Патриция Хаган - Любовь и ярость

Внезапно глаза Колта подозрительно сузились. Интуиция, никогда не подводившая его, подсказывала, что произошло что-то недоброе. Не понимая, что так встревожило его, он, тем не менее, заметил, что и конь его захрапел и испуганно попятился. Страх вдруг холодком прокатился по спине, покрыв кожу мурашками.

И затем до него долетел пронзительный крик, внезапно оборвавшийся на самой высокой ноте.

Изо всех сил всадив шпоры в бока лошади, он направил её вниз по склону холма, рассчитывая срезать угол и выиграть несколько минут. Не прошло и нескольких мгновений, как Колт оказался на главной улице, но она была вся покрыта раскисшей от дождя глиной. Ему пришлось придержать лошадь, чтобы со всего размаху не грохнуться на землю вместе с конем.

В конце улицы он заметил сбежавшуюся толпу возбужденно жестикулировавших горожан. Когда он подъехал, раздался испуганный и смущенный шепот и люди раздались перед ним, образовав безмолвный живой коридор.

Колт соскочил с коня и увидел это ... женское тело, распростертое в грязи. Волосы, когда-то золотые, были все залиты кровью.

Возле неё на коленях стоял мужчина, и беспомощно рыдал, обхватив голову руками.

Внезапно, как от толчка, Боуден поднял искаженное горем лицо и увидел перед собой Колта. Он попытался заговорить и губы его задрожали и искривились в уродливой гримасе скорби.

- Ты! Будь ты проклят, это ты убил ее! Ты убил её так же верно, как если бы сам пустил в неё пулю!

Его голос сорвался. Рыдания сотрясали могучее тело, грудь тяжело вздымалась, как будто ему не хватало воздуха. Покрасневшие, опухшие от слез глаза с горечью смотрели на молодого Колтрейна. Потрясая огромными кулаками, не помня себя от горя, он кричал и проклинал Колта. - Я убью тебя, Колтрейн! Убью, как ты убил мою несчастную девочку!

Вдруг, краем глаза заметив у стоящего неподалеку человека торчащий из расстегнутой кобуры пистолет, он сделал быстрое движение, чтобы схватить его. Но тот был начеку и с силой оттолкнул Боудена. Подоспевшие на помощь соседи быстро схватили за руки обезумевшего от горя отца и осторожно поддерживая, повели обратно в помещение банка.

Колт вздрогнул, почувствовав на плече чью-то руку. Он не обернулся, просто тупо, как во сне, смотрел на смутно обрисовавшуюся перед ним мужскую фигуру с металлической звездой шерифа на рубахе. Тот что-то говорил, но голос доносился до Колта глухо, как сквозь плотный слой ваты. Заметив, что тот как-то странно смотрит на него, шериф заговорил громче, стараясь отчетливо выговаривать слова. - Это было ограбление банка, Колтрейн. Мои люди сидели в засаде. Шарлин, к несчастью, попала прямиком в опасную зону. Я ещё здорово удивился, глядя на нее, она шла, как лунатик или что-то в этом роде. В жизни ничего подобного не видел! Кстати, я совершенно уверен, что никто из моих людей не стрелял в нее. Они прекратили огонь сразу же, как только увидели её. Мой помощник считает, что один из нападавших стрелял в кого-то из нас, но промахнулся, либо Шарлин нарвалась на случайную пулю.

- От этого, конечно, не легче, - мягко добавил шериф, - но, думаю, она не страдала. А, скорее всего, даже не успела понять, что с ней.

Но Колт почти не слышал, что говорил шериф.

- А бандиты тут же убрались, - проворчал тот, - мои ребята как увидели, что девушка упала, обо всем забыли, вот они и сбежали. Повезло мерзавцам. Ну, да мы их найдем!

Колт нетерпеливо сбросил с плеча дружескую руку и, как слепой, шагнул вперед. Собравшаяся вокруг тела Шарлин толпа молча расступилась перед ним.

