Каридад Адамс Браво - Моника (ЛП)

– Зачем ты пришла? Чего ищешь? Кто тебя послал ко мне? Твоя сестра? Муж?

– Хватит, Хуан! Никто мне не приказывал, я пришла по своей воле, потому что хочу быть с тобой, потому что не хочу быть соучастницей замышляемой подлости против тебя. Я уже сказала, крикнула, что пришла потому, что люблю тебя! Люблю тебя, хоть сотни раз ты презираешь меня, отвергаешь меня, отвечаешь оскорблениями на мои сердечные слова. Подвергая себя опасности, я пришла, а ты так выражаешь благодарность? Если бы ты знал, как я страдала, плакала, что не осмелилась уйти с тобой! Я плохо поступила, знаю. Заслуживаю твоих оскорблений, но не ненависти; заслуживаю гнев, но не подозрительность. Разве не потому я здесь, что люблю тебя и не могу жить без тебя?

– А твоя сестра? Где твоя сестра?

Хуан остановил бросившуюся в его объятия Айме, решившую, что сломила его сопротивление. Крепче железного забора был грубый вопрос, властно ударивший хлыстом:

– Где твоя сестра? Что делает? Она заодно с Ренато, да? Это она сделала? Это была она?

– Это все, что пришло тебе в голову вместо ответа? – спросила оскорбленная Айме.

– Я не отвечаю, а спрашиваю! Что ты знаешь о Монике? Это была ты с Ренато на Доминике? Или он один искал ее? Чем вызвано все это? Письмом Моники, да? Ради Бога, говори!

– Это все, что тебе интересно? – упрекнула возмущенная Айме. – Моя любовь, безумие, присутствие здесь, чему я подвергаюсь – ничего не значит для тебя? Ты неблагодарный негодяй, а я идиотка! Какое мне дело до того, в чем тебя будут обвинять и судить продажные судьи, которые навсегда посадят тебя в тюрьму? Какое мне дело, что будет с тобой, если ты такой неблагодарный?

– О чем ты говоришь, Айме? – спросил ошеломленный Хуан. – Что ты сказала?

– Что ты дурак, мечтатель, ребенок, которого любой обманет! Тебя интересует Моника, волнует, что она думает о тебе, пытаешься выяснить, она ли донесла на тебя, не так ли? Только идиот может спрашивать подобное.

– Почему идиот? Я ничего ей не сделал! Что она сказала?

– А, не знаю я! Наверное, ужасы, раз Ренато стал вести себя так. Ренато и все. Донья София, даже моя бедная мать, которая ни во что не вмешивается, даже она чуть не спятила, когда получила письмо Моники.

– Письмо Моники? Моника написала матери?

– А ты не знал?

– Я подозревал, но прошло мало времени, чтобы ее письмо дошло. То письмо, которое могло быть всему причиной написано Моникой гораздо раньше. Но когда? Как?

– Я слышала о каком-то докторе.

– А, доктор Фабер! Его написал доктор Фабер, да?

– Когда я сказала, что ты глупец, то имела в виду, что доверяешь первым встречным.

– Я никому не доверяю, а тебе меньше всех. Скорее всего ты лжешь, чтобы я возненавидел ее! Хочешь, чтобы я оставил ее, посчитав предательницей! В который раз ты пытаешься заставить меня так думать! Хочешь, чтобы я ее возненавидел!

– Думаю, это она должна тебя ненавидеть. Как мужчина ты отомстил.

– Я не мстил! Ей я не должен мстить. Она не сделал мне вреда по своей воле. Она была лишь жертвой обстоятельств. Жертвой твоей подлости и интриг, жертва эгоизма и ревности Ренато. Я заблуждался, но ни она не виновата, ни… – Хуан прервался и с гневом спросил: – Почему ты так улыбаешься?

– Прости, Хуан, – притворно извинилась Айме, скрывая удовлетворение. – Успокойся. Ты прямо как тигр. Не следует все так воспринимать. Если бы ты чуть лучше знал людей, то тебя ничего не удивляло бы. Вижу, Моника тебя сильно волнует. Ты самый глупый, слепой и тупой из всех мужчин! Ты понимаешь, что на самом деле мы единственные жертвы?

