А Дэвис - Мужчина нарасхват

- И это все? - спросил окружной прокурор. - Это все, мисс Стил?

- Да, сэр. Это все. Теперь мы можем идти?

Он не произнес ни слова, пока мы не подошли к двери.

- Э... не совсем. - И я понял по его тону, что он играл с нами в кошки-мышки.

- Хенсон! - рявкнул он. - Те два ордера о безнравственном поведении... Они уже готовы мне на подпись?

- Да, сэр. Вот они. - Подхалим Хенсон шагнул вперед и положил на стол два документа перед своим властелином.

- Это не совсем в ведении моего департамента, мистер Рэм, промурлыкал окружной прокурор с еле сдерживаемой радостью, - но если возникнут какие-нибудь вопросы насчет их законности, я предъявлю акт о своих правах на личный гражданский арест. Тот факт, что я не выдвигаю обвинения по четырем убийствам, вовсе не означает, что я намерен пренебречь своим моральным долгом гражданина. - Ханжа, кусок дерьма. - Молодая ... э... леди должна отправиться в исправительную колонию для распущенных подростков, а вы, - и тут его физиономия опять стала приобретать цвет гнилого баклажана, - вы, негодяй, отправитесь сначала в камеру, а оттуда в тюрьму на долгое, долгое время. - Он явно торжествовал в эту минуту. Упивался своей победой. - К тому времени, когда вы выйдете на свободу, злобно прошипел он, - у вас вырастет борода, длиннее, чем моя рука.

- Твоя мать, - сказал я ему тихо, - должно быть, обожает тебя. А теперь слушай меня, маленький розовый толстячок, и слушай внимательно. Если только меня упекут из-за этих ложных обвинениях, тебе лучше уехать на край света, когда я вернусь. Заруби это себе на носу. - Я смотрел ему прямо в глаза, говоря это, и его рожа побледнела. Тупица знал, что я имел в виду.

Франс положила свою ладонь на мою руку и сказала:

- Мы сделали все, что могли, Джокко, рассказав всю правду. Если он арестует нас сейчас и не сможет предъявить достаточно обоснованных обвинений, разве его не должны привлечь за ложный арест? Он ведь признал, что не в его юрисдикции арестовать нас, а делает он это лишь как частное лицо. Если он не прав, что ему за это будет?

- Как ты сказала, котенок, он подведет себя под обвинение в ложном аресте... среди прочих.

Чем больше времени я проводил с этой девушкой, тем в большее изумление она меня приводила.

- Ты уверен?

- Я не юрист. Посмотрим, хватит ли у него смелости самому ответить на этот вопрос.

- Не беспокойтесь, мистер Рэм. Я в два счета докажу, что вы виновны. Ваша репутация ловеласа и повесы слишком хорошо известна. Если дело сводится к тому, кому больше поверят, мне или вам, конечно, поверят мне.

Франс медленно переступила своими босыми ногами и встала около стола напротив прокурора. Так же медленно она опустила ладони на стол и подалась вперед, так что её лицо оказалось лишь в дюйме от его.

- Тогда я не советую вам подписывать эти бумаги, мистер окружной прокурор. Я вам не советую, - сказала она мягко, даже нежно, но с такой решимостью, что голос её достиг отдаленных уголков комнаты.

Он воззрился на неё с удивлением.

- Ну, начинайте, - поддразнивала она его, - возьмите ручку и подпишите их. У вас не хватает смелости. Вы ещё большее ничтожество внутри, чем снаружи. Вы дешевый, обрюзгший, тщеславный, чванливый и трусливый импотент, у которого не хватает смелости быть верным себе до конца. Валяйте подмахните эти бумажки.

Даже в такой критической ситуации я не мог не улыбнуться, когда увидел, как в очередной раз меняется цвет его физиономии. Он бросал ручку три раза, прежде чем поставил свою подпись на обоих документах, затем швырнул ручку почти через всю комнату.

