Сюзанна Форстер - Цвет страсти (Том 2)

- Я тоже буду действовать цивилизованно и пристрелю вас одним выстрелом.

Джек вообразил, как ощутит в плече отдачу от выстрела.

Потом он выстрелил, нажал на курок не раздумывая и не рассуждая.

Кальдерон не вздрогнул и не двинулся с места, когда пуля со шлепком ударила в земляную стену позади него.

Тихое ругательство, вылетевшее из его рта, звучало почти как благодарственная молитва.

- Куда вы так спешите, Джек? - спросил он, - Я привез вам новости от Гас. Разве вы не хотите их услышать?

Джек подошел ближе, двумя руками держа револьвер, чтобы в случае необходимости тут же разнести Веббу голову.

- У нее неприятности.

- Какие?

- Боюсь, Джек, вам не понравится то, что вы услышите.

Ярость лишь немного поутихла, и Джек знал, что любая мелочь заставит ее вспыхнуть с прежней силой. Пять лет демон мести жил в его душе, и чаще всего Джеку удавалось держать его в узде, но сегодня демон вырвался на свободу. Более того, сам Джек поощрял его, потому что жаждал насилия и крови. Он жаждал правосудия.

- Предупреждаю вас, Кальдерон, что я хочу услышать от вас только хорошие новости.

Они молча, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

- Она потеряла ребенка, - наконец сказал Кальдерон. - И очень огорчена.

Джеку почудилось, что чей-то тяжелый кулак ударил его под ложечку. Он еле удержался на ногах, но тут же отверг страшное известие.

- Потеряла ребенка? Не может быть. Она только что узнала, что беременна.

- Женщина может потерять ребенка в любой момент, но не в этом дело. Гас, видимо, очень его хотела. Она в полном отчаянии. Она не выходит из своей комнаты и отказывается видеть доктора.

Если Джек раньше еще сомневался, нужна ли ему Гас, то теперь он твердо знал, что она для него дороже всего на свете.

Старые потери превратили его в сгусток страданий, казалось, его сердце окаменело от горя и уже ничто не могло его тронуть.

И все же где-то тлел крошечный уголек надежды, крошечное пламя, готовое разгореться при дуновении даже самого слабого ветерка. Пламя разгорелось, сердце Ожило и снова отозвалось на боль.

Кальдерон продолжал говорить. Странно, но его Голос и успокаивал, и волновал одновременно.

- Она не сможет с этим справиться без вас, Джек, - говорил он. - Она в опасности, и Бриджит тоже, но они ничего не подозревают.

Шрамы па теле Джека, казалось, снова начали кровоточить.

- Какая это опасность? - спросил он.

Кальдерон поднял голову и посмотрел на него.

- Я не могу вам больше ничего сказать.

- Подлец!

- Стреляйте, если вам кажется, что это поможет делу.

Давайте, убейте меня, если не можете придумать ничего другого. - Опять та же холодная улыбка появилась на губах Кальдерона и заморозила блеклую голубизну его глаз. - Вам не привыкать.

Джек не слышал слов Кальдерона. Он изнемогал от боли.

Гас потеряла ребенка. Он готов был в приступе горя сокрушить все вокруг себя. Он хотел упасть на колени и разрыдаться. Ему необходимо поскорее выбраться отсюда и поспешить к Гас, чтобы поддержать ее в трудную минуту.

Он может взять машину Кальдерона и уехать, оставив его на съедение змеям. Но что-то удерживало Джека от подобного шага. Все не так просто. Сквозь пелену боли он разглядел признаки опасности. Возможно, в доме Феверстоунов его поджидала ловушка и Кальдерон искусно заманивал его в нее.

- Почему вы мне все это рассказываете? - спросил Джек. - Какая вам от этого выгода?

- Давайте будем считать, что я заинтересован в исходе игры, и остановимся на этом.

