Джиллиан Карр - Из жизни звезд

— Это невозможно объяснить, — еле слышно сказала Тери. — Мне было всего шестнадцать. Мною овладела паника. Я не остановилась, чтобы обдумать. Я просто убежала.

— Но ведь десять лет, Тери… Разве ты потом об этом не думала? Разве тебе не приходила мысль сообщить родителям, чтобы они не беспокоились? Или рассказать об этом мне? — Все более и более распаляясь, Брайен остановился возле нее, и она увидела, как почернело его лицо.

— Брайен, послушай…

Она поднялась, но Брайен отвернулся. Он взял куртку из шкафа и, не глядя на нее, сказал:

— Я нуждаюсь в свежем воздухе. Прости, я сейчас не могу с этим разобраться. Не жди меня. Как сказал мужчина, ночь обещает быть долгой.

Он не хлопнул дверью. Он осторожно закрыл ее. Тем не менее, когда раздался щелчок замка, у Тери похолодело сердце. Она хотела было побежать за ним, но какой от этого прок?

Она посмотрела на припухшее от слез лицо Селии. Десять лет добавили несколько фунтов к некогда стройной фигуре сестры, но она оставалась такой же хорошенькой, какой была и в четырнадцать. Вьющиеся каштановые волосы, тот же, что у Тери, овал лица. Ее карие глаза настолько выразительно смотрели на сестру, что у Тери не было сомнения в том, что ее сердце так же обливается кровью, как и ее собственное.

Все эти годы Тери часто думала о том, сколько страданий ее исчезновение принесло семье. Но Селия не просто думала, она прошла через это, и сейчас об этом свидетельствовали ее поникшие плечи и лиловые круги под глазами.

— Селия, — прошептала Тери, — расскажи мне о маме и папе, о Тони и Лене, обо всех. Господи, как мне хотелось все узнать о вас!

— Значит, не очень хотелось, если ты не отозвалась, Джина.

Глаза Тери наполнились слезами.

— Не презирай меня, Селия… Я тоже страдала…

— Ты знаешь, на что были похожи у нас рождественские праздники? Пасха? Мамин день рождения? Мамины похороны?!

Тери содрогнулась, словно ее ударили. Ее лицо стало белым, как полотно.

— Мамины похороны?! Боже, Селия, мама умерла?! Что с ней случилось?

— Ее сбил пьяный водитель. Три года назад, — с трудом произнесла Селия, видя как слезы льются по щекам сестры. — Ты поплачь. Она достаточно поплакала о тебе. Но ты не могла выбрать время для того, чтобы хотя бы позвонить и сообщить, что ты жива. Почему?

Тери ошеломленно покачала головой. Как это мама может умереть?

— Почему? — настаивала Селия.

— Я звонила! — воскликнула Тери. — Но трубку взяла бабушка Парелли… Я испугалась. Я знала, что она задаст мне тысячу вопросов… Я не могла этого вынести.

— Ты не могла? — Селия сверкнула на Тери глазами. Она уже не говорила, она кричала. — Да ты можешь себе представить, сколько больниц мы обошли, скольких людей опросили, сколько мест осмотрели? Отец Эндрю может рассказать тебе. Мы искали тебя много лет.

— Мама, — рыдала Тери. — Мама, прости меня!

Эндрю подошел и стал позади Селии, обняв ее за плечи, однако его глаза не отрывались от лица Тери.

— Селия, сейчас очень трудный момент для всех, кто причастен к этому. Еще будет много возможностей, чтобы выразить свои чувства и взглянуть на все пролетевшие годы.

Тери замерла при звуке низкого бархатного голоса. Отец Леонетти, деликатный молодой священник, которого она впервые увидела в церкви св. Анны, всегда казался ей воплощением покоя и мудрости. В этот момент ей не хватало того и другого. Она поразилась, как сумел он стать над всем случившимся, чтобы с таким спокойствием увещевать Селию. Преодолел ли он свое собственное смятение? Или же он не чувствует сейчас того, что чувствует она, Тери?

— Только что ты сообщила Джине очень печальные новости, — продолжал Эндрю. — Я думаю, сейчас не время для того, чтобы нападать, сейчас надо успокоить друг друга.

Не переставая рыдать, Селия подняла на него глаза.

— Простите, отец, — с трудом проговорила она. — Но я не могу… Я люблю ее, но готова убить за то, что она обрекла нас на такие страдания. — Она бросилась в ванную и захлопнула за собой дверь.

Закрыв лицо ладонями, Тери продолжала плакать. Взглянув через некоторое время сквозь слезы на Эндрю, она прочитала сочувствие в его глазах. Он без слов протянул к ней руки, и она приникла к нему.

Она рыдала до тех пор, пока всхлипывания не затихли сами собой. Пальцы Эндрю тихонько гладили ее волосы.

— Эндрю… то есть, отец, — в смущении поправилась она.

— Сейчас просто Эндрю, Джина. Я сложил с себя сан.

Тери медленно покачала головой, пытаясь осознать смысл сказанного.

— Давно?

— Спустя два месяца после твоего побега. — Он кивнул головой в сторону двери в ванную и понизил голос до шепота. — Нам нужно поговорить один на один, Джина. Не сегодня. Давай встретимся завтра. — Тери уловила нотку отчаяния и решимости в его словах. Глядя в его серые проницательные глаза, она почувствовала, что погружается в омут чувств.

— Хорошо, завтра, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул.

«Брайен, прости меня…»

— Рядом с магазином косметики, где я работаю, есть кафе, — продолжала она. — Поток людей обычно иссякает к половине второго, когда завершается ленч. Мы можем встретиться там.

«Боже, прости меня…»

Тери глубоко вздохнула.

— Нам обязательно надо поговорить, Эндрю. Правда, я боюсь, что тебе не понравиться то, что я расскажу.

Он смотрел на нее все с той же прямотой, как и тогда, много лет назад. Ему где-то около тридцати пяти, подумала Тери, глядя на едва заметные морщинки, наметившиеся возле глаз. Юность безвозвратно ушла, перед ней был красивый мужчина — высокий, стройный, с умным и открытым лицом. И ее откровенно волновала его близость. Подумать только, что это была явь, а не сон и не мечта. Ей казалось, что ноги ее не выдержат, подогнутся, и она рухнет куда-то в пропасть.

Сможет ли она все рассказать ему? Где взять силы, чтобы поведать о том, что она сделала?

Дверь ванной скрипнула, и появилась Селия с красным, опухшим от слез лицом. Чувствовалось, что она не могла смотреть на Тери и упорно разглядывала картину, висевшую на стене в столовой.

— Я знаю, отец Эндрю прав, и я буду стараться, Джина. Я буду очень стараться, — повторила Селия, растягивая слова. — Она взяла со стула куртку. — Я думаю, что мы сказали друг другу все, что должны были сказать сегодня. Я сейчас еду в мотель, чтобы позвонить отцу и рассказать то, что удалось выяснить. — Поколебавшись, она спросила: — Я могу прийти к тебе завтра?

Тери вытерла глаза и прижала пальцы ко лбу.

— Конечно. Приходите на обед. Оба.

Она внезапно подбежала к Селии и сжала ей руку.

— Постарайся простить меня, — просительным тоном сказала она.

Селия на момент сжала пальцы Тери и, отстранясь от нее, сказала:

— Я стараюсь, Джина. Мы все стараемся.