Нора Робертс - Обманутые иллюзии

- Лили, любовь моя, он быстро оправится, хотя потом еще долго будет переживать и смущаться. Но это все пройдет.

- Нет, Макс, дело не в этом, - из ее глаз уже катились слезы, поэтому она прижалась лицом к его шее. - Я уложила его на кушетку, а когда он уснул, хотела снять с него майку. Она намокла от пота, мне не хотелось, чтобы он спал во влажной одежде, - она замолчала и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. - Но его спина, Макс! Бедненькая его спинка! Вся в шрамах, старых и свежих, есть даже едва затянувшиеся рубцы. От пояса или ремня, или Бог знает чего, - она вытерла с глаз слезы тыльной стороной руки. - Кто-то ужасно бил этого мальчика.

- Отчим, - голос Макса казался спокойным, хотя он с трудом сдерживал обуревающие его чувства. Ему всегда удавалось совладать со своими страшными воспоминаниями - но от ярости и боли за этого мальчишку у фокусника потемнело в глазах. - Я не думал, что все было настолько серьезно. Ты считаешь, его надо отвести к врачу?

- Нет, - крепко сжав губы, она покачала головой. - Это практически только шрамы, жуткие шрамы. Не понимаю, как можно было так обращаться с ребенком, - она всхлипнула, и Макс протянул ей носовой платок. - Я не была уверена, что ты правильно поступил, когда взял его к нам. Думала, что его будет разыскивать мать, - ее обычно лиловые глаза словно остекленели. Мать! - резко бросила она: - Да я своими руками задушила бы эту суку! Даже если она сама его не била, как позволила, чтобы такое случилось с ее маленьким мальчиком?! Она заслужила, чтобы ее высекли. Я и сама это сделала бы, будь у меня такая возможность!

- Злючка ты моя! - Макс нежно взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Боже мой, Лили, как же я люблю тебя! За все. Теперь пойди умойся, выпей чашечку чая и успокойся. Его никто больше не будет бить.

- Нет, никто, - она обвила пальцами запястья Макса. Ее глаза потеплели от любви, а голос звучал на удивление спокойно. - Он теперь наш.

Люка больше не тошнило, но он страшно смутился, когда проснулся и увидел, что рядом с ним сидит Лили и пьет чай. Он хотел было как-то извиниться, но, перебив его запинания, Лили весело завела речь о чем-то постороннем и принесла ему чашку бульона.

Пока он ел, она продолжала рассказывать что-то забавное и почти убедила его, что никто не заметил, как он опозорился.

Тут в фургон ворвалась Роксана.

Она была покрыта грязью с головы до пят, волосы, которые Лили так аккуратно заплела утром, - в диком беспорядке. На колене - свежая ссадина, в шортах - длинная рваная дыра. От девочки сильно пахло животными - она только что закончила играть с тремя терьерами из цирка дрессированных собачек.

Лили снисходительно улыбнулась маленькой грязнуле. Больше всего Лили любила видеть детей за едой или перепачканными после долгих и веселых игр на улице.

- А кто же это такая? Неужели моя Рокси?

Роксана захохотала и бросилась к холодильнику выпить чего-нибудь холодненького.

- Я каталась, каталась на карусели, а потом Большой Джим разрешил мне кидать кольца столько, сколько хочу, - она залпом проглотила виноградный сок, и на грязной мордашке появились залихватские пурпурные усы. - Потом играла с собачками, - она перевела взгляд на Люка: - Это правда, что ты курил сигарету и от этого заболел?

Люк оскалился, но ничего не ответил.

- Не пойму, зачем тебе это было надо? - продолжала она, тарахтя, как сорока. - Дети не должны курить.

- Рокси, Рокси! - Лили вскочила и попыталась увести девочку за занавес. - Тебе надо вымыться.

- Но я только хочу знать...

- Поторопись. До представления не так уж и много времени осталось.

- Но я только спрошу...

- Ты спрашиваешь слишком много. Теперь беги.

Обиженная от того, что ее прогоняют, Роксана посмотрела на Люка с неприязнью, но в ответ получила такой же враждебный взгляд. Тогда она быстро показала ему язык и скрылась за занавесом.

Раздираемая между смехом и сочувствием, Лили повернулась к мальчику. На лице Люка явно читались злость от унижения.

- Ну, ладно. Думаю, нам пора приниматься за работу. - Слишком проницательная, чтобы спрашивать, как он себя чувствует, Лили просто предложила: - Люк, может, ты возьмешь веера и будешь раздавать их зрителям, когда те начнут входить в зал?

Он согласно пожал плечами и резко откинулся назад, потому что Лили неожиданно протянула к нему руку. Он ожидал тумака. Она поняла это по темному, застывшему взгляду в его глазах. И увидела, как этот взгляд сменился непониманием и смущением, когда она быстрым и ласковым движением взъерошила ему волосы.

Никто и никогда не прикасался к нему вот так. Потрясенный, он смотрел на Лили, чувствуя в горле комок.

- Не бойся, - тихо сказала она, словно это был их секрет. Люк не мог произнести ни слова. - Я тебя не ударю, - она погладила его по щеке. Никогда, - ей очень хотелось обнять его, но она подумала, что это слишком рано. Ведь в отличие от нее, Люк еще не знал, что теперь он - ее сыночек. А Лили Бейтс умела оберегать то, что ей принадлежало. - Если тебе что-нибудь понадобится, - твердо закончила она, - иди прямо ко мне. Понял?

Он смог только кивнуть и встал. В груди у него что-то давило, в горле пересохло. Понимая, что может вот-вот разреветься, Люк поспешил на улицу.

В тот день он усвоил три важные вещи. Пожалуй, Макс назвал бы их "бесплатными уроками", и все три урока Люк запомнил навсегда. Во-первых, он никогда больше не курил сигарет без фильтра. Во-вторых, он возненавидел маленькую пройдоху Роксану. И в-третьих, что самое важное, он влюбился в Лили Бейтс.

3

Они двигались на юг, а лето становилось все жарче. Из Портленда в Манчестер, потом в Олбани, потом в Пакипси, где целых два дня, не переставая, шел дождь, в Уилкис-Барри, потом к западу от Аллентауна, где Роксана впервые в жизни подружилась с двумя своими сверстницами, близнецами Тесси и Труди. Когда они расставались два дня спустя со слезами и торжественными клятвами в вечной дружбе, Роксана в первый раз почувствовала, что у бродячей жизни есть свои недостатки.

Примерно неделю она дулась и тосковала, изводя Люка восхвалениями своих потерянных друзей. Он избегал ее, как только мог, но это было трудно: ведь все-таки они жили под одной крышей.

Люк вместе с Мышкой спали в пикапе, но очень часто ему приходилось есть в фургоне. К тому же, она выслеживала, когда он ходит в туалет или ванную, и потом подкарауливала его за дверью.

Все это было не потому, что он ей нравился. На самом деле она относилась к нему с ровной, устойчивой неприязнью, в основе которой лежало естественное чувство соперничества. Но с тех пор, как она подружилась с Тесси и Труди, Роксане стало не хватать приятелей такого же возраста.

Пусть даже он был мальчиком.

И теперь Роксана вела себя точно так же, как младшие сестры ведут себя со старшими братьями. Жизнь Люка превратилась в ад.