Бренда Джойс - Обещание Розы

С самого утра душой Джеффри владела тихая грусть. Ему, готовившемуся дать обет безбрачия, не суждено было изведать счастье супружества и отцовства. Он особенно остро чувствовал это теперь, на свадьбе старшего брата и юной, прелестной принцессы Мэри. Глядя на Стивена и Мэри, которые, по обычаю новобрачных, угощали друг друга самыми лакомыми кусочками предлагаемых блюд и то и дело менялись кубками, он поневоле представлял себя на месте брата, а рядом с собой в белоснежном уборе невесты - красавицу Адель. Он не виделся с ней после того памятного дня, когда она отдалась ему на опушке леса близ Грейстоуна. Накануне свадьбы, зная, что она будет присутствовать на церемонии, он дал себе слово не искать с ней встреч. Но Джеффри не мог предвидеть, что почувствует себя таким чужим и одиноким, таким несчастным среди шумной, развеселой толпы хмельных гостей. Сам же он за весь вечер почти не притронулся к вину. Он не решился бы подойти к ней во время ужина, на глазах у отца и братьев, у короля и Мэри с ее родней, теперь же, когда она покинула зал, его словно магнитом потянуло вслед за ней.

Адель сидела на узком диване в глубине коридора. Еще издали, несмотря на царивший здесь полумрак, Джеффри заметил, что лицо ее залито слезами.

- Что с вами? Почему вы плачете, мадемуазель Бофор? - с тревогой спросил он, усаживаясь с ней рядом.

Адель закусила губу и гордо выпрямила плечи. Ей явно было не по себе оттого, что ее застали врасплох, что Джеффри стал свидетелем ее слабости.

- А что еще прикажете мне делать теперь, когда эта шотландка увела Нортумберленда у меня из-под носа, когда я узнала, что король отдает меня замуж за ничтожного Генри Феррарса! - еле внятно проговорила она и, не в силах более сдерживаться, расплакалась навзрыд.

- Но почему это решение Руфуса так расстроило вас? - мягко спросил Джеффри. - И почему вы считаете Феррарса ничтожеством? Ведь Генри - добрая душа. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Он будет вам хорошим мужем. Он наверняка влюблен в вас без памяти!

- Мне плевать, что он думает и чувствует, этот ваш Ферраре! - голос Адели зазвенел от негодования. - Король намеренно унизил меня, заставив заключить помолвку с этим ничтожеством! Ведь Генри и в подметки не годится Стивену, и вы знаете это не хуже меня! А все это он затеял единственно ради того, чтобы досадить моему братцу Роджеру, который нынче в немилости у его величества!

Джеффри молча обнял ее, прижал ее голову к своей груди и стал нежно, едва касаясь, гладить жесткие завитки ее иссиня-черных волос, выбившиеся из-под вуали.

- Почему вы столько времени избегали встреч со мной? Неужто вы мной недовольны? - шмыгнув носом, заговорщическим шепотом спросила она.

- Вам этого не понять, - мягко ответил Джеффри.

- Нет, отчего же, я прекрасно все пойму, если только вы мне это объясните!

- Я веду тяжкую битву с самим собой, леди Адель, - с протяжным вздохом признался Джеффри. - Битву, в которой победа столь же горька, сколь сладостно поражение. И все же я должен выйти из нее победителем!

- Мне так хорошо с вами, Джеффри, - промурлыкала Адель, теснее прижимаясь к нему. - Вы так добры, так участливы ко мне. Ведь за всю свою жизнь я ни в ком еще не встречала доброты и сочувствия.

- Вы преувеличиваете, Адель.

- Нисколько! Родители мои страстно желали иметь сына, и мое появление на свет глубоко разочаровало их. Оба они были ко мне вполне равнодушны и не скрывали этого. Отец погиб, когда я была еще ребенком, и я его едва помню, мать вскоре вышла замуж за Бофора, а через несколько лет оба они, и мать и отчим, были убиты во время одного из мятежей на севере. Сводный брат целых два года не удосуживался поинтересоваться, жива ли я, здорова ли. - Она передернула плечами. - А потом, когда он взял меня жить к себе, ему нужно было от меня лишь одно...

- Бедняжка! - Джеффри обнял ее за плечи и легко коснулся губами ее щеки.

- Я сначала думала, что и вы, Джеффри, - такой же, как все. Мне трудно было даже предположить, что в вас столько доброты и нежности...

- В настоящую минуту, - глухо пробормотал Джеффри, - я такой же, как все, о ком вы сейчас говорили, и мною движет отнюдь не доброта, не сострадание к вам, Адель! А совершенно иное чувство. - И он властно притянул ее к себе.

- О, Джеффри! Меня это вполне устраивает. Когда к тебе добры, и ничего больше, это, по-моему, так скучно... - Адель рассмеялась счастливым смехом. - Всему свое время.

Близился рассвет, и новобрачные готовились покинуть пиршественный зал. Гости успели порядком захмелеть и с простодушным удовольствием внимали пению менестрелей, изредка подпевая им нетвердыми голосами, или дремали, уронив головы на столы. Малькольм, за время ужина почти не притронувшийся к напиткам и яствам, поднялся на возвышение и с приветливой, хотя и несколько принужденной улыбкой спросил Стивена:

- Дорогой зять, позволишь ли ты мне перед разлукой обратиться с напутствием и пожеланием счастья к моей любимой дочери Мэри де Уоренн? Стивен, польщенный тем, что король Шотландии намеренно назвал Мэри ее новым именем, просиял, встал из-за стола и учтиво уступил королю свое место.

- Разумеется, я не могу вам в этом отказать. - Он поклонился Малькольму и обратился к Мэри:

- Я сейчас же вернусь за вами, мадам.

Малькольм обнял Мэри за плечи, и она доверчиво склонила голову ему на плечо. В сердце ее воцарилась прежняя любовь к отцу. От былой обиды не осталось больше и следа. Ведь она была так счастлива.

- Ты выглядишь счастливой и довольной, дочь моя, - сказал король, испытующе взглянув на нее. В голосе его Мэри почудилась нотка укоризны. Она несмело подняла на него глаза.

- О, я и в самом деле счастлива, отец! - улыбнулась она. - Я всей душой люблю своего мужа. И я надеюсь, что теперь, когда мы с ним заключили брак, на границе Шотландии с Нортумберлендом воцарится мир! И Стивен, оказывается, всегда этого хотел. Ты был предубежден против него, отец, но теперь, когда вы с ним породнились, от этого недоразумения не должно остаться и следа.

Помрачнев, Малькольм отрицательно качнул головой.

- У тебя короткая память, Мэри! Неужто мне придется напомнить тебе, кто ты такая?

- Я с нынешнего дня - супруга Стивена, - испуганно прошептала Мэри.

- Прежде всего ты - моя дочь. И дочь своей страны, Шотландии!

- Я помню об этом, отец. - Мэри готова была расплакаться, так суровы были теперь голос и взгляд Малькольма.

- Я надеюсь на тебя, принцесса Мэри! - Малькольм понизил голос. - Как истинная дочь Шотландии, ты должна неустанно печься о благе своей страны. Ты принесешь мне и своей отчизне неоценимую пользу, ты станешь моими глазами и ушами в логове де Уореннов!

Мэри вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в край стола. Она опасалась, что ей вот-вот сделается дурно от пережитого потрясения. Она с ужасом смотрела в мрачное, исполненное свирепой решимости лицо Малькольма. Впервые оно показалось ей не прекрасным и мужественным, как прежде, а хищным, злобным, отталкивающим. Слова его звучали как приговор всем ее надеждам.