- Арестуйте их! - заорал он. - Немедленно! Уведите их в тюрьму и заприте по отдельности.

- Заткнись! - резко бросила ему Франс, её прекрасное лицо покраснело от гнева. - Это частный гражданский арест. Посмотрим, как ты арестуешь Джокко Рэма.

Это его сразило. Мне показалось, что он перестал дышать. Девчонка была права, и он осознал это. Франс обернулась ко мне, в её глазах был вызов.

- Пусть этот сраный коротышка арестует тебя, Джокко, пока эти люди пройдут со мной в другую комнату. - Она повернулась к зрителям и кивнула медицинскому эксперту и полицейской матроне. - Пойдемте со мной, пожалуйста.

Те недоуменно переглянулись, но последовали за Франс, слишком удивленные, чтобы отказаться. Я опустился на стул, на котором сидел до этого, и с усмешкой посмотрел на прокурора, скорчившегося за столом. Он сидел, оторопела уставившись прямо перед собой, как человек, не понимающий, что происходит. В течение пяти минут, пока их не было в комнате, он даже не пошевелился.

Вдруг дверь соседней комнаты распахнулась и медэксперт ворвался в комнату, обежал вокруг окружного прокурора и прошептал ему что-то на ухо. Коротышка откинулся в кресле, ошарашенный. Подобно кукле-марионетке, которую перестали дергать за ниточках, он вдруг и начал сползать с кресла, как куль с мукой. Его приближенные кинулись к нему со всех сторон и еле сумели подхватить его, прежде чем он рухнул на пол.

Франс, появившись из соседней комнаты в сопровождении полицейской матроны, самодовольно улыбалась.

- Пошли, - сказала она весело. - Пойдем отсюда, пока что-нибудь ещё не случилось с ним в этот несчастный-пренесчастный день.

Я не стал возражать, но прежде наклонился через весь стол, чтобы взглянуть на окружного прокурора. Когда я выпрямился, два подписанных им ордера лежали в кармане моего пальто.

Глава 4

К тому времени, когда мы вернулись домой, полиция уже забрала тело Джерри Макса и уборщица даже оттерла пятна крови на полу. Не прошло и двух минут, как зазвонил телефон. Франс в это время принимала душ перед тем, как облачиться в новую одежду.

- Джокко, - раздался в трубке томный голос Эллы Гизелл, моей квартирной хозяйки, чьи угловые аппартаменты располагались напротив моей квартирки. - Ты не можешь заскочить ко мне минуток на десять минут?

- Всегда готов, - ответил я, усмехаясь в трубку.

Я знал, что она подразумевала под этими "десятью минутами". Это то, что нравилось Элле. Быстренько сделать свое дело и разбежаться. Она была на десять лет старше меня и в молодости занималась стриптизом. Ее волосы были цвета меди, большие зеленые глаза и все выпуклости были на нужном месте. К сорока годам она оставалась стройной и изящной, как в одежде, так и без нее.

Предупредив Франс через дверь ванной, что я отлучусь на несколько минут, и велев ей не открывать дверь никому, кроме меня, я поспешил к Элле. Я был даже рад, что она позвала меня. Мне приходилось сдерживать себя, ведь Франс - такая свеженькая и юная - была слишком близко.

Когда я вошел в квартиру, Эллы нигде не было видно, но я и не ожидал её увидеть. Я прошагал через гостиную, раздеваясь на ходу. Когда я подошел к двери в спальню, на мне ничего не оставалось, кроме носков и ботинок. Элла лежала в постели на животе, вытянув ноги; на ней также ничего не было, если не считать маникюра и духов. Пока я к ней приближался, мой приятель буквально на глазах восставал и увеличивался в размерах. Элла, повернувшись ко мне спиной и широко расставив бедра, встала на колени на краю кровати; её маленькое, прекрасно сложенное тело наклонилось вперед, голова опустилась на скрещенные руки. Я подошел ближе, и сходу, одним толчком вошел в нее. Элла охнула, но тут же сладостно застонала.