Мэри Картер - Любовь и каприз

- Пожалуй, нет. - Аристотель брезгливо покачал головой. - Не хочу терзать свою печень и туманить мозги. Я уже выпил перед обедом рюмочку, а кроме того, предпочитаю не терять голову и оставаться в здравом уме.

Мэтью отреагировал на этот тонкий упрек иронической улыбкой. Положив в стакан лед, он поднес его к губам.

- Ты прав, дед, - он нарочито смаковал виски, отпивая маленькими глотками, - в твоем возрасте очень важно следить за здоровьем.

- В твоем возрасте тоже, мой мальчик, в твоем тоже, - резко парировал старик, не так хорошо владевший эмоциями, как его внук. - Ради всего святого, Мэтью, почему ты все время злишь меня? Ты что, хочешь меня в гроб вогнать?

Мэтью плотно сжал губы.

- Не преувеличивай, дед. И если у меня есть намерения испортить себе жизнь, это мое личное дело.

- Я не согласен с тобой, - старик расправил плечи. Его всегда раздражало, что из-за своего высокого роста Мэтью как бы изначально, в прямом и переносном смысле смотрел на него свысока. - Ты прекрасно знаешь, чего все от тебя ждут. Тебе известно, что и я, и твоя мать хотим, чтобы ты женился, остепенился наконец. Ты надежда всей семьи, Мэтью. Ее будущее зависит от тебя. А ты постоянно причиняешь нам боль своими выходками.

Мэтью постарался сдержать раздражение.

- А что, по-твоему, я должен делать, дед? - вкрадчиво спросил он, не спуская глаз с Саманты, которая, смеясь, отвечала что-то одному из его родственников. Для человека, не владеющего греческим языком, она, безусловно, достигла больших успехов: ее понимали. Это не нравилось Мэтью, он нервничал, и когда дед снова завел старую песню, ему стало еще тоскливей.

- Ты не должен был упускать шанс жениться на Мелиссе Мейнверинг, - заявил Аристотель. - Ведь ты любил ее! Видит Бог, ты так тяжело перенес ваш разрыв. И вот теперь стоишь тут и заливаешь алкоголем свое горе, вместо того чтобы увиваться за молодой особой, к которой твоя мать проявляет повышенный интерес.

Пальцы Мэтью крепко сжали стакан. Его бесило вмешательство деда в его личную жизнь. Каждый раз одно и то же! Стоило ему показаться деду на глаза, он обращался с ним как с мальчишкой. Мэтью поднес было стакан к губам, но тут же опустил его - не потому, что старик был прав, а скорее потому, что никогда еще дед не был так далек от истины. Мэтью уже несколько дней мог совершенно спокойно думать о Мелиссе, не испытывая при этом прежней боли. Чувство горечи, с которым он жил с тех пор, как Мелисса сказала, что между ними все кончено, постепенно прошло. Конечно, он все еще испытывал обиду, но это был голос уязвленного самолюбия.

- Так чем, ты говоришь, она занимается? - спросил Аристотель.

- Сэм? - уточнил Мэтью, глядя на Саманту, которая постепенно двигалась в его сторону.

- Ну а кто же еще? - вздохнул дед. - Я что-то не припомню, чтобы мисс Мейнверинг работала.

- Разумеется, нет. - Мэтью заставил себя вежливо отвечать старику. Ему сейчас было трудно сосредоточиться на том, что дед говорил, но он и не хотел грубить в ответ на высокомерный тон Аристотеля, который развязывал ему руки. Нет. Мелиссе нравится быть светской дамой, какая тут работа? Поэтому она и выходит замуж за Иванова. Он достаточно богат, чтобы позволить ей это.

- А ты недостаточно богат для нее? - Аристотель был настроен по-боевому.

- Я этого не говорил. Просто не люблю, когда меня к чему-нибудь принуждают, - спокойно возразил Мэтью.

- А мисс.., э-э... Максвелл? Она ни к чему тебя не принуждает?

- Нет.

