Марта Шилдс - Верю тебе

Рэнди Дженкинс был лучшим другом Габи: во-первых, они были ровесниками и жили рядом, а во-вторых, мать Эммы присматривала за мальчиками в будни, когда родители Рэнди были на работе. Его отец был врачом в детской больнице, а мать - помощником прокурора города. Поэтому они могли позволить себе кабельное телевидение. Они могли позволить себе все что угодно. Соперничать с ними в достатке Эмма даже и не пыталась.

- А что сказала Буля? - спросила она сына. Булей Габи называл бабушку с тех пор, как начал говорить.

- Она сказала, чтобы я спросил у тебя.

Неудивительно, что он носился по дому как крошечное торнадо. Эмма заколебалась. Пожалуй, если они позволят ему ловить светлячков дотемна, посадят в теплую ванну, а потом сядут с ним рядом перед телевизором, он уснет еще до первой рекламы.

- Ну, хорошо. Буля на заднем крыльце? Габи кивнул, потом крепко обнял мать.

- Спасибо, мам!

Она успокоила свою совесть, дав себе слово записать для Габи эту игру на видеокассету.

- Ты получила работу? - спросил сын нетерпеливо.

Эмма покачала головой.

- Нет.

Мордашка у него вытянулась.

- Значит, у меня не будет собственной комнаты.

- Да, какое-то время. Мне очень жаль.

Крыша текла, так что пользоваться вторым этажом было нельзя. Они все обитали на первом, и поэтому Габи приходилось спать вместе с матерью в комнате, которая служила когда-то небольшой гостиной.

Плюсом было то, что отпадала необходимость в кондиционере на верхнем этаже, что значительно снижало коммунальные расходы.

Эмма убрала прядь со лба сына.

- Пойди скажи Буле, что я приду через минуту. Хорошо?

- Хорошо, мам. - Габи выбежал из гаража. Ее сын никогда не ходил. Он носился.

Эмма потянулась за сумкой, но рука застыла в воздухе - чего-то не хватало. Ее папки. Где... Эмма невольно застонала - она забыла папку в конференц-зале, в гостинице. Что Раф подумает о ее работах? Удосужится ли вообще посмотреть на них?

Надо позвонить завтра в отель, спросить, не передавал ли кто-нибудь папку - она была дорога ей. Это был рождественский подарок мамы в тот год, когда Эмма изучала графическое искусство на первом курсе Мемфисского университета. Эмма не хотела терять ее.

Внезапно ей пришло в голову, что папку может вернуть Раф. У нее перехватило дыхание, но она поспешила прогнать эту мысль. Он не потрудился связаться с ней за шесть с половиной лет, не проявил интереса к собственному сыну, даже не позвонил ни разу. Станет ли он утруждать себя из-за какой-то старой папки?

Эмма поднялась на крытое заднее крыльцо. Ее мать сидела в своем любимом кресле-качалке, в тени от сгущавшихся сумерек.

Эмма положила сумку на плетеный стол и села в плетеное кресло.

- Габи делает успехи.

- У него уже двадцать два светлячка в коробке. -Сильвия Грэй улыбнулась. Мне было доложено о каждом.

С ликующим криком сын Эммы бежал к крыльцу, высоко держа коробочку с жуками.

- Двадцать три!

- Остановимся на двадцати пяти, договорились? - сказала Эмма. - Тебе пора принимать ванну.

- Ну-у-у, мам.

- Или двадцать пять штук, или пятнадцать минут, смотря что произойдет раньше. Ты ведь собирался посмотреть игру, разве не так?

- Так. Ну, ладно. - Габи погнался за следующим светлячком.

- Габи сказал, что ты не получила работу, спокойно проговорила Сильвия.

- Не получила.

- Они нашли кого-то другого?

- Нет. Я не знаю. То есть... - Эмма сделала глубокий вдох. - Ни за что не догадаешься, с кем я встретилась на этом собеседовании. Никогда в жизни.

Мать бросила на Эмму встревоженный взгляд.

- С кем?

- С Рафом.

Это имя повисло между ними во влажном июньском воздухе, словно москит, высматривающий свою жертву.

Наконец Сильвия произнесла:

- Разумеется, ты не имеешь в виду своего Рафа.

- Моего Рафа? - горько рассмеялась Эмма. -Нет, он, безусловно, не мой Раф.

Сильвия перестала качаться в кресле.

- Как это может быть? Он же погиб.

- Значит, нет. - Эмма раздраженно пожала плечами. - Похоже, отец был прав. Я думаю... - она помолчала, боясь, что дрогнет голос, - я думаю, что не была ему нужна. И Габи тоже.

- Что ты хочешь этим сказать? Ты считаешь, что он инсценировал свою смерть? Эмма качнула головой.

- Сначала я так и подумала. Ты не представляешь, как я была потрясена. Не понимаю, как такое возможно. Я знаю, он был ранен. У него жуткие шрамы на лице и на руках. Может быть, его нашли уже после того, как я вышла замуж за Джерри, и он воспользовался этим как предлогом, чтобы избавиться от меня?

- Что он сказал, когда увидел тебя?

- Он вел себя так, будто не узнал меня. Он говорит, что у него потеря памяти.

- Возможно, так и есть. - Сильвия снова начала качаться в кресле. - Такое иногда случается. Эмма закатила глаза.

- Только в тех мыльных операх, которые ты смотришь.

- Но, дорогая, возможно, что он...

- Мама, я звонила его матери несколько раз. Она знала, что я волнуюсь. Почему она не позвонила мне, когда они нашли его? Если, конечно, он сам не попросил ее не делать этого?

Сильвия поджала губы, словно боясь сказать что-то лишнее.

- Что такое, мама? Сильвия вздохнула.

- Возможно, она и звонила. Ты уже переехала в Нашвилл к тому времени. Если к телефону подходил твой отец...

- Он никогда не сказал бы мне. Да и ты тоже, задумчиво произнесла Эмма.

Она откинула голову на спинку кресла. Голова гудела. Все это только предположения. Раф был единственным, кто мог ответить на все ее допросы, но именно он и отказался что-либо объяснять. И значит, она права.

- Давай не будем больше об этом, ладно? Он не хочет иметь с нами ничего общего, это его дело. Я просто подумала, что ты должна знать, на всякий случай... Я была так расстроена, что забыла там папку с работами. Он может попытаться вернуть ее. Хотя я в этом сомневаюсь.

- Двадцать четыре! - закричал Габи. С минуту Сильвия помолчала.

- Это твой Раф. Раз он не умер, ты продолжаешь быть замужем за ним.

Разинув рот, Эмма в ужасе смотрела на мать.

- Что?

- Ты была официально зарегистрирована и не разводилась, - пояснила та. Значит, ты его жена.

- Но.., я не... Джерри... - Она застонала. - Ты права. Проклятие! Но ведь это означает, что мой брак с Джерри был незаконным. Да еще отец заставил меня солгать в брачной конторе, когда там спросили, была ли я замужем. Какой ужас! - Эмма закрыла глаза. - Что же мне, черт возьми, делать?

- А что ты можешь сделать, дорогая? - мягко спросила Сильвия.

- Ничего. - Эмма выпрямилась. Силы и решимость возвратились к ней. - Я не могу ничего сделать, поэтому пусть все остается как есть. Никого это не касается. А если мы будем молчать, то никто ничего и не узнает.

- А если ты решишь снова выйти замуж? Ты еще молодая и...

- Нет, - твердо ответила Эмма, - с меня хватит. Не хочу никого. Я тебе уже говорила об этом.