Кэрол Финч - Страсть под луной

Улыбка сбежала с лица Дру. Он поднял свою большую руку и с любовью коснулся нежного личика Тори.

- По правде сказать, я думал, что ты слишком хороша для меня. - Его глубокий баритон звучал мягко и чуть хрипловато. - И ты была такой невинной девочкой, когда впервые призналась мне в своей любви. Я был уверен, что ты испытываешь только наивную влюбленность, от которой к концу нашего путешествия и следа не останется.

- Мое чувство было совсем не временное, - заверила его Тори. Она положила руки ему на плечи и игриво улыбнулась. - Я всегда знала, чего хочу, но ты был слишком жаден, чтобы мне это дать.

Руки его скользнули вдоль ее талии и остановились на бедрах.

- Знаешь, я думаю, что полюбил тебя в тот момент, когда ты всходила по ступеням в церковь, точно печальная маленькая принцесса из сказки. - Он опустил голову и коснулся ее губ. - Я позавидовал Хуберту за то, что он получит такую награду, которой совсем не заслуживает. И чем дольше я общался с тобой, тем больше желал, чтобы ты осталась со мной навсегда. Я хотел, чтобы из наивной неопытной девчонки ты стала взрослой женщиной, которая смогла бы жить в моем мире. А когда мне это удалось, я был уже не в силах расстаться ни с тобой, ни с воспоминаниями...

Его нежное признание тронуло ее душу, и она наградила его улыбкой, сверкающей, как лунный свет Монтаны.

- Я люблю тебя так сильно... Наверное, даже слишком сильно...

Дру отрицательно покачал головой.

- Слишком сильно - это недостаточно, Чикаго, - пробормотал он. - Задуши меня своей любовью... - Он полез в карман, достал жемчужное ожерелье и застегнул его на ее лебединой шее. - Я сохранил те бусинки, которые ты роняла на дорогу, чтобы указать мне путь, отдал их нанизать, и теперь ожерелье как новое. - Его указательный палец скользнул по нитке жемчуга, охватывающей шею. - Я хочу, чтобы каждая из этих бусинок напоминала тебе о том, что с нами было, и о том, что еще будет.

Дру внезапно резко отстранился, и она нахмурилась, ничего не понимая.

- Боже всемилостивый, я совсем забыл! - Крепко взяв ее за руки, Дру повел Тори на балкон.

- Что, Бога ради?.. - Она остановилась на полуслове, заметив в лунном свете, что окружающий пейзаж как-то изменился. На расстоянии пятидесяти ярдов от дома росли две стройные трехфутовые сосны, которых совсем недавно здесь и в помине не было. Ее густые ресницы взлетели вверх, и она увидела, как Дру с усмешкой смотрит на нее.

- Мы посадили два вечнозеленых дерева по обеим сторонам парадного входа, так что, куда бы ты ни взглянула, ты увидишь символ моей любви к тебе. Вечной.., как вечнозеленое дерево... - Дру положил мускулистую руку на плечо Тори и прижал ее к себе, так что она почувствовала биение его сердца.

Поток счастливых слез хлынул по ее щекам, и Дру смахнул их тыльной стороной ладони.

- Не надо слез, Чикаго, - прошептал он. - Я хочу слышать только твой смех и греться в лучах твоей любви. - С лукавой улыбкой Дру взглянул через плечо в сторону спальни. - Какой у нас сегодня джем?

Воспоминание о том волшебном утре, которое было, казалось, целую вечность тому назад, тронуло губы Тори озорной усмешкой.

- Персиковый.

Дру легко поднял ее на руки и отнес на постель.

- Самый мой любимый, - пробормотал он, а голубые глаза его сверкали в предвкушении предстоящего.

Когда Дру навзничь упал на кровать, прижимая к себе Тори, ее нежный смех затопил его. Фиалковые глаза мерцали в свете лампы, освещавшей их комнату, серебристо-пепельные волосы напоминали гриву Лунного Огня, и Дру чувствовал себя на вершине блаженства. Он хотел провести всю свою жизнь в нежных объятиях Тори, наслаждаясь любовью, на которую он никогда не смел надеяться. Он всегда считал, что его женатые братья стали несдержанными и сентиментальными, женившись на женщинах своей мечты. Но Дру и сам сейчас чувствовал, что стал несдержанным и сентиментальным. Эта ослепительная фея сломала барьеры, сковывающие его чувства, и их бурлящий поток, точно гейзер, вырвался наружу.

- Господи, Чикаго, те чувства, которые я испытываю к тебе, столь ослепляют меня, что я просто не могу выразить их словами, - расстроенно выдохнул он.

Руки Тори скользнули под его рубашку, дразняще касаясь его мускулистой груди, и она с явным намеком просунула колено между его ног.

- Если слова даются тебе так тяжело, Монтана, почему бы тебе не показать, как сильно ты меня любишь. Я бы даже предпочла это...

Дру нарочито медленно провел загорелыми пальцами по ее плечу, дюйм за дюймом сдвигая вниз платье и открывая своему ненасытному взору белоснежную кожу.

- С удовольствием, Чикаго. - Его голос звучал глухо, нежность к ней сжимала ему горло. - Я надеюсь, у тебя нет других планов на сегодня. Я намерен очень подробно рассказывать тебе о своей любви.

Его соблазнительная улыбка и блеск страсти в глазах убеждали Тори в том, что он будет любить ее всю ночь, и это компенсирует ночи, потерянные из-за непонимания и препятствий, стоявших между ними в последние несколько дней.

- Интересно, ты хоть раз мог бы назвать меня по имени? - проговорила она, а руки ее изучающе касались сильного мужского тела.

- Викторией звали того не по летам развитого ребенка, которого я встретил три месяца назад, - прошептал Дру, стягивая с нее голубое атласное платье, мешавшее ему видеть каждый дюйм ее восхитительного тела. - А Чикаго - это прозвище, которым я тебя дразнил, а себе напоминал, как далеки мы друг от друга. - Сдержанная улыбка коснулась уголков его чувственных губ, когда он коснулся ими губ Тори. - Но есть одно имя, которым я буду называть тебя впредь с этого дня, - Моя Единственная Любовь...

Дру выражал свою преданность так, как ей даже не могло присниться. И когда двое влюбленных отправились в самое сокровенное путешествие, лунный свет Монтаны освещал вечнозеленые деревья, посаженные Дру и его братьями в знак его любви к пылкой фее, которая научила его, что такое любовь. Дру снова и снова доказывал ей, как она необходима ему.

Тори, не желая оставаться в долгу, изобретала все новые способы поразить этого гиганта, который стал ее солнцем. Она благодарила свою счастливую звезду за то, что Дру похитил ее со свадьбы и открыл ей новую жизнь, наполненную калейдоскопом восхитительных эмоций. Теперь, когда у нее была любовь Дру, ей ничего больше не хотелось. Он научил ее жить полной жизнью, любить сердцем, телом и душой...

- Я обожаю тебя, - пробормотал Дру голосом, прерывающимся от переполнявших его чувств.

- Я знаю, Энди Джо, - прошептала она, и сверкающие фиалковые глаза встретились с его бездонно-голубыми.

Густая бровь Дру вопросительно прогнулась.

- Ты ничего не хочешь мне сказать в ответ? - Он страстно хотел услышать от нее признание в любви, чтобы оно мягким эхом звучало в его мозгу.