Мэри Джойс - Страсть за кадром

Из-за пережитого стресса она отправилась в роддом на месяц раньше. Когда Бретт привезли из больницы, Свена было не узнать. У него появился второй шанс в семье, и он обожал свою внучку.

Первый раз в жизни его поведение пробудило в Барбаре мысли о матери. Но она боялась, что, если станет расспрашивать отца о ней, он снова вернется в прежнее состояние, и решила сама покопаться в вещах матери и собрать воедино свои воспоминания. В кабинете Свена Барбара нашла старый альбом и там фотографию матери в день свадьбы. Рассматривая фотографии, она забыла о том, что отец может вернуться, пока не услышала, что он разговаривает с кем-то о своих планах относительно "Холмунд Метал Веке", компании, которой владел его друг Карл. По возвращении в Расин она узнала, что все разработки были закрыты, Холмунды покинули город. Не понимая смысла разговора и перестав прислушиваться к нему, она достала шкатулку с драгоценностями и забрала ее к себе в комнату.

Той же ночью, уложив малышку спать, Барбара открыла обтянутую изнутри сатином шкатулку. Камея ее матери, которая была на свадебной фотографии, лежала сверху вместе с нитками жемчуга различной длины. Она открыла отделение, в котором хранились кольца, и надела одно из них - с массивным рубином и бриллиантами.

Свен подарил это кольцо Ингрид, когда она наконец согласилась стать его женой. Свен сказал, что это единственная вещь, которую он смог найти и которая была такой же пламенной, как его невеста.

Первый раз, когда он увидел молодую красивую актрису, он был сражен. Он сопровождал ее на все спектакли в Мидвесте и после выступлений постоянно появлялся в ее уборной с цветами и предложениями выйти за него замуж. Упорная настойчивость молодого человека и абсолютная преданность победили сердце Ингрид, и они поженились против воли ее старого, с консервативными взглядами отца.

Барбара задержала взгляд на горящем камне, затем положила его в коробку и возобновила знакомство с содержимым. На дне лежали браслеты, под золотым ободом с сапфирами и изумрудами она заметила небольшую выпуклость под сатином. Она подняла полинявшую ткань и нашла кольцо с печаткой, которое сразу же узнала. Оно принадлежало Майклу. Она достала пилочку для ногтей, раскрыла серебряную погремушку Бретт и спрятала в нее кольцо. Затем ногтем загладила края, погремела ею и положила в колыбельку Бретт.

В смятении она бросилась в комнату отца, мрачное убежище, в котором никто не бывал, за исключением прислуги. Сначала Свен отрицал ее обвинения, обзывая ее истеричкой и уверяя, что она заблуждается. Он угрожал Барбаре, что отнимет у нее Бретт, а ее отправит в сумасшедший дом. Когда Барбара сказала, что спрятала кольцо и он никогда не найдет его, Свен взбесился. Он носился по дому, переворачивая мебель, выбрасывая содержимое ящиков на пол, даже поднимая паркетные доски в комнате Барбары. Она схватила ребенка, сбежала вниз и забилась в угол гостиной, прижимая к груди плачущую малышку.

Успокоившись, в расстегнутой рубашке и разорванных брюках, Свен угрожающе возник перед ней. Барбара думала, что он убьет ее, но вместо этого он стал уверять и убеждать, что смерть Майкла была несчастным случаем. Предполагалось совершить кражу со взломом, чтобы напугать Барбару и тем самым оторвать ее от Майкла. Но Майкл пришел домой раньше, удивился незваным гостям и был всего лишь ранен при борьбе с ними.

Барбара не поверила и, вспомнив подслушанный ею недавний разговор отца, сказала, что догадывается, что в отношении Карла он совершил что-то нехорошее, и, если он не оставит ее в покое, она сообщит и об этом.

Тогда Свен напомнил ей, что если с ним что-то случится, то некому будет позаботиться о ней и ее ребенке. Осмелев, Барбара ответила ему, что никогда не чувствовала его заботы, за исключением денег, которые он давал. Подавленная и испуганная, она хотела заявить в полицию. Но Барбара верила, что была ребенком, несшим на себе бремя греха - ее рождение стало причиной смерти ее матери, - и наивно рассудила, что ее молчание может быть воздаянием долга перед отцом. Но она не сказала ему об этом. Она попросила у него денег на дальнейшее свое содержание и обещание навсегда уйти из ее жизни и жизни ее ребенка.

Когда она попыталась уйти, Свен резко остановил ее. Его глаза горели яростью, он толкнул ее к стене и вернулся к событиям двадцатиоднолетней давности. Он выпустил наружу весь свой гнев, прижав к стене со всей силы. Он что-то кричал по поводу смерти Ингрид, покинувшей его так рано. Упрекал Барбару, что она бросила его, когда должен был родиться ребенок, и это могло утешить его. Барбара была в ужасе, она пыталась вырваться из его железных объятий. Не зная, как защитить себя, она массивным подсвечником разбила витрину с коллекцией старинных ножей и схватила один из них с перламутровой ручкой. Когда Свен отскочил к двери и попытался ее закрыть за собой, она вонзила ему нож в руку, потом еще раз и еще, до тех пор, пока рука не стала похожа на кусок мяса, а фаланга пальца не упала на деревянную панель.

"Вот что, оказывается, с его пальцами", - подумал Джефри, когда Барбара закончила свою исповедь и повернулась к нему.

- Я сделала это за Майкла и за себя тоже. У меня до сих пор хранится это кольцо. Ты знаешь, Бретт была очень похожа на Майкла. Думаю, она и сейчас похожа, - прибавила она тихо.

"Что мне делать теперь?" - размышлял Джефри. Ему не терпелось уйти, чтобы еще раз прокрутить пленку, которая поможет свалить Ларсена. Он взглянул на Барбару, но с удивлением заметил, что она спит.

Подождав несколько минут, он вылез из постели и, взяв вещи, направился в ванную. Не желая пачкать одежду запахом прелюбодеяния, он тщательно вымылся.

В конце лестницы он надел ботинки и вышел. Теперь у него были свидетельские показания, чтобы прижать Ларсена к ногтю. Но Джефри хотел большего. "Он убил моего отца и лишил меня наследства. Он мне обязан своим богатством и всем", - размышлял он. И пока шел пешком два квартала до своего дома, думал о Бретт.

***

- Некоторые из них необычайно красивы, а некоторые ординарны, - сказала Натали Корбет Бретт.

- Удивительно, ведь они все из одного агентства, - согласилась с ней Бретт.

Они сидели у Бретт в студии, уставшие после двухдневного отбора моделей. На столе перед ними лежала кипа карточек. За последние два месяца Бретт и Натали встречались много раз, чтобы обсудить съемку Бретт для американского отделения "Вуаля!". Натали решила в первом выпуске журнала поместить только непримелькавшиеся лица моделей, хотя понимала, что было бы надежнее использовать уже известных пламенных девочек и не рисковать, но в новом журнале она хотела видеть и новые лица.

Начинать издательскую деятельность в Нью-Йорке было достаточно сложно, даже при полном портфеле заказов, полученных Натали от французских издателей.