Джек колебался, не зная, надо ли наконец задать вопросы, мучившие его на протяжении пяти лет: "Это вы, Кальдерон, организовали кражу Ван Гога? Вы стояли за похищением и убийством моей Хейли? Это вы были тем чудовищем, Кальдерон?

Вы и сейчас чудовище?"

Каждый вопрос он мысленно посылал Кальдерону и так же мысленно ждал от него ответа.

Кальдерон молчал.

И хотя Джек не верил в чудеса и мистику и уже много лет вообще ни во что не верил, незримая нить связала их на мгновение, и он почувствовал, что знает Вебба Кальдерона давным-давно. Что их объединяет некая тайна... Что Кальдерон дал ему ответы на все его вопросы, но он, Джек, не понял их значения...

- Мы, люди, выполняем то, что на нас возложено, - сказал Кальдерон. В остальном мы полагаемся на богов.

Идите и сделайте то, что на вас возложено, Джек. Иначе вы съедите себя заживо.

- Я не знаю, о чем идет речь, черт побери.

- Я говорю о вас, человеке, который лишился всего. Энергия без применения разрушает сама себя. Это ее предназначение, а у вас избыток энергии. Так используйте же ее, если не хотите погибнуть.

Джек почувствовал, что задыхается от волнения.

- Что вам известно о краже натюрморта Ван Гога? - наконец спросил он. - Того, что похитили из сейфа в Эль-Сегундо пять лет назад. Что вы знаете об этом?

Вебб покачал головой:

- Ничего такого, что могло бы помочь вам сейчас. Вы не могли спасти Мэгги, но вы можете спасти Гас. Отправляйтесь к ней. Спасите свою жену, Джек. Спасите себя.

- Скажите мне что-нибудь еще, Кальдерон!

- Лучше убейте меня. Я уже сказал вам все, что мог. Что же вы не стреляете? Размозжите мне голову. Пожалуйста. Я буду только рад.

Джек отступил от дыры в полу.

- Если вы меня обманываете...

- Если там вас ждет ловушка, шансы таковы, что скорее всего вы не выживете. Если же все-таки вам удастся выбраться, не тратьте времени и не возвращайтесь сюда. Меня вы здесь не найдете.

***

На машине Вебба Кальдерона Джек поспешил обратно в Лос-Анджелес. Он промчался по автостраде номер 395, а затем по извилистому шоссе номер 14 спустился в национальный парк.

Он столько времени держал взаперти свои чувства, что забыл о существовании каких-либо других переживаний, кроме умерщвляющей ненависти к себе, да и это чувство казалось ему ненастоящим. Он был человеком без сердца, все, что он умел, так это вырезать его изображение на дереве.

Боль превозмогала все остальные его чувства. Боль и ненависть. Эмоции превращают тебя в тряпку. Теперь это казалось смешным. Он торопился домой, к Гас, и к черту все остальное, что бы там ни случилось.

Черный "ягуар" Кальдерона отлично держал дорогу, с ревом проносясь через загадочные холмы, голубые от лунного света. На скорости девяносто миль повороты возникали один за другим с невероятной быстротой и будили воспоминания об автомобильной катастрофе, мертвой женщине и убитом младенце.

Эмоции ослабляют. Эмоции обрекают на смерть...

Он все крепче сжимал руль. Ему надо остановиться и все обдумать.

Джек не представлял себе, сколько времени он просидел в "ягуаре" на обочине тихой боковой дороги, обдумывая свой следующий шаг, который, по всей вероятности, приведет его к гибели. Казалось, он просидел в неподвижности многие часы и даже дни, потому что начал чувствовать холод. Он не мог по-настоящему оценить риск, связанный со спасением Гас. И самое главное, слишком глубоко в нем укоренился инстинкт самосохранения, основа успешного ведения партизанской войны. Пожалуй, это не был вопрос его собственной безопасности. И не вопрос искупления его вины. Что ему спасать, когда от него самого почти ничего не осталось...