– Ты? Ты жертва?

– Ты и я! Я имею в виду случившееся. Где ты сейчас находишься?

– Арестован конечно же. Но меня не смогут обвинить в чем-либо. Я долго доказывал, кто я, и теперь буду сопротивляться предстоящему, пока не докажу свою невиновность. Я ничего не сделал Монике. У меня есть свидетели.

– Какой ты наивный! Думаешь, тебя обвиняют в том, что ты плохо обращался с ней? Нет! Тебя обвиняют во многом и не без оснований, что неизбежно потянет тебя на дно. Вот увидишь. Моника не обвиняет, она держится в стороне. Скорее всего, если ее вызовут для дачи показаний, то она будет говорить в твою пользу. Может быть, публично поблагодарит за внимание к ней, когда она болела. Да какая разница, если она совершенно уверена, что ты не сбежишь, потому что тебя заманили в западню, из которой нет выхода?

– Что ты говоришь, Айме?

– Когда я узнала об этом, то ничего не могла поделать, меня осуждали все. Обманом я добилась, чтобы свекровь привезла меня в столицу. За их спиной, используя их влияние и деньги, я три дня боролась, чтобы твои дела не закончились плачевно. Я старалась повлиять, воспользовалась дружескими связями, плакала и умоляла у ног губернатора.

– Нет, не может быть! То, что ты говоришь – неправда!

– Как ты думаешь я вошла сюда? Посмотри, пропуск, подписанный его рукой. Я получила его, пообещав, поклявшись, что ты будешь учтиво завтра давать показания. Тебя хотят раздавить, но боятся скандала, особенно свекровь. Ты же знаешь, она ненавидит и презирает тебя.

– Вот как!

– А также остальные, – ловко добавила нежная и подлая Айме. – Думаешь, я не знаю монашеские повадки сестры? Только с тобой, попав под твою власть, конечно же она стала мягкой, заботливой и нежной. Пока не заставила тебя поверить, что ты нравишься ей.

– Никогда! Никогда она не теряла достоинства! Никогда не переставала быть женщиной благородной и чистой, которая…!

– Что это? Что, Хуан? – прервала испуганная Айме, услышав шум далекого сигнального горна.

– Не знаю. Скорее всего, сменилась охрана.

– О, я спятила! Мне нужно уходить, у меня считанные минуты.

– Ты не уйдешь, не сведешь меня с ума! Ты не уйдешь. Пока не договоришь!

– Ладно, тогда не прерывай и слушай. Все это из писем и новостей Моники. Мне и половины не известно, но я совершенно уверена, что это правда. Ты знаешь, она любила Ренато, всегда любила, а я простодушно рассказать ему об этом. Это польстило его мужскому самолюбию, и теперь он всецело на стороне Моники и хочет любыми путями отобрать ее у тебя.

– Мерзавец! – возмутился Хуан, кусая губы. – А она?

– Она – мягкий воск в его руках.

– Нет! Лжешь! Она сказала, что ее жизнь изменилась, что рядом со мной все по-другому. Что она счастлива. Да, она сказала, что чувствует что-то, что может назвать счастьем. Она ясно выразилась!

– Моника – мастерица притворяться. Никогда не забывай эту подробность. Ренато хочет отделаться от меня, и любое, что ты скажешь о нашем прошлом, он использует против меня, чтобы завоевать ее.

– Нашего прошлого?

– Ты должен молчать об этом, Хуан. Молчать, что бы ни случилось! Тебя обвиняют в контрабанде, пиратстве, за долги, скандалы. Они собрали все против тебя. Монику они не упоминали, не хотят, чтобы ты говорил с ней, хотят избежать скандала, как я сказала. И если ты не будешь задираться, губернатор пообещал мне, что судьи будут благосклонны. Если не будешь вызывать скандал, возможно, я могу спасти тебя, и спасу, Хуан, спасу. Именно я спасу тебя.