Валентина Мельникова - Александра - наказание Господне

Адашев, вызвав камердинера, велел принести ему костюм для верховой езды, а Прохора послал на конюшню с приказом оседлать Тамерлана. Не успел он снять домашнюю куртку, как послышались быстрые шаги по коридору.

В кабинет ворвался Павел. Его правый глаз закрывал черный шелковый платок, а левый полыхал пламенем и искрил. Миновав оторопевшего приятеля, Верменич остановился напротив камина и театрально простер руку:

- О боги! Ужели я достиг заветного порога, сулящего покой и вечное блаженство?

- Павел, что с тобой? - Князь смотрел на него с недоумением. - Ты случайно рассудка не лишился?

Верменич, опустив руку, мрачно взглянул на Кирилла, потом медленно стянул с лица платок, и княжескому взору открылся внушительный Фонарь, освещавший правую половину физиономии. Зеликолепный синяк не только расцветил ее багрово-фиолетовыми тонами, но и придал Владельцу пиратский вид.

- Посмотри, князь, на своего верного вассала и скажи, заслуживаю ли я подобной награды за свою великую преданность и любовь?

Павел, перестань дурачиться и объясни наконец, что с тобой случилось и где ты пропадал эти дни?

Верменич вновь перетянул глаз платком и с размаху опустился в кресло:

- Вели-ка, братец, принести портеру, да не одну бутылку, иначе меня опять потянет на высокий штиль и я забуду, зачем сюда приехал...

Прохор принес две бутылки вина и два бокала и, поглядывая с любопытством на Павла, расставил хлеб, блюда с холодным мясом, сыром и грибами, подал вилки и ножи.

Верменич отпил глоток вина, положил в рот, кусочек мяса, тщательно прожевал, после чего вынул из кармана обрывок то ли хлыста, то ли сыромятного аркана:

- Вот смотри, Кирюша, это первое доказательство того, что я не сошел с ума, а вот и второе, - он снова погрузил руку в карман, вынув две ярко разукрашенные половинки стрелы. Заметив недоумение приятеля, пояснил:

- Два дня подряд я преследую странного дикаря, который вдруг появился в моих владениях.

- Дикаря? - Князь слегка поперхнулся - Какого дикаря ты имеешь в виду? В нашей местности и цыгана, и черкеса за дикаря посчитают, особенно если с пьяных глаз!

Нет, братец, тут совсем другое дело, Да что я все рассказываю! Сейчас я его покажу подойдя к ближайшему книжному шкафу и достав книгу, Павел быстро пролистал ее и, удовлетворенно хмыкнув, показал Адашеву гравюру, на которой был изображен бравый индейский воин в полном боевом снаряжении. - Полюбуйся, индеец Ункас, последний из могикан. - Он захлопнул книгу. - Это о чем-то тебе говорит?

Адашев пожал плечами:

- Честно сказать, я уже перестал чему-либо удивляться, но дикарь! Это выше моего понимания!

- Об этом и я тебе говорю. Только вчера среди бела дня врывается в мою деревню это самое чучело с пучком перьев на затылке, с разрисованной зверской физиономией и дико верещит.

- Тебя, насколько я вижу, он затронул?

Это сегодня с утра он меня приветил. - Павел бережно коснулся повязки. - Еду я, значит, по мостику через речку, вдруг слышу, со стороны мельницы дикий крик! Я, недолго думая, скачу туда и почти сталкиваюсь с дикарем. Не успел я "мама" сказать, как он набрасывает на меня вот это безобразие, - кивнул он в сторону обрывка аркана, - я на полном скаку вылетаю из седла, скольжу на брюхе по дороге, а эта скотина, радостно хохоча, обрезает веревку и Исчезает с глаз долой! Я же, почти бездыханный, остаюсь с этаким украшением под глазом. Теперь и речи не может быть показаться Волоцким, с другой стороны, с дикарем тоже следует разобраться. Верменич взглянул на князя. - может, возьмем завтра с собой пару-другую мужиков покрепче да покараулим на дорогах. Чует мое сердце, что он непременно объявится!

- Ну что ж, я согласен! - улыбнулся Кирилл. - Давай попробуем поймать твоего

Чингачгука, если он первым с нас скальпы не снимет!

35.

Утро занялось такое же серое и унылое, как и настроение Кирилла. Он опять почти не спал ночь, перебирая в памяти события последних дней. Единственным светлым пятном в этой череде неприятностей был разрыв с Полиной, а все его прежние намерения, и особенно решение сделать ей предложение, кроме стыда и негодования на собственное упрямство и близорукость, никаких других чувств не вызывали.

На душе было так паршиво, что, не обращая внимания на любопытные взгляды прислуги, он постучал в дверь Сашиной комнаты. Однако ему никто не ответил. Адашев постучал сильнее. Тишина за дверью говорила лишь об одном Саши в комнате нет! Кирилл похолодел. Неужели сбежала? Он чуть не бегом бросился в детскую.

В вестибюле, заметив дворецкого, князь спросил на ходу:

- Ты сегодня видел мадазель Александру?

- Видел, ваша светлость, - смотрел тот с недоумением на встревоженного барина, - с четверть часа прошло, как они детям зашли. - Дворецкий покосился огромные часы, только что отбившие девять - Я еще подумал, что-то рано Алексанра Васильевна нынче встали...

Князь хмыкнул про себя и проше в детскую. Мальчики, видно, только что позавтракали и стояли у окна, выходящего в сад наблюдая за стайкой снегирей, облепивших коржу на старом кусте сирени. Серафима, убирая стола посуду, весело напевала.

- Где мадемуазель Александра-спросил Адашев с порога, пристально посмотрев на горничную.

Смутившись и покраснев, девушка все же взяла себя в руки и спокойно ответ:

- А где ей сейчас быть? Не иначе как у себя в комнате. Она обычно чуть позже приходит в детскую...

- В комнате ее нет, - перебил Серафиму князь, - а дворецкий минуту назад сообщил мне, что она зашла сюда.

- Не знаю! - пожала она плечами. - Померещилось ему, что ли?

Кирилл посмотрел на детей и вдруг поймал предостерегающий взгляд Андрея устремленный на Илью. Малыш собирался что-то сказать, но быстро закрыл рот.

- Серафима, я велю посадить тебя в чулан, если не признаешься, куда исчезла мадемуазель Александра! - Князь был вне себя, ощущая себя подобием безмозглого болванчика, провести которого стараются собственные дети и эта нахальная горничная с бесстыжими зелеными глазами. - А компанию тебе составят эти два джентльмена, которые окажутся там за соучастие во вранье! добавил он угрожающе.

Серафима покраснела еще больше, потупила глаза, принявшись теребить фартук:

- Барышня не велела говорить вам!

- Ты меня или свою барышню больше слушаешь?

- Я не могу вас не слушать, вы мне жалованье платите! Но потом я ей буду служить, зачем же мне ее подводить?

- Клянусь, Серафима, что ты останешься навеки вечные в моем чулане, если сейчас же не скажешь всю правду!

- Да ничего страшного, ваша светлость, не случилось! Барышня решила с утра верхом прокатиться. Говорит, голова разболелась...

Адашев мог поручиться, что в голосе у нее прозвучала откровенная насмешка, но решил разобраться с беспардонной горничной позже. Сердито сверкнув на заговорщиков глазами, он покинул детскую. Закрывая за собой дверь, князь разобрал недовольный голос Андрея: "Ну, Серафима, теперь тебе не сдобровать! Ты зачем мадемуазель Александру выдала?"