Норма Ньюкомб - Излучина реки

– Вагнеру нужно только указать на проблему, и он быстро разрешит ее. Но он слишком занят, чтобы замечать проблемы. Это будет частью вашей работы… Я буду с вами откровенен, мисс Дорсетт. Умелое администрирование и координация всей работы дала бы возможность выжать из нашей деятельности еще тридцать или сорок тысяч в год.

Вид у Джерри явно был недоверчивый.

Тейлор расхохотался.

– Минимальная плата за проживание здесь, мисс Дорсетт, составляет тридцать пять баксов в день. Мы можем разместить до двухсот человек. Считайте сами.

Теперь, должно быть, вид у нее был потрясенный.

– Вы собираетесь работать на крутого человека, – похвастался Тейлор. – Никогда не забывайте об этом. Все, за что я принимаюсь, или начинает приносить большую прибыль – или я продаю это.

Джерри кивнула, начиная понимать. Следующий вопрос застал ее врасплох.

– Мисс Дорсетт, – спросил Тейлор, впиваясь в нее глазами, – что там задумал Бэкли? Я имею в виду, насчет Китти?

– Прошу прощения?

Он грохнул кулаком по столу.

– Я знаю, что делаю с Китти, мисс Дорсетт. Если Бэкли не нравятся мои методы, это его дело. Если они не нравятся вам, это тоже ваше личное дело.

– Они мне не нравятся, мистер Тейлор.

– Прискорбно. Очень прискорбно.

– Я не говорю, что вы полностью заблуждаетесь, высказывая мнение, что в нашей стране дети слишком долго пребывают в состоянии младенчества. Я знаю взрослых людей, которые ведут себя так, словно для них футбол и бейсбол – самые важные в жизни занятия. С другой стороны…

– Вы хотите, чтобы я вас уволил?

– Мистер Терлор, вы не можете запугать меня подобным образом. Я знаю, что работу всегда смогу найти. Но я не собираюсь покупать право на нее или на обеспеченное положение молчанием, особенно когда не имею права молчать.

– Китти – это не ваше дело.

– Чушь. Это все равно что сказать о разоружении Германии – тоже не мое дело. В таком случае, один из сыновей, которых я надеюсь когда-нибудь все же родить, вполне может быть убит немцами во время очередной вспышки мании величия в Германии. А Китти! Продолжайте делать то, что вы с ней делаете, а я поищу себе работу в госпитале или приюте для умалишенных, где она окажется через несколько лет.

Глаза его, казалось, полностью исчезли. Он встал и хрипло проговорил:

– Вы уволены. Убирайтесь отсюда, пока я ,не щелкнул вас по носу.

– Вы не посмеете щелкнуть меня по носу, сэр. Вы можете хлестать арапником беспомощную девочку, но со взрослым человеком у вас этот номер не пройдет. Он вытаращил глаза:

– Что я сделал?

– По городу ходят слухи, что вы хлестали Китти арапником по ногам из-за того, что она упала с лошади.

– Слушайте, вы что, спятили? С какой стати мне это делать?

– Вас видели, когда вы этим занимались.

– Ерунда. Может быть, я просто пощекотал ее арапником, но я никогда не порол ее. Поверьте мне, ведь это же моя дочь, мой единственный ребенок.

Джерри направилась к двери, довольная тем, что высказала ему все.

– Что ж, пока я работала у вас, мне было очень интересно, – сказала она с улыбкой.

– Я все понял, – проговорил он. – Бэкли уговорил вас принять мое предложение, чтобы помочь моему ребенку. Так?

Однако, он проницательный человек!

– Желаю вам доброго утра, сэр.

– Стычка с таким человеком, как я, может навлечь на вас крупные неприятности, мисс Дорсетт. Вы уже достаточно долго прожили здесь и знаете об этом. Ответьте мне вот на какой вопрос: как вы можете настолько заботиться о Китти, что рискуете поссориться со мной? Я хочу сказать, неужели вы действительно ничего не боитесь?

– У маленьких девочек есть полное право вырасти и стать здоровыми, эмоционально уравновешенными женщинами.

– И вы решили добиться, чтобы у Китти появилась такая возможность?

Темно-синие глаза Джерри бросали ему вызов.

– Я могу, по крайней мере, попытаться. Вот что я вам скажу, мистер Тейлор. Я подозревала, что мой бывший босс прикарманивает деньги со счетов вкладчиков, и молчала, хотя сейчас мне кажется, я могла бы предотвратить многое из того, что случилось. На этот раз я не стану закрывать глаза.

Он сел, положил руки на колени и покачал головой.

– Бог мой, – сказал он. – Вы, должно быть, спятили. Позвольте рассказать вам о Китти. Она лучше всех успевает по математике, может целый день проскакать верхом при температуре ниже нуля, знает о животноводстве и сельском хозяйстве больше, чем вы узнаете за всю вашу жизнь. И она понимает, сколько стоит заработать доллар. Я думаю о том, мисс Дорсетт, что, когда придет время и Китти сменит меня при управлении империей, ей не придется нанимать менеджера по бизнесу или консультанта по инвестициям. В крайнем случае, она сможет работать на подобных должностях сама. Хорошенько запомните все это.

– Короче говоря, королеву необходимо муштровать для выполнения своих будущих обязанностей?

– А почему бы и нет?

– А что будет, если вы убьете или покалечите жизнь маленькой девочки в процессе подобного воспитания?

– Что за ерунда!

– Та ночь, что она провела у меня в доме, мистер Тейлор, была для нее настоящим испытанием. После ужина она разбила один из стаканов – и тут же прикрыла голову руками и сжалась в комок, словно ожидая удара. Трижды ей снились кошмары. Она обмочилась в постель. Ведь это ваш ребенок, и это ненормальный, несчастливый ребенок. Безусловно, ей жилось бы гораздо лучше, если бы ее отец не был самонадеянным, невоспитанным грубияном и если бы он не строил свою империю!

– Да вы самая чертовская женщина из всех, что я встречал!

– Гип-гип-ура! Один из так называемых «великих людей» уже заявлял мне об этом несколько лет назад. Что ни говори, а порода дает себя знать!

– Сколько я обещал платить вам?

– Пятьсот в месяц. Ах да, еще ежедневный ланч, мы не должны забывать и о нем.

– За семьсот пятьдесят в месяц вы согласились бы стать гувернанткой Китти?

– Прошу прощения?

– Я всегда говорю, мисс Дорсетт: смиритесь или заткнитесь. Если вы такой авторитет по части воспитания детей, так берите девочку под свое крыло. Докажите свою точку зрения, какова бы она ни была.

– Моя точка зрения состоит в том, что у девочки должен быть шанс нормально развиваться. Я вовсе не объявляю себя пророком или каким-то гением по части воспитания детей, детской психологии или еще по чему-то. Я просто говорю, что вы слишком авторитарны, слишком жестоки, слишком…

– А вы.., вы только и знаете, что говорите, мисс Дорсетт. А говорить может кто угодно, даже попугай. Вы докажите это делом, а если не готовы принять на себя ответственность за Китти, то не стойте на пути, не критикуйте мои методы. По крайней мере, я достаточно забочусь о ней, чтобы принять на себя полную ответственность за ее воспитание.