Виктория Борисова - Обычные суеверия

Но положение все равно не ахти — контору придется закрывать по-быстрому. Документы уничтожить, людей распустить и сделать вид, что так и было. Нужно еще, чтобы первого лица, к которому в ходе следствия могут возникнуть вопросы, не оказалось в пределах досягаемости…

И желательно — совсем.

Разговор с Ринатом был коротким и конкретным. Он должен был аккуратно и незаметно убрать своего шефа, и тогда солидная сумма, а главное — высокое положение в новой команде ему гарантированы. В противном случае Вадима уберут все равно, а он, Ринат, может разделить его судьбу.

— Мало ли сейчас взрывают? Сойдет за жертву террористов, а нам без разницы — с шофером или без.

Как человек невеликого ума, Ринат не догадывался, что, даже выполнив это задание, он вряд ли проживет долго.

Маленькое взрывное устройство с таймером оттягивало карман его кожаной куртки. Оставалась одна проблема — улучить момент, когда Вадим останется один в машине, и самому не подставиться.

В офисе Вадима ждал неприятный сюрприз — куда-то пропал Боря Бейдер. Дома его тоже не было — уже несколько раз звонила встревоженная Борина мама. И на мобильном недоступен…

Где же он, черт возьми? Раньше за ним никогда такого не водилось, чтобы вот так исчезнуть, никого не предупредив. Может, и правда что-то случилось? Или просто у бабы какой-нибудь пропадает?

— «Ну пусть только появится», — думал Вадим, изобретая все мыслимые и немыслимые кары нерадивому подчиненному. Даже себе не хотелось признаваться в том, что вряд ли сможет без него обойтись.

Из верхнего ящика Бориного рабочего стола вдруг выпал маленький листок из блокнота. Вадим зачем-то подобрал его и уставился на строчки, выведенные аккуратным почерком.

Номер… Адрес… Темно-зеленый джип! Так вот кого он разыскивал!

Вадим аккуратно сложил листок и спрятал во внутренний карман пиджака. Стараясь сдержать волнение, нажал кнопку селектора.

— Ринат! Я уезжаю. До понедельника ты свободен.

— Далеко собираетесь?

— В пансионат. Отдохнуть хочу, расслабиться.

Надо же, как все удачно сложилось! Такого сюрприза Ринат не ожидал. Сколько он ломал голову! А тут представился просто замечательный случай. Грех не воспользоваться.

— Хорошо, тогда я только на заправку сгоняю, а то там бензина меньше полбака осталось.

— Давай, только быстро.

Вадим старался оставаться спокойным. Так или иначе, сегодня должна была решиться его судьба. Подумав, он открыл маленький сейф, вделанный в стену и достал оттуда пистолет. «Беретта», купленная из глупого бахвальства года полтора назад, сегодня действительно могла понадобиться.

Ринат заправлялся только сегодня утром, бак был почти полон, но он очень надеялся, что Вадим этого не заметил. Отогнав машину в укромный закоулок, достал взрывное устройство, завел таймер, как научил Данилов, и аккуратно приклеил миниатюрную коробочку под днище автомобиля. Ринат очень торопился поскорее закончить с этой грязной работой. Времени было в обрез, ну и потом… Он, конечно, никогда не был ангелом, но убивать людей, а тем более близко знакомых, раньше не доводилось.

Ринат был неопытным диверсантом. Он слишком сильно перекрутил таймер. Взрыв должен был прогреметь не через два часа, а через целых двенадцать.

Через десять минут машина уже стояла у подъезда. Ринат молча отдал ключи.

Вадим сел за руль и включил зажигание. Впервые за последние дни для него забрезжила хоть какая-то надежда.

Таймер уже отсчитывал последние часы его жизни.

Прошло немало времени, пока Вадим разыскал ветхую пятиэтажную хрущобу где-то у черта на рогах. Он не уставал удивляться, какой же разной может быть Москва. Ближе к центру это почти Европа с нарядными витринами магазинов, дорогими ресторанами, современными зданиями банков и офисов. В престижных жилых районах давно уже построены и дома улучшенной планировки, и многоярусные гаражи, и комфортабельные торговые центры. А здесь…

Такое впечатление, что время остановилось где-то в конце семидесятых. Только дома ветшают с каждым годом все больше и больше.

На всякий случай Вадим поискал глазами темнозеленый джип у подъезда. Нет, конечно нет. Только старый «москвич» да «жигули»-копейка, которым давно пора на свалку. Не будет уважающий себя человек жить в такой трущобе.

Чертыхаясь, Вадим поднялся по заплеванной лестнице на третий этаж. Немного помедлив, нажал кнопку звонка. Почти сразу за дверью послышались тяжелые торопливые шаги. «Будто кто гвозди вбивает», — с раздражением подумал Вадим.

Перед ним стояла тщедушная пигалица в бесформенном балахоне.

Лицо ее показалось Вадиму разочарованным, будто она ждала кого-то другого. «Вот, поди ж ты, и у таких убогих бывает личная жизнь, — про себя удивился Вадим. — Но что поделаешь, возможно она что-то знает. Придется быть с ней любезным. Бог ты мой, до чего же я дошел! Кто бы знал, что придется лебезить перед эдакой кикиморой! Может, она ничего и не знает, но выбирать не приходится».

Пауза несколько затянулась. Вадим не знал, что сказать, а пигалица смотрела на него явно неодобрительно. Скорее всего, он ошибся. Не может, ну никак не может она иметь никакого отношения ко всей этой истории. Наконец Вадим ляпнул первое, что пришло ему в голову:

— Я ищу Бориса. Он не был здесь вчера?

— А вы его друг? — недоверчиво спросила она.

— Ну, в общем, да.

Вадим несколько согрешил против истины, но в данных обстоятельствах счел это вполне допустимым.

Пигалица снова расцвела счастливой улыбкой.

— Да, он приходил. Проходите, пожалуйста. Очень хорошо, что вы пришли, я так за него беспокоюсь!

Она неуклюже засуетилась, затопталась в тесной прихожей. Только сейчас Вадим заметил ее ноги. Вот уж убогая так убогая!

В тесной комнате, которая, видимо, здесь считалась большой, было чисто прибрано, но запах! Смесь лекарств, спертого воздуха, дешевой еды и еще чего-то неуловимого, но отвратительного. Комната была заставлена уродливой обшарпанной мебелью, произведенной, видимо, еще в те времена, когда у каждого советского человека культивировалось презрение к комфорту. Очень много книг, мольберт у окна… Даже это почему-то раздражало Вадима.

Не нравилось ему здесь. Ну очень не нравилось!

Хромоногая пигалица гремела посудой на кухне. Вадим уже почти потерял терпение, когда она вошла в комнату, осторожно неся в руках огромный жостовский поднос, на котором сиротливо выглядели две чашки (одна с отбитым краем), заварочный чайник и маленькая вазочка с засохшим печеньем.

Вадим тяжело вздохнул. Сама мысль о том, чтобы что-то съесть или выпить в этом доме, вызывала у него тошноту, но он мужественно преодолел себя, попытался нацепить на лицо самую обаятельную улыбку и, прихлебывая горячий чай (кстати, оказавшийся неожиданно крепким и вкусным), небрежно спросил: