Нора Робертс - Обманутые иллюзии

- Дай-ка я тоже взгляну. - Люк схватил Ната за пояс и посадил к себе на колени. - Ладно, давай признавайся. Кто тебе помог?

- Никто, - вытаращив глаза, Нат уставился на отца. Люк тем временем затянул шнурок, чтобы он больше не развязывался. - Клянусь Богом.

- Я считаю, что ты уже совсем взрослый. Кофе хочешь?

Нат поморщился.

- Не-а. Он противный.

- А что же тогда ты будешь пить? - Люк покачал сына на колене. Знаешь, Рокс, мне кажется, что если ребенок умеет завязывать шнурки, то он наверняка сможет и ухаживать за собакой.

- Каллахан, - прошипела Роксана, одновременно с воодушевленным возгласом Ната.

- А кормить его будешь ты, приятель?

- Конечно, я, - глаза Ната светились искренностью и добротой. Он кивнул. - Каждый день. А еще я буду учить его сидеть и давать лапу. А еще, мама, - вдохновение снизошло на малыша, - научу его приносить тебе тапочки.

- Да уж, конечно, после того, как он их изжует, - она не была достаточно жесткой, чтобы устоять при виде двух пар игривых голубых глаз и заговорщицких улыбок. - Я не хочу у себя в доме какого-нибудь чистопородного капризулю.

- А нам нужна большая страшная дворняга. Правда, Нат?

- Ага. Большая страшная дворняга, - он обнял Люка за шею и умоляюще посмотрел на мать. Это был его прием. В конце концов, артистизм был у него в крови. - Папа говорит, в приемнике много бедных бездомных щенков. Они там как в тюрьме.

- Спокойно, Каллахан, спокойно, - с придыханием произнесла Роксана. Как я понимаю, ты полагаешь, что нам надо пойти и взять одного.

- Это было бы гуманно, Рокс. Правда, Нат?

- Правда.

- Ладно, посмотрим, - начала было она, но Нат уже соскочил с колен отца и крепко обнял ее. - Наехали вы на меня, - она мечтательно взглянула на Люка поверх натовой головы. - Придется мне привыкать.

- Пойду Элис расскажу, - Нат метнулся и тут же встал как вкопанный. Спасибо, папа, - он улыбнулся, обернувшись. - Спасибо тебе огромное.

Люк не мог сдержать улыбку, но решил, что благоразумнее было бы изобразить внезапный интерес к завтраку.

- Испортишь его. Он пожал плечами.

- Ну и что? Четыре года бывают только раз в жизни. Да и потом просто хорошо быть с ним.

Она встала, подошла к нему и села к нему на колени.

- Да, это хорошо. Это прекрасно, - проворковала она и прижалась к нему. - Ну все, надо одеваться. У нас еще много работы.

- Жаль, что мы не можем провести этот день с Натом. Побыть втроем.

- Будут другие дни. Будет еще много дней, когда все это закончится, она улыбнулась и, сомкнув руки вокруг его шеи, откинулась назад. - Очень бы мне хотелось увидеть, что сейчас делает Танненбаум.

- Ну, он ветеран, - Люк поцеловал ее в нос. - В течение часа позвоним.

- Но до чего жаль, что я не вижу его в работе. Такое ведь только раз в жизни увидишь.

Харви Танненбаум действительно был ветераном. Более двух третей его шестидесятивосьмилетнего земного существования прошли в купле-продаже краденого, причем работал он только со "сливками" общества. Максимилиан Нувель в глазах Харви относился к "сливкам сливок". Предложение Роксаны вытащить его из четырехлетнего пребывания не у дел, чтобы он сыграл маленькую, но решающую роль в хитроумной афере, сначала ошарашило его, но затем заинтересовало.

В конце концов Харви в изящной форме согласился принять участие и в знак уважения к Максу и его семье решил работать бесплатно.

Более того, он с нетерпением ждал этой работы.

Разумеется, для Харви это было неожиданным поворотом судьбы. Впервые за свою долгую жизнь он добровольно переступил порог полицейского участка. И уже конечно он впервые давал властям показания о нарушении закона, причем безо всякого принуждения.

Постольку поскольку Харви поступал так в первый и, скорее всего, в последний раз, он вложил в эту роль всю свою душу.

- Я пришел сюда как обеспокоенный гражданин своей страны, - заявил он, уставившись снизу вверх на двух полицейских офицеров в штатском, к которым его привел сержант сверхсрочной службы. У Харви были заплывшие и покрасневшие глаза от круглосуточного киномарафона на кабельном телевидении. На нем был мешковатый костюм и галстук в широкую полоску, и выглядел он как впавший в отчаяние человек, который провел бессонную ночь, не снимая одежды.

- Ты, вымотался, Харви, - произнес старший следователь Сапперстайн с состраданием в голосе. - Давай, мы тебя домой отвезем.

- Вы слушаете меня или нет? - Харви изобразил возмущение. - Черт возьми, да что это вообще такое! Я сюда пришел, а такие вещи я так просто не делаю, дать вам показания, которых вы за всю жизнь не получите, а вы меня домой отправляете, как какого-то маразматика. Да я всю ночь глаз не сомкнул, все переживал, идти мне к вам или не идти, а вы меня отшить хотите.

Нетерпеливый по натуре и раздражительный в силу обстоятельств Лоренцо, второй следователь, итальянец с глазами таксы, забарабанил пальцами по захламленному письменному столу.

- Послушай-ка, Танненбаум, мы вообще-то здесь вроде бы заняты. Знаешь ведь, как оно бывает, когда совершают крупную кражу брильянтов.

- Ну, конечно, знаю, - вздохнул Харви, вспомнив былые времена. - Мы-то знали, как получать удовольствие от своей работы. А для сегодняшних юнцов это обычное дело. Изюминки нет, творчества. Нету, знаете ли, волшебства.

- Вот именно, - Сапперстайн изобразил улыбку. - И ты, Харви, был лучше всех.

- Да, не баловал ты меня раньше такими характеристиками. Ну что ж, хвастаться не буду, но скажу, что льда за свою жизнь разрубил больше, чем целых три эскимоса.

- Да, иные были времена, - процедил второй следователь. - Нам, конечно, очень хотелось бы тут с тобой посидеть - повспоминать, но у нас работы полно.

- А я ведь, ребята, помочь вам пришел. - Харви согнул руки и поместил в кресло свой широкий зад. - Я между прочим, свой гражданский долг исполняю. И прежде, чем я его исполню, я хочу, чтобы была гарантирована моя неприкосновенность.

- Бог ты мой, - тихо сказал Лоренцо. - Давай сейчас позвоним окружному прокурору и скажем, что Харви требует неприкосновенности, а потом бумаги будем оформлять.

- Кроме шуток, - пробормотал Харви. - Почему я должен с какими-то мелкими сошками дело иметь. Может, мне надо сразу к комиссару идти.

- Ага, давай сходи, - предложил Лоренцо.

- Давай закроем тему, - посоветовал Сапперстайн. - Если у тебя, Харви, есть что сказать, то валяй говори. Вид у тебя усталый, мы тоже устали, да и время поджимает.

- Да, похоже, вы очень устали и не можете выслушать то, что я знаю насчет кражи в картинной галерее, - Харви начал вставать с кресла. - Ладно, пойду я тогда, не стану вас задерживать.

Сыщики насторожились. Сапперстайн сохранил на лице свою снисходительную улыбку. Он знал, что вероятнее всего Харви просто пускает пыль в глаза. В конце концов, говорят ведь, что он уже два года не у дел, а сейчас у него, наверное, приступ ностальгии по былым временам. И все же...