Хизер Грэм - Покоренная викингом

- Рианон, пойдем, - позвал ее Мергвин.

- Я... я не могу! - прошептала она.

Эрик наконец-то оглянулся на нее, вернулся на корабль и подошел к ней. Прежде чем она что-то сообразила, он взял ее за руку и потащил вперед, а потом поднял на руки, перенес на ирландский берег и поставил перед темноволосой женщиной.

- Рианон, это Эрин Дублинская. Мама, это Рианон, моя жена.

Женщина с эбонитовыми волосами улыбнулась, и, увидев ее поближе, Рианон поняла, что она была, не так уж и молода, хотя трудно было понять, сколько ей лет. Ее глаза блестели, как зеленые изумруды, ее улыбка была приветливой.

- Добро пожаловать, Рианон! Для нас это тяжелое время, но мы сделаем все, чтобы тебе было хорошо. Мы, ирландцы, славимся своим гостеприимством, как ты знаешь. Это дом моего сына, и теперь он твой, и все, что в нем есть, - все в твоем распоряжении. - Она сжала руки Рианон, а потом одарила улыбкой своего сына. - Эрик, она прекрасна сверх всяких ожиданий, и я осмелюсь сказать, что ты не стоишь ее ни капельки. А сейчас, пожалуйста, пойдем. Боюсь, что вас слишком долго не было дома.

Но тут Эрин Дублинская увидела Мергвина, который стоял в стороне. Они не сказали ни слова, но она пришла в его объятия, и они долго стояли обнявшись. А когда отступили друг от друга, у Эрин на глазах были слезы. Но она взяла Рианон за руку и снова улыбнулась.

Рианон заговорила мягко и быстро, хотя редко говорила по-ирландски.

- Миледи, я сожалею, что нам пришлось приехать в такое время. Ваш отец, по-видимому, был любим всеми, он великий монарх, и я буду молиться за него и за всех вас.

- Благодарю, - сказала Эрин.

Она не отпускала руку Рианон, пока они шли мимо стен к замку, выстроенному из массивных камней. У стен города были выложены дорожки из камня. Каменные стены тоже были удивительны, ничего подобного Рианон не видела ни в Англии, ни в Уэльсе.

- Вот здесь у него случился удар, - тихо рассказывала Эрин своему сыну. - Я знаю, многие думают, что мне следовало отвезти его в Тару, чтобы он умирал там, но я в отчаянье собирала всех родственников. Он в основ-ном спит, но иногда просыпается. Иногда ему лучше, а порой становится хуже. Он осознает, что уходит, и он часто говорит о своей последней воле. Я не могла рисковать: он мог умереть в дороге.

Эрик ответил матери, что она поступила правильно. Рианон почувствовала себя чужой им, хотя рука Эрин оставалась в ее руке. Рианон шла за ними дальше. Когда они вошли в замок, то попали в громадный, величественный зал; казалось, там находилось, по крайней мере, человек сто. Они расступились, когда Эрин вошла. В центре зала они подошли к кровати, покрытой вышитым бельем. На ней покоился очень старый человек с белоснежными седыми волосами и морщинистым лицом. Его глаза были закрыты. Эрин остановилась, и Эрик быстро выступил вперед. Опустился на колени и взял длинные худые руки старика в свои. Рианон смутно видела, что по другую сторону кровати стояла монашка, низко наклонив голову в молитве. Рианон вздрогнула, увидев в голове кровати мужчину, так похожего на Эрика, что это мог быть только Олаф Белый, из Вестфальдского дома в Норвегии, король Дублина и отец Эрика.

Время пощадило этого человека, так же как и его жену. Его золотые волосы хотя и подернулись сединой, но он стоял такой же высокий, как и его сын, с огромным размахом плеч и приятными красивыми чертами лица. У него были такие же голубые глаза, как у Эрика. Они взглянули на Рианон, и на секунду у нее перехватило дыхание. Он слегка улыбнулся и кивнул ей головой; она поняла, что он определил, кто она, и приветствовал ее.

В зале было много других людей. У ног Финнлайта стоял высокий человек с темными волосами и зелеными глазами, который чертами лица напоминал Эрин, но был старше. Рядом с ним был еще один темноволосый человек, но у того были голубые глаза, и он был похож на ее мужа. По всему залу стояли мужчины и женщины, и Рианон вдруг показалось, что все они родственники.

Она услышала латинские молитвы и увидела, что все молятся. Далеко от постели Финнлайта стоял священник, и слова его звучали монотонно. Наступила тишина, затем послышалось шарканье ног: люди выходили из зала. Раздавались всхлипы и рыдания детей, но через мгновение опять стало тихо.

Тогда Финнлайт открыл глаза, и на его лице появилась улыбка. Он посмотрел на Дублинского короля. Его голос был тихий, но уверенный.

- Олаф, это ты здесь?

- Да, Аэд Финнлайт. Я всегда здесь.

- Он мне был таким же сыном, как и все остальные, не правда ли, Найол? - спросил он человека, стоящего в ногах кровати.

- Да, отец. Он мне был братом. Тогда старик посмотрел на Эрика.

- Волк, внук мой? Эрик, ты приехал? Теперь ты не оставишь меня. И ты также не оставишь Ирландию. - Внезапно он поморщился от боли, и Эрин закусила себе руку, опасаясь, что может закричать; Финнлайт закрыл глаза и заговорил снова:

- Да поможет нам Бог, потому что между королями будет война! Мир, которого я добивался все эти годы, - такая хрупкая вещь! Королевство перейдет к Найолу, не потому что он - мой сын, а потому, что нет более достойного человека. Все эти годы, Олаф, я был силен потому, что ты был рядом. И именем Бога я молю, чтобы ты поддерживал моего сына!

- Аэд, ведь нас связывает клятва, которая была дана столько лет назад, - сказал Олаф. - Теперь ты можешь отдыхать спокойно. Стены Дублина навсегда станут крепостью для Найола. Мои сыновья, твои внуки, всегда поднимут свои мечи, как ты завещаешь, и станут ему войском. А я и правда, Аэд, отец мой, твой сын.

Глаза Финнлайта, казалось, заблестели от слез. По-том остановились на Рианон. Финнлайт высвободил руку из руки Эрика и потянулся к ней. От неожиданности Рианон растерянно посмотрела на Эрин.

- Пожалуйста, - прошептала Эрин. Рианон шагнула вперед. Пальцы Финнлайта сомкнулись на ее ладони с удивительной силой.

- Прости меня, - прошептал он горячо. - Прости меня, прости меня. Я любил тебя тогда, как и всегда, сильно! Очень сильно!

Было ясно, что он принимал ее за кого-то другого, но за кого?

Потом наступило молчание. Испуганная Рианон стояла тихо. Взгляд его стекленел.

- Клянусь Богом, - продолжал он, - я никого так не любил! Но всегда были интересы страны, ты видишь. И война. И я вынужден был сделать, что сделал. - Он замолчал и соединил руку Эрика с ее рукой. Рианон хотела вскрикнуть и отдернуть руку, но почувствовала строгий взгляд синих глаз мужа. - Я знаю, - говорил Финнлайт, - такие вещи женщинам не понять. Я знал его силу и молился, чтобы ты простила меня. Я молился, чтобы ты полюбила его, потому что, пока вы вместе - будет мир. Я сделал это для Ирландии, ты должна понять. Скажи мне, дочь моя, что ты прощаешь меня!

Рианон почувствовала, как жгучие слезы скатились с ее ресниц. Взволнованный взгляд умирающего преследовал ее. Эрик крепче сжал ее руку и поспешно прошептал: