь упаковывать свой багаж.