- Ну а чего она все-таки ждет от тебя?

- Ничего, - отрезал Мэтью. - Ей ничего от меня не надо.

- В это трудно поверить. - Аристотель мрачно смотрел на подозреваемую. Расскажи-ка мне об этом кафе. Может быть, ей нужны деньги или еще что-нибудь?

- А я думал, ты уже забыл, чем она зарабатывает себе на жизнь, - хмуро сказал Мэтью. - Нет, насколько мне известно, кафе не испытывает никаких финансовых проблем.

Аристотель посмотрел на него снизу вверх.

- Ну и почему она здесь?

- Потому что я ее пригласил, - Мэтью потянулся было за стаканом, но потом, как бы отметая побудительный мотив, заставлявший его, по мнению деда, искать утешения в выпивке, засунул руки в карманы брюк. - Хочешь, я ее тебе представлю?

- Тебе нужен повод, чтобы вытащить ее из-под опеки матери? - заметил проницательный старик, и Мэтью бросил на него свирепый взгляд.

- Как это понимать?

- Ну.., просто на протяжении последних пятнадцати минут ты смотришь на нее с явным нетерпением, - мягко ответил дед. - И если бы я был не в курсе того, что происходит, я бы подумал, что ты ревнуешь.

Мэтью сжал челюсти.

- Ты все прекрасно понимаешь, - процедил он сквозь зубы. - Если я и проявляю интерес, то, наверное, только потому, что моя мать никогда не отличалась особой доброжелательностью по отношению к посторонним.

- Угу. - Дед неожиданно быстро согласился с ним. - А эта девушка, она что-то значит для тебя?

Мэтью замер. Этот вопрос застал его врасплох.

- Не в том смысле, как ты думаешь, дед, - ответил он. Ему нужно было перехватить инициативу. Мэтью решил, что лучше не лишать деда иллюзии, будто он все еще страдает из-за разрыва с Мелиссой, нежели признаться, что в данный момент объектом его любви - пусть временно - является Саманта. - Она очень независима и этим привлекает меня, - произнес он безразлично. - Да и Мелиссе не мешает попробовать на вкус такую же пилюлю, какую я проглотил по ее милости.

- То есть, ты используешь эту молодую даму в качестве орудия мести? Аристотель, похоже, был шокирован. Мэтью вздохнул.

- Не совсем так, - сказал он. - Но в основе наших отношений лежит сексуальное влечение в чистом виде. - Губы Мэтью сжались от спазма желания, вызванного собственными словами. Чтобы отвлечь внимание деда и избавиться от его назойливого вторжения в свой внутренний мир, он добавил:

- Мне нужна женщина, дед. Уверен, что ты еще не забыл, что это такое?

- Нет, - печально вздохнул Аристотель. - Увы, я еще помню зов плоти. Но бойся фальшивых чувств, Мэтью. Знаешь, как говорят: "Человек, играющий с огнем, может обжечься"?

Мэтью криво улыбнулся, но ничего не ответил. Ему стоило неимоверных усилий оставаться на месте. Саманта уже была представлена всем членам семейства, и теперь его мать старалась удержать ее возле себя, чтобы не дать ей прервать беседу Мэтью с дедом.

Это действовало ему на нервы. Мэтью почувствовал, как в нем закипает злость. Он был абсолютно уверен, что деду известно о кознях матери. Интересно, может быть, они сговорились заранее? О господи, что это - мания преследования? Он становится неврастеником. Чем скорее он получит от Саманты то, что ему нужно, и отправит ее укладывать вещи, тем будет лучше для всех.

Чтобы скорее покончить со всем этим, он, глубоко вздохнув и сказав: "Прошу прощения, дед!" - двинулся к намеченной цели. Ему было безразлично, что он раскрывает свои карты. Его не заботило, что подумают близкие и дальние родственники. Лавируя между стульями, шезлонгами и диванами в веселую полосочку, Мэтью приближался к Саманте, и слова, которыми он находу обменивался с окружающими, вряд ли можно было назвать любезными.