Максим Исаев - Оживление

- А вот у нас дождя совсем не было! - обрадовалась моя герцогиня.

- Странно, все небо было покрыто тучами до самого горизонта, обложило как на неделю, у вас-то тоже должен был пойти дождь, - огорчилась девушка. Я видел ее первый раз в жизни. Все, наконец, расселись по креслам.

- Нет, наоборот, мы наблюдали чудесный закат, - торжествующе воскликнул я.

- Ну конечно, дорогая, ведь мы ехали совсем другой дорогой! примирительно вставил Поль.

- Все это очень странно, и у меня даже совсем пропал аппетит, закапризничала его подруга.

- А вот это уже серьезно, здесь что-то не в порядке! - Поль вскочил с кресла и принялся, нахмурившись, положив руки в карманы, ходить из угла в угол.

- Какой может быть дождь в марте? - настаивала моя королева. - Милый, не волнуйся, сейчас все будет готово, еще минуту! забеспокоилась бледная девушка.

Поль прошел круга три вокруг стола, замедлил шаг и остановился у окна. Пошел снег. Мы невольно замолчали и тоже принялись завороженно следить за падением снежинок. Стало совсем тихо. Глядя в окно, Поль задумчиво произнес:

- Когда умерла моя жена, я долго не мог понять, что произошло. Ходил на работу, дома готовил ужин, иногда приходили какие-то люди, мы сидели вместе часа два, о чем-то разговаривали, но есть мне не хотелось. Потом я оставался один, стелил постель как всегда на двоих, выкладывал ночную рубашку жены, две подушки, потом ложился под одеяло и тушил свет. Постепенно все звуки на улице прекращались, только шумел ветер или стучал дождь по подоконнику, или вот так же медленно падал снег, освещенный уличным фонарем. Я ждал, когда же придет из ванны жена, закрывал глаза и пытался уснуть, но она все не приходила, я вставал, ходил по комнатам, но ее нигде не было, я снова ложился и уже не мог успокоиться. Так продолжалось несколько месяцев. Сон совсем пропал, никакие снотворные не помогали, мне удавалось задремать лишь в метро или на работе.

И вот однажды, когда я, как всегда, постелил нам постель и залез под одеяло, послышались знакомые шаги, жена торопливо одела рубашку и легла рядом. Я обнял ее и мы скоро уснули. Утром, когда я проснулся, было еще темно, но она уже ушла, взяв даже из шкафа кое-какие вещи. Чайник на кухне был еще горячий. Я немного успокоился и пошел на работу. С тех пор она приходила ко мне каждую ночь. Я даже поправился на два килограмма. Иногда среди ночи мы вставали и шли на кухню чего-нибудь перекусить или выпить чашку чаю. Я не думал, откуда она взялась, перестал ездить на кладбище и зажил спокойнее. Она только была бледнее, чем обычно. Мы почти не разговаривали, но я был счастлив, что она рядом со мной. Ходить по магазинам нам было не нужно, я покупал все по дороге с работы. Так прошло несколько лет.

Мы молчали, следя за полетом снежинок. Поль задумался, будто что-то в его рассказе привлекло его внимание, или тоже замечтался, глядя в окно.

Сколько раз я мечтал вот так же встретить умерших или где-нибудь в гостях, или на улице, среди случайных прохожих, или даже в другом городе. Можно даже не говорить ни о чем, просто раз! - и чья-то до боли знакомая фигура, походка, ты догоняешь ее, она оборачивается, узнала, и улыбается...

- А где тут, интересно, печка? - очнулся, наконец, Поль. Мы поднялись стряхнуть оцепенение и чем-нибудь заняться.

- Да, мальчики, сходите-ка за дровами! - томно протянула бледная девушка, - а то скоро мы тут окоченеем.

Набрав в прихожей сухих поленьев, мы сложили их рядом с камином. Еще несколько минут, и пламя заполыхало почти до пояса. Мы пододвинули кресла поближе к огню.

- А где же питье и закуски?

Я снова попытался открыть заколоченную дверь. Вместе с Полем мы нажали на нее, дверь с треском распахнулась, и мы попали в кухню, где, к нашему изумлению, мы обнаружили два подноса с приборами и всякими явствами. Радостные, мы потащили подносы к дамам. Дальше разговор шел о погоде, еде, каминах и прелестях дачной жизни. Политики почти не касались. Бледная девушка быстро объелась и попросила Поля увести ее спать. Надо сказать, что я тоже уже достаточно насладился ужином и хотел поскорее уединиться с моей герцогиней. Подруга Поля меня совершенно не возбуждала. Мы пожелали друг другу доброй ночи, хотя на улице уже серело, и отправились наверх через вторую заколоченную вначале дверь.

В спальне стоял лютый мороз. Печная труба, видимо, проходила сквозь другую комнату, и тепло сюда практически не поступало. Я постарался завесить одеялами окна, покрытые ледяным панцирем, и спальня стала походить скорее на плацкартный вагон. Моя принцесса, видя все эти приготовления, совсем даже не проникалась энтузиазмом и, чувствовалось, что у нее нет абсолютно никакого желания раздеваться. Я разложил кровать, сделал подушки и накидал сверху несколько одеял и шуб. Мы залезли в эту пещеру в чем были, я - во фраке, моя дама - в длинном праздничном платье.

Через несколько часов борьбы с холодом и друг с другом мы все-таки решили спуститься вниз и погреться у огня. Поль безмятежно спал неподалеку от камина, укрывшись какой-то скатертью. Его жена уже исчезла. Мы глотнули вина и решили уехать в Москву. Я мечтал теперь только о горячей ванне.

Глава 7

Книга разврата из рукописей, найденных на месте крушения корабля "Адмирал Нахимов". Товарищ Жданов.

- Проверка документов, проверка документов, откройте немедленно!

Мы кое-как оделись, приняли невинный вид и открыли. В каюту вошел боцман и офицер в белом кителе.

- На корабле - кража и изнасилование. Мы ищем человека с рыжей бородой, высокого роста, с татуировкой на плече.

В коридоре стояла гудящая толпа пассажиров, женский скандальный голос произнес:

- Ничего себе изнасилование, да она, небось, сама набросилась на бедного парня.

Остальные одобрительно загудели. Вперед выступили изумрудная Полина и Оксана.

- Ищите, ищите! - визгливо затараторили они.

Я посмотрел в зеркало. Голоса людей исчезли как в тумане. Из зеркала на меня смотрел человек лет тридцати с рыжей бородой, бледный и испуганный. Неужели и татуировку найдут?

- Это он, хватайте его! - вдруг завопила чья-то мамаша, - я видела его за соседним столиком!

- Ваши документы! - строго спросил офицер.

Я вытащил из заднего кармана красную потрепанную книжку с буквами "СССР".

- Жданов Михаил Юрьевич, 1954 года рождения, русский, это вы?

На фотографии в паспорте виднелся мужик без бороды.

- Не знаю...

- Тогда пройдемте.

Толпа расступилась. В сопровождении двух матросов мы прошли по коридору вниз, в трюм. По стенам стекали желтые струйки воды, грохот машины стал еще ближе, волны с плеском бились в тонкий борт. Было уже около семи вечера, когда меня посадили в узкую сырую камеру, заперли дверь и ушли выяснять мою личность.