Роберта Хиккетс - Вкус яблока

Слава Богу, еще один молокосос, облегченно вздохнул он. А ведь здорово перетрусил... Руки так и ходят ходуном. Ну-ка, возьми себя в руки, приказал себе Гард. Мальчишке не больше двенадцати, и, похоже, сам напуган до смерти. Гард не удивился бы, если бы парень оказался вооруженным - ребят и помоложе доводилось задерживать с оружием, - но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что здесь не тот случай, а чувствам своим он доверял.

- Марш из-под стола! На пол лицом вниз! - скомандовал он.

Бизон гавкнул, и мальчишка, весь сжавшись от страха, выбрался из-под стола и лег на живот.

- Руки в стороны! - Поднявшись, полицейский сунул револьвер в кобуру и дал команду собаке: - Сторожи его, Бизон, дружище!

Доберман тут же сел поодаль, не спуская глаз с мальчугана. Ближе без команды хозяина он ни за что не подойдет, разве что этот доходяга вытворит что-нибудь из ряда вон выходящее, вздумает, к примеру, бежать. Впрочем, далеко не убежит, усмехнулся Гард, обыскивая его. Трясется от страха, как осиновый лист.

- Как тебя зовут?

- А... А... Алан Реджинальд Р...Роллинс.

- Сколько здесь твоих дружков?

- Д...вое. Стив и... и Джеффри.

Гард проверил последний карман и выпрямился. В тот же момент мальчишка попытался перевернуться на спину. Бизон, яростно рыча, вскочил.

- Не шевелись! - бросил Гард. - Если не хочешь отведать собачьих зубов! Когда разрешу, тогда и встанешь.

- Я что, арестован? - испуганно спросил мальчишка. Голос его, хотя он и пытался скрыть волнение, дрожал, вот-вот сорвется.

- Ты под стражей. - Невелика разница, подумал Гард, особенно для ребенка, который того и гляди разревется. Арестами детей военная полиция обычно не занималась. Их брали под стражу, а потом возвращали родителям. Если выяснялось, что мальчишка из семьи военнослужащего, его дело передавали гарнизонному старшине, который наказывал виновного принудительным общественно полезным трудом с требованием возместить убытки.

- Мама убьет меня, - голосом, полным отчаяния, прошептал мальчуган.

Лейтенант опять взял Бизона на поводок.

- Поднимайся! - приказал он Алану. Что-то в этом мальчишке было знакомое - может, эти огромные глаза. Где же он мог его видеть?.. Черт подери, наверное, уже приходилось арестовывать, ухмыльнулся Гард. В таком случае парень недалек от истины - мать и вправду его убьет, особенно если они живут в гарнизоне. Бывали случаи, если мальчишка выкидывал что-нибудь из ряда вон выходящее, семью вышвыривали из гарнизона, а снять квартиру в городе не каждому военному по карману.

Гард вывел парнишку из дома, передал своему коллеге-полицейскому и вернулся с собакой в здание закончить осмотр. В остальных комнатах никого не оказалось - пусто и тихо. Он сделал последний круг - проверить, все ли окна закрыты, а двери заперты, - и вышел на улицу.

- Сейчас сюда приедет главная караульная служба, - сообщил Гарду начальник патруля. - Дождись ее, а потом поедешь в участок. Нужно заполнить протокол задержания.

Лейтенант кивнул, посмотрел, как начальник сел в машину и уехал, потом, смахнув осколки разбитого стекла, уселся на верхней ступеньке крыльца. Ребятки проникли в здание через эту дверь - разбили окно, дотянулись до замка и открыли его. Они могли бы неплохо поживиться, если бы не Гард. Как раз в тот момент он встал на стоянку перед этим самым домом - хотел посмотреть в своем блокноте, чем ему предстояло заниматься дальше. Тут-то он и услышал звон разбитого стекла... И пока звонил в участок, выводил Бизона из машины и обходил вместе с ним здание, они не теряли времени даром успели вытащить несколько фотоаппаратов, пишущую машинку, радиоприемник и главный трофей - новенький стереомагнитофон.

Бизон ткнулся носом в колени, и Гард нагнулся почесать ему за ухом собаке это страшно нравилось.

- Умница ты моя! Хороший пес! - похвалил он добермана.

Раньше ему пришлось работать с собакой, лишенной всякого тщеславия достаточно было погладить ее по голове, сказать "молодец", она и довольна. Когда он в первый раз повел себя так с Бизоном, доберман кинул на него такой обиженный взгляд, будто он оскорбил его в самых лучших чувствах - вероятно, так оно и было. Некоторые собаки, как люди, - чем больше хвалишь, тем лучше работают.

Брустер сидел на крыльце, чувствуя, как волнение последних минут куда-то отступает. Сердце опять ровно билось в груди, влажные от пота ладони высохли, неприятное чувство где-то внутри прошло.

Он не стыдился признаться в том, что порой испытывает страх. Что ж тут постыдного? Наоборот, чувство это давало ему явное преимущество - заставляло быть предельно осторожным. Он давно дал себе слово, что никто, ни единый человек, больше не причинит ему боль.

Тихонько вздохнув, лейтенант унесся мыслями прочь. Хотя не так уж и далеко - всего на десяток миль от гарнизона, где служил последние полгода, в город Стампу. Именно там провел он двадцать два года своей жизни. Там вырос и, как ему иногда казалось, состарился. А уж узнал о жизни столько, сколько и не хотелось бы...

Ведь там, в Стампе, довелось ему испытать такую боль, что, казалось, лучше умереть...

Когда из Джи-Пойнта пришел приказ направить его служить в родной город, Брустер, естественно, не очень-то обрадовался. Но приказ есть приказ. Он подчинился, однако решил сразу же по приезде поменяться местом службы с каким-нибудь другим полицейским, у которого отсутствуют неприятные воспоминания об этом городе.

И все же в глубине души Гард был рад вернуться в родные пенаты, чаще встречаться с родителями, братьями и сестрами.

А воспоминания... Что ж, он просто старался не думать о них. В первые годы, когда уехал отсюда, он здорово поднаторел в этом - делал вид, что все случившееся просто дурной сон, что никогда он не был влюблен, никогда его не предавали. Избегал давным-давно знакомых мест - песчаного пляжа на Дикой косе, тихой зеленой дороги вдоль апельсиновых садов, пивного бара в Уилксоне, тенистых уголков городского парка. Он запрещал себе вспоминать последние месяцы жизни в Стампе.

Вспоминать ее...

Точно так же, как не позволял себе думать о ней сейчас. Считал, что старые привязанности, мечты и разочарования должны оставаться там, где им надлежало быть. В прошлом.

Приехала главная караульная служба, вернув Гарда из прошлого в настоящее. Она возьмет это здание под надежную охрану до утра, а он может ехать дальше.

Конечно, невелика радость сидеть до утра в темном, мрачном доме, размышлял Гард, возвращаясь к своему "лендроверу", но он бы с удовольствием пошел даже на это, лишь бы увильнуть от писанины, которая ему предстояла. В его работе, считал полицейский, были два неприятных момента. Первый - это большая вероятность получить пулю в лоб, второй - писанина.