Роберта Хиккетс - Вкус яблока

- Что у нас на ужин? - спросил он и, нырнув в холодильник, вытащил оттуда банку с кока-колой.

- Послушай, малыш. Дороти приглашает тебя переночевать у них сегодня.

- Нет, спасибо. - Он улыбнулся невинной улыбкой. - Я уж лучше останусь дома.

Мэйбл попробовала зайти с другой стороны.

- Я уже сказала ей, что мы привезем тебя, как только ты примешь душ.

- Я не хочу туда ехать, мама! Мальчонка стоял, небрежно прислонившись к дверце шкафа. Мэйбл перевела озадаченный взгляд с сына на Гарда, скромно примостившегося возле окна. Во вторник вечером, когда они с Аланом ругались до хрипоты, он так же тихонько сидел, не произнося ни слова, а если что-то и говорил, то спокойным, вежливым тоном. Но только в случае крайней необходимости. С одной стороны, Мэйбл была благодарна ему, что он не лез не в свое дело, не пытался, как говорится, давить ребенку на психику. Алан просто озлобился бы, и только. Но с другой, - какая-никакая поддержка ей не повредила бы.

- А я и не спрашиваю, хочешь ты этого или нет, - спокойно сказала мать. - Я тебе говорю, что сегодня ты будешь ночевать у Дороти.

Невинная улыбка исчезла. Ее сменила гримаса ярости, которая в последнее время все чаще появлялась на лице сына.

- Но почему? Чтобы ты могла немного побыть с ним? Он тебя на это подбил, да?

- Нет. Это...

- Ну почему ты во всем его слушаешься? Почему все время меня куда-то отвозишь, стоит ему только приехать в наш дом? Почему его ты никуда не отправляешь? - Алан с такой силой стукнул банкой о стол, что та опрокинулась, и густая темная жидкость растеклась по его поверхности и тонкой струйкой потекла на пол. - Ты хочешь избавиться от меня, чтобы побыть с этим проклятым фараоном? Отлично! Отправь меня к папе! Я буду жить с ним! Он-то, по крайней мере меня любит. И никогда бы не стал вести себя со мной так, будто я пустое место!

Мэйбл внезапно почувствовала, как внутри в душе лопнула какая-то пружина, до сих пор сдерживавшая ее. Кто знает, отчего это случилось... Может, сказались переживания, связанные с нестабильностью их отношений с Гардом. Или надоело, что одиннадцатилетний сопляк заставляет ее плясать под его дудку. А может, не смогла больше слушать, как лучшего человека, которого она когда-либо знала, мешают с грязью, а слабого, безвольного, не человека даже, а так, человечишку, превозносят до небес. Но какая бы причина ни была, Мэйбл решила - все, хватит, наслушалась!

- Хорошо, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила она. Завтра же я позвоню твоему отцу, и мы обо всем договоримся.

Алан уставился на нее, разинув рот. В темных глазах промелькнул страх.

- Если ты хочешь жить со своим отцом, я не стану возражать. Пускай теперь он о тебе позаботится! Помнишь, как великолепно он это делал, когда мы жили в Мемфисе? Помнишь, как ты приезжал к нему на выходные, а он тебя и не замечал? А когда он ушел невесть куда, а тебя оставил одного на Бог знает сколько времени? Забыл? Может, запамятовал, как звонил мне в три часа ночи, голодный, напуганный до смерти, умоляя забрать тебя домой?

- Мэйбл, перестань! - решил наконец вмешаться Гард.

- Нет, не перестану! - Она метнула в его сторону яростный взгляд. - За последние дни я только и слышу от него о его распрекрасном, чудесном, восхитительном отце! Так вот, черт подери! Никакой он не распрекрасный, чудесный, восхитительный! Его и отцом-то назвать нельзя! - Скрестив руки на груди, чтобы не видно было, как они ходят ходуном, Мэйбл снова повернулась к сыну. - Давай-ка поговорим о твоем отце! Я расскажу тебе, почему мы разошлись, почему я никогда не стану больше жить с ним вместе, как бы тебе этого ни хотелось! Открою тебе, чем он болен, а потом посмотрим, захочешь ты с ним жить, когда все узнаешь, или...

- Мэйбл!!!

За все время их знакомства Гард никогда не повышал на нее голоса. И теперь, услышав его резкий окрик, Мэйбл запнулась на полуслове, и в наступившей тишине ее последние слова отдались в умах каждого, словно эхо.

- Не сейчас, Мэйбл, - тихо сказал Гард. - И не так...

Она ошеломленно перевела взгляд с Алана, который трясся как осиновый лист, на Гарда. Женщина чуть не расплакалась - столько боли и участия было в его глазах.

Он направился к ней, на секунду задержавшись возле Алана.

- Посиди немного в своей комнате, ладно? Тот на секунду замешкался, но, когда Гард тронул его за плечо, кивнул и поплелся к двери, но на пороге остановился.

- Прости меня, мам, - жалобно прошептал он. - Пожалуйста, не отправляй меня к папе. Я... я хочу остаться с тобой. - И вышел из кухни.

Повернувшись лицом в угол, Мэйбл закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она была как выжатый лимон. Ни чувств, ни мыслей, ничего... Одна только боль.

Гард подошел сзади, обнял, крепко прижал к себе, и сразу ей стало легко и спокойно. Боль пока осталась, но Мэйбл знала, что вынесет ее. С Гардом она могла выдержать все. А вот без него...

Об этом страшно даже подумать. Гард долго не выпускал ее из своих объятий. И молчал. Не знал, что сказать. Что все будет хорошо? В конце концов так оно и будет, но станет ли ей легче от этого сейчас? Что Алан рано или поздно образумится и их отношения станут такими же добрыми, как прежде, а может, еще лучше? В данный момент это тоже большого утешения не принесет.

Что он сам останется с ней рядом на всю жизнь? Сказать-то, конечно, можно, но вдруг она поблагодарит и откажется?

А если нет...

Может, настало время открыть ей свои чувства? Тринадцать лет назад он ни разу не говорит Мэйбл, что любит ее. А что было бы, если бы сказал? Вдруг она тогда не вышла бы замуж на Роллинса?

А может, и вышла бы... Впрочем, это дело прошлое. А вот как поступить сейчас? Что, если он, признаваясь в любви, услышит в ответ, что она его тоже любит?

Стоит попробовать, решил Гард.

- Мэйбл... - неуверенным хриплым голосом начал он. Попытался откашляться - не помогло. Ну что же ты молчишь, продолжай, приказал он себе.

Заметив, что Гард никак не может решиться, Мэйбл накрыла ладонью его руку и ласково сжала ее.

- Что, милый?

- Может, не будем ужинать сегодня здесь, а поедем лучше к моей маме?

Ну какой же он идиот! Гард готов был ругать себя последними словами. Какой трус! Собирался сделать признание в любви, сказать всего три слова, а сам... Что же он, дурень, наделал!

Но тут Мэйбл повернулась к нему лицом, и мучениям его пришел конец. Она вся так и светилась от счастья.

- К твоим родителям? - ликующим голосом проговорила она. - Ты хочешь познакомить меня со своими родителями?

И Гард понял, что сказал именно те слова, которые нужно. Знакомя любимую со своей семьей, он тем самым признает всю серьезность их отношений. И ласково стер слезинку, притаившуюся в уголке ее глаза.

- Со всей семьей. С мамой и папой, братьями и сестрами, племянниками и племянницами и прочей родней.