Линда Миллер - Флибустьер

Когда корабль на рассвете бросил якорь в бухте какого-то жалкого необитаемого острова, Фиби не узнала пейзаж. Этот остров не входил в число тех, которые она посетила во время путешествия на каноэ с Райского острова в Куинстаун, когда покинула Дункана, чтобы начать недолгую карьеру служанки в таверне.

- Что это за остров? - спросила она, стоя рядом с мужем на палубе.

Дункан усмехнулся, облокотившись на релинг и разглядывая белый пляж и густые заросли, как патриарх, осматривающий свои владения.

Странно, что вы не узнаете, мистрисс Рурк, - сказал он. - Это же сады Эдема. Фиби оглянулась, пересчитывая пассажиров корабля.

- Кажется, у нас изобилие Адамов и даже найдутся две-три Евы, - сказала она.

- Остров большой, - ответил Дункан. И он был прав.

Пока корабль танцевал на искрящихся волнах залива, Дункан и Фиби отправились на берег в одной шлюпке, Филиппа и Алекс - в другой. Обе пары расстались на пляже, направившись в противоположные стороны. В то мгновение, когда они ступили за первый поворот, Фиби обернулась и встала перед Дунканом, обхватив его руками за шею.

- Больше ни шагу, - сказала она. - Я больше не могу ждать, Дункан Рурк.

Он откинул свою прекрасную голову и засмеялся. Его смех разнесся над морем, которое так долго было его домом и его любовницей.

- Ах ты, бессовестный ребенок, - сказал он и крепко поцеловал ее.

Фиби взяла его за руку и повела в тень, где песок расстилался белой постелью, а над головой шелестел ярко-зеленый полог листвы, влажный и ароматный.

Он снова поцеловал ее, и они опустились на колени, не отрываясь, друг от друга и нежными, неловкими движениями рук пытаясь, снять друг с друга грязную, заскорузлую одежду. Они были разделены чуть ли не вечностью и думали, что разлука продлится вечно, а теперь снова нашли друг друга в Эдеме. Терпение покинуло их обоих.

Дункан опустил Фиби на песок и оторвался от ее губ, только когда расстегнул на ней корсаж и широко распахнул его, обнажая налитые груди.

- Я люблю вас, мистрисс Рурк, - сказал он. - Не хотите ли жить здесь со мной и создать мир заново?

Фиби сжала его голову руками, привлекая к своей груди, и тихо вскрикнула, когда он сомкнул губы вокруг нежного соска в страстном поцелуе.

- Я тоже люблю вас, мистер Рурк, - прошептала она. - Да... да... я хочу, чтобы это стало началом... всего... всего...

Он поднял ее юбки и, отчаянно сорвав с нее панталоны, вошел в нее одним глубоким и неистовым рывком, за которым последовал и другой, и третий, пока Фиби, охваченная наслаждением, не задрожала, растворяясь в горячем песке... И только тогда Дункан дал волю всей силе своей любви.

Когда страсть утихла и они вновь обрели способность двигаться и дышать, они вошли в теплые чистые воды залива и снова любили друг друга в волнах прибоя, словно два морских животных, и их крепкие молодые тела изгибались в грациозном единении.

Они ласкали друг друга очень долго, но это было неважно, ведь Дункан и Фиби пребывали в Эдеме, мир был новым и чистым, и перед ними лежала вечность.

Где-то в современной Америке...

Книга, выставленная, за двадцать пять центов на церковной распродаже, была старой и запыленной вероятно, кроме нее, в мире осталось всего несколько экземпляров этого издания. Довольная библиофилка на мгновение прижала ее к груди и улыбнулась. Заплатив деньги, она вынесла книгу наружу, в приходский сад, полный ярких цветов и весеннего солнца. Усевшись на каменную скамью, она раскрыла маленький томик на титульном листе.

«Дункан Рурк - пират или патриот?»

Женщина медленно листала страницы, бегло проглядывая текст и рассматривая одну за другой чудесные старинные гравюры. Наконец, она перевернула последнюю страницу, потому что была слишком любопытной и любила узнавать наперед, чем все кончится, если ей предоставлялась такая возможность.

«Англичане называли его пиратом, - читала она, - но каждый американец должен считать Дункана Рурка истинным патриотом. С помощью таинственной Фиби, своей жены и союзницы, он продолжал наносить удары по английскому флоту, пока Революция не победила.

После войны Рурки вернулись в Трою, на семейную плантацию около нынешнего Чарльстона, Южная Каролина, и жили там долго и счастливо, родив четырех сыновей и двоих дочерей.

Они и другие люди, подобные им, отдав революции все силы своего ума и жар сердец, с оружием в руках сражались за свою мечту и победили. И благодаря их усилиям была рождена великая, деятельная и многообещающая нация».