Хизер Грэм - Влюбленный мятежник (Том 1)

- Его пальцы вцепились в перила, словно мечтая точно так же сомкнуться на ее шее. Глаза стали темными как ночь, в них клокотала ярость, такая же, что прозвучала в его вопросе:

- Где ты была?

- Мне нужно было глотнуть свежего воздуха - Ты же хотела отдохнуть.

- А теперь мне захотелось подышать.

- Где ты была?

- Джентльмен, даже если он муж, не имеет права задавать леди вопросы подобным тоном!

- Мы давно выяснили, что я не джентльмен, а ты не леди. Где ты была?

- На улице!

В его глазах явно читалась угроза. Когда он двинулся к ней, она отступила в коридор.

- Ты не сможешь заставить меня рассказать тебе, - громко заговорила она. - Тебе не удастся заставить меня...

Голос Аманды становился все тише, по мере того как он все приближался и приближался. Она слепо ткнула в его сторону руками, страшась его злости. Эрик даже не обратил внимания на ее жест неожиданно присев, он перекинул ее через плечо.

- Нет! Ты не смеешь.., прекрати сейчас же! Кто-нибудь из слуг нас увидит.., прибежит прекрати!

Его рука с силой опустилась чуть пониже ее поясницы.

- Плевать я хотел на то, что сбегутся слуги, и на то, что мне не удастся заставить тебя рассказать, почему ты шляешься по улицам ночью! Если вы ведете себя таким образом, мадам, то будь я проклят, если буду спать не в своей постели!

Она забилась на его плече, но без малейшего успеха. Когда они добрались до спальни, последовала короткая и яростная борьба, но стоило его губам коснуться ее, как она вспомнила его слова. Гнев.., он так похож на страсть, так близок к желанию. Она хотела бороться, но не могла. Огонь вспыхнул, в мгновение ока превратившись в пожар.

Она не предала свои идеалы, но теперь ей было все равно. Несмотря на вспыхнувшие сейчас чувства, она поняла, что лишилась сегодня чего-то очень важного.

Эрик уехал рано утром. Он оставил записку, в которой сообщил, что отправляется на конвент, а она должна вернуться домой. Причем сделать это ей следует без излишнего шума, так как кое-кому из слуг отдан приказ доставить ее домой либо по доброй воле, либо силой.

На записке не было ни подписи "Твой любящий Эрик", ни "С любовью, Эрик", ни просто "Эрик". То, что ей предназначалось, уместилось в последней грозной фразе: "Блюдите себя, мадам, а не то..."

С горестным воплем Аманда швырнула подушку в угол спальни и, рыдая, упала на кровать. Все чувства, что она обнаружила в себе, все, что она обрела, оказалось потерянным. Любовь сгорела, едва, успев расцвести, разбилась о скалистые берега революции.