Опустившись на колено возле бездыханного тела, он протянул руки и нежно, как спящего ребенка, прижал к груди мертвую Шарлин. Когда её голова безвольно склонилась к нему на плечо, он чуть было не заплакал, таким безмятежным было её лицо ... и в то же время таким неживым. Все ещё не веря в случившееся, он заглянул в безжизненный голубые глаза, ещё только утром сверкавшие страстью. А теперь ему пришлось закрыть их дрожащими пальцами.

Наконец Колт поднялся, по-прежнему бережно держа на руках тело Шарлин. Увязая по щиколотку в липкой грязи, он нес её, крепко прижимая к груди. Кто-то окликнул его, но Колт, ничего не замечая, шел вперед.

Он нес её домой. Когда он был уже совсем близко от особняка, кто-то из слуг заметил его и поспешил распахнуть настежь двери. Войдя в дом, он миновал маленькую гостиную, даже не заметив женщин, которые столпились возле лежащей на софе Джульетт. Бедная женщина была в глубоком обмороке.

Шаг за шагом Колт медленно поднимался по лестнице на второй этаж и, наконец, войдя в спальню, бережно опустил Шарлин на белоснежные простыни.

Повернувшись к двери, он покинул дом, не сказав никому ни слова, и вернулся в город. Он не замечал, как прохожие осторожно освобождали ему дорогу. Что-то опасное было сейчас в этом человеке, в глазах горели ненависть и жажда мести.

Джон Тревис Колтрейн был одержим одной мыслью: убийца Шарлин должен заплатить за смерть девушки. И помоги Боже безумцу, который вздумает помешать ему!

Глава 6

Бриана де Пол сидела, глубоко задумавшись, перед огромным каменным камином. Колени она поджала к груди, подбородок девушки уткнулся в руки. Как завороженная, она пристально смотрела на пляшущие языки пламени. За её спиной теплый ветерок слегка играл занавесками, принося в комнату сладостный аромат цветущих лилий, но девушка, казалось, ничего не замечала. Не видела она и солнечных зайчиков, весело мелькавших на полу комнаты.

Прошло уже четыре недели с тех пор, когда она в последний раз видела Шарля. Один из здешних докторов задумал покинуть провинцию навсегда и, добрая душа, сам отвез Шарля в Париж и поместил в больницу. Бриана с ужасом подумала, что если бы не его доброта и участие, не обещание всю дорогу заботиться о мальчике, ей пришлось ехать самой.

Ее собственная поездка, в которую она отправилась ровно через неделю после отъезда Шарля, оказалась в тысячу раз труднее, чем она думала. Денег у Брианы не было, поэтому пришлось идти пешком, останавливаясь только, чтобы отдохнуть и перевязать стертые до кровавых волдырей ноги.

Она нашла Шарля в больнице для бедных, бедный малыш буквально задыхался в переполненной до отказа палате, среди безнадежно больных или умирающих. Сердце Брианы сжалось от негодования и острой боли, когда она увидела брата, лежащего на кривоногой койке, покрытой грязной простыней, скрюченное хилое тельце казалось сломанной игрушкой, которую, поиграв, забросили в угол.

Увидев стоящую возле кровати сестру, малыш поднял на неё полные боли глаза и его личико засияло от радости, ведь та была единственным светлым лучом в его безрадостной жизни. Бриана выкупала брата, добившись от сурово нахмурившейся сестры, чтобы ему поменяли простыни. Она пришла в ужас от того, как похудел Шарль и каким больным и слабым он казался. Он кротко объяснил, что еда в больнице - совсем не то, что дома. Бриана просила подаяние на улице, пока не набрала достаточно медяков, чтобы купить тарелку горячего, густого супа. Ей никогда прежде не было так стыдно, как в ту минуту, когда она стояла у всех на виду с протянутой рукой, но Бриана повторяла про себя, что её гордость значит гораздо меньше, чем благополучие любимого брата.