Мэри Джойс - Страсть за кадром

- Спасибо, я принимаю твое предложение, но ненадолго. В Службе есть контора с названием "Помощь в переселении", которая помогает подыскивать квартиры, магазины и врача, который говорит по-английски, и все остальное.

- Добро пожаловать в Париж! - сказала Бретт, обнимая Лизи.

Глава 17

Лизи прожила у Бретт только неделю, после чего сняла маленькую квартирку. Она работала с полуночи до восьми утра. Кроме основных обязанностей она нанялась писать для Рэндолфа Пэка, посредника программы "Пресс-конференция: Европа", пользовавшейся большим авторитетом часовой программы, в которой принимали участие европейские лидеры из "горячих мест" и эксперты из оппозиции - все они обсуждали вопросы, касающиеся Соединенных Штатов.

- Рэндолф - самый помпезный осел, каких я когда-либо видела, - сказала Лизи однажды за завтраком, борясь с яйцами и тостами. - Он вышагивает по кабинету, как крон-принц, и независимо от того, занята я или нет, начинает читать мне лекции снисходительным тоном: "Ты не считаешь, что этот абзац можно написать более сжато, но и более красноречиво?" Ты когда-нибудь слышала что-нибудь более нелепое? Я действительно верю, он хочет, чтобы я преклонила пред ним колено, но он может забыть это. Мальчик знает свою работу, но только его мать смогла бы выдержать его больше десяти минут.

Бретт радовало, что Лизи любит свою работу. А среди молодых фотографов Парижа авторитет Бретт продолжал расти, и Лоренс снова встал на ее пути. Элитное общество профессионалов моды было маленьким кланом и избежать встречи с кем-то в нем было невозможно. Любой ошибочный шаг ведет к телефонным обсуждениям в Париже, Милане, Нью-Йорке и Токио.

За последний год Бретт слышала несколько версий об их разрыве. Наиболее восхитительной была та, что она нашла снимки Лоренса в интересных позах с рыжей моделью с лицом ангела и репутацией неразборчивой девицы.

Отказ разговаривать с Лоренсом на публике давал только новую тему для пересудов, поэтому Бретт, вежливо поговорив с ним, быстро уходила. Каждый из этих контактов сопровождался лавиной звонков Лоренса и его сотрудников, на которые она отказывалась отвечать.

Интеллигенция определила для себя, что страницы "Вуаля!" стали плоскими и невдохновляющими после ее ухода и что журнал опять встал на зыбкую почву. Было ли это правдой или преувеличением, но это только возвысило репутацию Бретт как созидательную силу в рекламе.

В июле Бретт посвятила некоторое время съемке рекламных снимков для концерта под названием "Цель жизни" - межатлантического благотворительного концерта в пользу жертв голода в Эфиопии. Когда Боб Гелдоф позвонил, она сразу согласилась и в закулисном хаосе на стадионе Уэмбли в Лондоне сделала несколько очень выразительных снимков Тины Тернер, Мадонны, Элтона Джона и многих других звезд.

Наконец, в августе Бретт последовала традиции ее европейского дома и взяла месяц отпуска, но использовала всего несколько дней для отдыха. Работа на концерте напомнила ей о том, что она купила "Хасельблад", и экспериментировала у себя в студии. Снимки камерой большого формата были четкими и чистыми, как натуральные.

Новые снимки парижан: ее близких друзей, владельцев магазинов и кафе и даже некоторых модельеров, редакторов и стилистов, с которыми она сотрудничала, полнее раскрыли ее природный талант делать снимки естественными.

Находясь в студии Бретт, Софи Леклерк заметила это. Она замолвила слово о новом проявлении таланта Бретт художественному директору "Ля Фам", ответственному за фотографии.

- Портреты - это мое хобби, - возразила Бретт, когда он позвонил ей, но согласилась рассмотреть предложение.

И в сентябре ее любознательность была оправдана возможностью сфотографировать Франка Трюффо, известнейшего директора французского кино. Бретт восхищалась сильным зрительским восприятием его фильмов, их естественностью. Бретт была последней, кому удалось снять Трюффо перед его смертью.

***

Джо встречался с Лизи всякий раз, когда позволяла ему его загруженность. Так как его контракт с "Клик Клак" заканчивался, Габриель для увеличения прибыли заполнял большую часть его времени съемками, но после года работы исключительно на одного клиента Джо устал от постоянного волнения, от того, как отнесутся клиенты к его внешнему облику. Прелесть жизни в качестве модели стерлась, и часто он чувствовал себя лошадью на выставке, с которой сначала бережно обращаются, а потом прогоняют. Он проводил дни, весь покрытый мраморной пылью, небритый, без маникюра на руках и в несвежей одежде, но продолжал уговаривать себя, что хорошо, когда есть деньги и скоро он сможет бросить заниматься этой работой и посвятить больше времени искусству.

Джо приелась такая жизнь. Он слишком часто бывал на карнавалах и понял, что с постоянными его участниками не о чем говорить. Их основной целью было быть замеченными.

В июле Рэндл приехала в Париж для работы на представлении "Ссуда на предъявителя", необычайно престижном представлении готовой одежды. Ее стиль и выступление, которое "Эспьон" назвал "Обворожительная Рэндл", означали, что все три модельера платили по пять тысяч долларов за каждый клип. Но, невзирая на ее жесткий график, она находила время попорхать с Джо.

В конце первой недели представления в содружестве с прессой и всеми наиболее богатыми владельцами магазинов, чьи "открытые для покупки" доллары были ключами ко всему, Терри Карбоньер преобразовал Лувр в дачную резиденцию с апартаментами для каждого. Все действующие лица были одеты в пьянящие французские модели, и до окончания действия гости порхали, как бабочки.

Рэндл выглядела как тропический освежающий напиток в своем шелковом саронге и топе в виде повязки, крутясь перед Джо и необычайно мрачным джентльменом, коммерческим директором одного из эксклюзивных магазинов Сан-Франциско, одним из ее клиентов.

- Иногда мне приходится раз десять переодеваться, прежде чем решу, что надеть.

***

Уже в середине вечера Джо сказал:

- Я уже почти оделся, Рэндл, ты готова к выходу?

- Дай мне еще немного покрутиться. Я не хотела бы упустить какой-нибудь мелочи, - ответила Рэндл, сдувая невидимые пылинки с сатинового лацкана его костюма.

В этот момент они заметили неподвижно стоящего со строгим видом парня, с мощной комплекцией и военной выправкой, направлявшегося к ним.

- Все было бы хорошо, если бы оно не было похоже на быка с рогами. Как ты думаешь, что ему надо? - прошептала Бретт.

Не успел Джо что-либо ответить, как этот человек подошел к ним.

- Простите за мое вторжение, мисс, - обратился он к Рэндл сухим официальным тоном. - Его Величество попросил меня доставить эту записку.