Нора Робертс - Обманутые иллюзии

- Мы не останавливались поесть, - отозвался Мышка.

- Правильно сделали, - Леклерк шел впереди, твердо переставляя негнущиеся ноги. Люк увидел, что он старый, старше Макса лет на десять или даже больше. Мальчику показалось, что лицо Леклерка похоже на истрепанную кожаную карту, прочерченную сотнями глубоких проезжих дорог. Из-под густых бровей смотрели проницательные, широко посаженные карие глаза.

Леклерк же увидел гибкого парнишку с красивым лицом и острым, настороженным взглядом. Парнишку, приподнявшегося на носочках - готового броситься прочь или защищаться.

- А это кто будет такой?

- Это Люк, - ответил Макс, спускаясь из фургона со спящей Роксаной на руках. - Он теперь с нами.

И двое мужчин молча посмотрели друг на друга, словно оба понимая какую-то непроизнесенную тайну.

- Еще один, да? - Леклерк быстро усмехнулся, не вынимая изо рта трубки. - Посмотрим. А как дела у моей малышки?

Не открывая заспанных глаз, Роксана протянула руки и обняла Леклерка. Она прижалась к нему, устраиваясь поудобнее, как на пуховой подушке.

- Я хочу пирожков.

- Сделаю, сделаю специально для тебя, - Леклерк вынул трубку изо рта и поцеловал ее в щечку. - Ты уже лучше, oui*?

______________

* Да (фр.).

- Я сто лет болела ветрянкой. Я больше никогда, никогда не буду ничем болеть.

- Я сделаю тебе гри-гри* для хорошего здоровья, - он устроил ее поудобнее у себя на колене, и тут из фургона вышла Лили. Она была в широком халате и несла в руке тяжелую сумку с принадлежностями для грима. - Ах, мадемуазель Лили! - Леклерк ухитрился поклониться даже с ребенком на колене. - И еще красивее, чем прежде!

______________

* Гри-гри (из фр.) - амулет у африканцев.

Она захихикала и протянула ему руку для поцелуя.

- Так хорошо вернуться домой, Жан.

- Проходите, проходите. Я приготовил для вас ужин, так что сейчас перекусим.

При упоминании об ужине Макс вышел из фургона и обнял Леклерка. Все пошли через двор, где пышно цвели розы, лилии и бегонии, к крыльцу из нескольких ступенек и, войдя в дверь, оказались прямо в кухне. Здесь горел свет, отражаясь от белого кафеля и полированного темного дерева.

В углу кухни был небольшой очаг, кирпич его от дыма приобрел приятный серо-розовый тон. На нем стояла пластмассовая флюоресцирующая статуя Святой Девы увешенная бусами и перьями.

Хоть внутри и было на удивление прохладно, и Люк не поверил, что этим очагом недавно пользовались, его нос учуял вкусный запах свежевыпеченного хлеба.

Под потолком висели сухие пучки специй и трав, связки лука и чеснока. Над очагом на крючках разместились блестящие медные горшочки. Еще один горшок стоял на задней горелке, из-под его крышки валил пар. Что бы там ни кипело - аромат был райский.

Длинный деревянный стол уже был уставлен тарелками, чашками, с красиво сложенными льняными салфетками сбоку. Все так же держа Роксану на руках, Леклерк направился к шкафу за дополнительным прибором.

- Гамбо*, - вздохнула Лили, обняв Люка за плечи. Ей очень хотелось, чтобы он почувствовал себя дома. - Никто не умеет готовить лучше Жана, солнышко. Подожди чуть-чуть, сейчас сам попробуешь. Если я не буду соблюдать диету, то за неделю растолстею так, что не влезу в свое трико.

______________

* Gumbo (амер.) - суп из стручков бампи.

- Сегодня можешь не волноваться, сегодня - просто ешь, - Леклерк усадил Роксану на стул, взял две салфетки и снял горшок с плиты.

Люк зачарованно смотрел на татуировку, которая пульсировала и плясала от худого запястья до самого плеча старика. Это были змеи, наконец понял Люк. Целое гнездо выцветших сине-красных гадюк, которые переплетались и обвивали жилистую руку.

Казалось, они вот-вот зашипят.

- Нравится? - веселые глаза Леклерка изучающе уставились на Люка. Змеи, они быстрые и хитрые. Для меня - символ большой удачи, - он негромко присвистнул и резко протянул руку по направлению к мальчишке: - Змеи не подошли бы тебе, парень, - захихикав, старик принялся разливать по тарелкам густую, острую похлебку - гамбо. - Макс, ты привел мне молодого волчонка. Того и гляди, укусит.

- Волк должен расти в стае, - Макс небрежно приподнял со стола корзинку и взял себе золотой ломоть хлеба, потом передал корзинку Лили.

- Леклерк, а кто я? - совершенно проснувшись, Роксана черпала ложкой свое гамбо.

- Ты? - старое морщинистое лицо смягчилось, и он провел большой, узловатой рукой по волосам девочки. - Ты - мой маленький котенок.

- Только котенок?

- Да, но котята умные, смелые и мудрые, а некоторые из них даже вырастают в тигров.

Она просветлела и искоса взглянула на Люка:

- А тигры сильнее волков.

Когда взошла луна и даже эхо музыки с улицы Бурбон затихло, Леклерк уселся на мраморную скамью во дворе среди своих любимых цветов.

Этот дом принадлежал Максу, но именно Леклерк был его настоящим хозяином. Он помнил, как когда-то много лет назад жил в хижине в плавнях, вокруг цвели дикие цветы, которые его мать пыталась приручить и выращивать в пластмассовых горшочках. Он помнил запахи попурри* и специй, краски разноцветных тряпок и полированного дерева - все эти воспоминания он принес с собой, добавив к ним пристрастие Макса к изяществу и элегантности.

______________

* Попурри (из фр.) - ароматическая сместь из сухих лепестков.

Леклерк был бы счастлив, если бы вернулся обратно на болота - но он не смог бы жить без Макса и семьи, которую дал ему Макс.

Он курил свою неизменную трубку и вслушивался в ночь. Слабый ветерок шелестел в листьях магнолии, прогоняя жару и обещая скорый дождь - так насмешливая женщина может пообещать поцелуй. В воздухе, словно дым, повисла постоянная сырость, съедающая кирпичи и камни французского квартала.

Он не видел и не слышал, как подошел Макс, хотя его слух был очень острым. Он просто почувствовал его.

- Ну? - он пыхнул трубкой и поднял взгляд вверх, на звезды. - Что ты будешь делать с мальчиком?

- Дам ему шанс, - ответил Макс. - Точно так же, как ты дал мне - много лет тому назад.

- Он хочет съесть глазами все, что видит вокруг. Такой аппетит будет непросто удовлетворить.

- Ничего, я его накормлю, - в голосе Макса послышались нотки нетерпения, и он присел на скамью рядом с Леклерком. - Или ты захочешь, чтобы я его прогнал?

- Уже слишком поздно рассуждать, ты все равно послушаешь только свое сердце.

- Лили к нему привязалась... - начал Макс, но его прервал хрипловатый смех Леклерка.

- Только Лили, mon ami*?

______________

* Mon ami (фр.) - мой друг.

Макс не спеша зажег сигару и вдохнул дым.

- Мне тоже нравится этот мальчик.

- Ты любишь этого мальчика, - поправил Леклерк. - А как же могло быть иначе, если ты смотришь на него и видишь себя? Из-за него ты все время помнишь...

Это было нелегко признать. Макс понимал, что даже когда люди любят друг друга, они все равно могут причинить друг другу боль.