Мэри Джойс - Страсть за кадром

- Лучше! - хихикнула Лизи.

- Тебя избрали новой мисс Америка? - пошутила Бретт.

- Нет! Дэвид помолвлен. Он прилетел домой с Кэт и удивил нас. На самом деле она Катрин, но Дэвид называет ее Кэт, - бубнила Лизи, но Бретт ее не слышала. - Они собираются пожениться в августе и, конечно, в Калифорнии. Ой, Бретт, она такая спокойная. Пианистка, играет в классическом стиле. И она настоящая красавица.

Лизи приняла молчание Бретт за увлеченное внимание и продолжала:

- Мы собираемся отдохнуть сегодня на природе. Ты не хочешь присоединиться? Она действительно неотразима, тебе она понравится.

- Я не смогу, Лизи. Очень сожалею, может быть, в другой раз.

- Они улетают первым рейсом завтра утром. Дэвид открыл свою собственную компанию по созданию компьютеров, а у Кэт - концерты. Ты даже не будешь у них на свадьбе? Я знаю, что Дэвид хотел тебя пригласить.

- Нет, не получится. Передай Дэвиду и Кэт мои поздравления, - медленно ответила Бретт. - Мне надо идти.

Лизи никогда всерьез не придавала значения чувствам Бретт к Дэвиду и уже давно забыла о них, поэтому ее очень удивила сдержанность подруги.

А Бретт понимала, что не смогла бы провести вечер с Дэвидом и его невестой, все время стараясь быть веселой и самоуверенной, и восхищаться ими. Она аккуратно положила трубку и легла поперек кровати. "Как она могла быть такой дурочкой? Когда все девочки, кого она знала, мечтали о кинозвездах, рок-певцах или футболистах, она думала только о Дэвиде. Дэвид был добрым, веселым и порядочным, но он на десять лет старше ее. Он начинает свое дело и женится, а она только заканчивает школу. Может, в Париже она найдет человека, которого полюбит", - с тоской подумала она.

На следующей неделе во время их ленча с Барбарой в "Лутесе", Бретт рассказала матери о своих планах.

- Тебе не надо поступать в колледж или работать, ты же знаешь. Но ты прекрасно проведешь время в Париже, - ответила Барбара, вылавливая улиток, плавающих в масле.

В этом была вся она - ни вопросов, ни слов поддержки. Она заказала еще порцию двойного "Манхэттена". Барбаре было всего сорок лет, но годы не жалели ее, как и она сама не жалела себя. В попытке контролировать свой вес, она продолжала принимать амфетамины и депрессанты аппетита, а так как у нее была бессонница, ей требовалось все больше и больше транквилизаторов, которые она запивала "Роздером Кристал" и "Манхэттеном". Свое природное очарование и внутренний блеск она искусно замещала макияжем.

Живя в основном в Нью-Йорке, Барбара проводила сезоны в Бар Харбор и Палм Бич на балах и приемах, но годы шли, и Барбара, дискредитировавшая себя своим безнравственным поведением и неприличными выходками, окончательно выпала из светского календаря.

Бретт очень переживала из-за совсем бессодержательной жизни своей матери, но еще больше утверждалась в том, что свою должна сделать полной и активной. Это подразумевало какую-то деятельность, и для Бретт этой "деятельностью" была фотография.

***

Бретт держала Лилиан за руку, Альберт; водитель, привез их в аэропорт "Кеннеди", откуда самолетом, только что приобретенным ее дедом, они полетят в Париж. Свен был удивлен принятым решением внучки заняться фотографией. Его единственным замечанием было: "У тебя есть достаточно времени, чтобы создать себя. По возвращении ты как раз будешь к этому готова. Я умею ждать". Бретт была ошеломлена его словами, но очень скоро выбросила их из головы.

"В конце концов у него нет ненависти ко мне", - подумала она и погладила на шее камею бабушки.

Бретт и Лилиан находились в зале отдыха, ожидая своего рейса.

Вдруг в дверях произошло какое-то волнение.

- Мне не нужен билет. Мой отец владелец этой чертовой авиалинии, услышали они голос Барбары.

Бретт и Лилиан переглянулись: вот уж кого они совершенно не ожидали увидеть. Барбара оттолкнула дежурных и, словно хозяйка этого помещения, большими шагами и нетвердой походкой прошла через зал. Ее наряд был слишком коротким и облегающим, а лицо выглядело так, словно макияж наносили лопатой, она была пьяна.

- Барбара, что ты здесь делаешь? - спросила Лилиан.

- Могу я хотя бы пожелать моей дочери счастливого пути? - грубо спросила она.

Бретт была напугана поведением матери. Ее радостное чувство ожидания новых приключений сменилось на прежнее ощущение тревоги, которое всегда возникало при Барбаре. "Это не честно, - думала Бретт, - она не сможет мне все испортить".

- Может, ты присядешь? - предложила она, стараясь сдержать нарастающее волнение.

- Я ненадолго. Меня ждет машина, - проглатывая слова, ответила Барбара. Я с друзьями и вдруг вспомнила, что ты сегодня вечером улетаешь. Я пришла, только чтобы попрощаться с тобой. - И она так энергично взмахнула рукой, что не удержалась и упала на свободный стул.

Бретт наклонилась к матери и почувствовала резкий устоявшийся запах алкоголя.

- У тебя все в порядке? - с нетерпением спросила Бретт.

- Конечно. Я просто не удержалась и все, - возразила Барбара.

Она посмотрела на Бретт и впервые в жизни поняла, что ее дочь действительно мила. Она уже давно выросла из возраста "гадкого утенка", однако Барбара не замечала этого. Длинные темные волосы Бретт вились волнами по плечам, а лазурно-голубое трикотажное платье оттеняло изумрудные глаза так, что они казались бирюзовыми. Барбара собралась сделать ей комплимент, как вдруг заметила камею.

- Где ты ее взяла? - завизжала Барбара, указывая на нее. - Это же камея моей матери. Только он мог тебе дать ее! Ты с ним виделась!

- Барбара, успокойся, - вмешалась Лилиан.

- Не лезь, ты организовала встречу с этим ублюдком, я знаю - ты! - кричала Барбара, быстро трезвея, со злостью глядя на дочь и тетку. - Я же запретила. Как ты могла осмелиться? - В бешенстве Барбара обрушилась на Лилиан.

- Барбара, не устраивай сцен, - зло шептала Лилиан.

Служащая оставила свой контрольный пост и подошла к ним.

- Если эта женщина вам мешает, я могу позвонить в службу безопасности, спокойно предложила она.

- К черту, я не устраиваю никаких сцен. - Барбара повернулась к молодой женщине:

- Служба безопасности не требуется. Я ненавижу его! Я ненавижу его, и вы это знаете! - кричала она на Бретт и Лилиан.

- Ну и что из этого? - сказала Бретт. - Я прожила почти восемнадцать лет с твоей слепой ненавистью к человеку, который на самом деле оказался добрым. Мне запрещалось спрашивать о нем, даже имя его произносить, а ты никогда не объясняла почему - никогда! Ты ничего не рассказывала мне о твоей матери или моем отце. Ты увезла меня от Брайана, и если б не ты, Захари сейчас не был бы в тюрьме. Я ощущала себя сиротой, а ты не придавала этому никакого значения. Слезы тихой злобы и обиды душили Бретт.

- Пожалуйста, нельзя ли прекратить? Вы беспокоите других пассажиров. Служащая одернула свой красный форменный пиджак, повела плечами, стараясь казаться более официальной.