Элисон Келли - Стоит ли верить сердцу

- Не здесь!

- Ах, я вас умоляю...

- Этот резервуар нагревается почти шесть часов, а хватает его только для одного горячего душа.

- Так я и приняла только один душ! Пороки системы - не моя забота. Это ваш резервуар.

- Именно поэтому я и полагаю, что вправе пользоваться им. - Он подступил еще ближе, и это заставило Джину опять опуститься на диван. Двенадцать, а то и восемнадцать часов в день я занимаюсь грязной, тяжелой физической работой.

Странно, но теперь она не находила его отвратительным. А надо бы!

- В конце каждого дня, - продолжал Пэриш, - я мечтаю только о двух вещах... о пиве и душе. Я люблю принимать душ сразу после работы. Так что в будущем, мисс Петрочелли. я хочу, чтобы полный резервуар горячей воды был в моем собственном распоряжении. Это означает, что вы можете принимать душ либо за шесть часов до меня, либо после моего возвращения.

- Но я принимаю душ...

- Принимайте утром.

- А если мне потребуется еще раз? Он усмехнулся:

- Ну, тогда выбирайте меньшее из двух зол. либо принимайте холодный... либо делите горячий со мной.

- Я лучше выкупаюсь в корыте для лошадей!

Он щелкнул пальцами:

- Вы правы, можете выбирать из трех зол.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Харрингтон-хаус потряс нервную систему Джины. Украшением этого обставленного стандартной сосновой светлой мебелью дома были пятеро громкоголосых, счастливых ребятишек в возрасте от тринадцати месяцев до двенадцати лет с симпатичными именами: Кайли, Кейли, Кали, Келли и Билли. Проделки их могли умилять либо сумасшедшего, либо самую терпеливую из матерей.

- Обычно мы едим все вместе, - сказала Линн Харрингтон Джине, когда они вчетвером сели за стол, - но наша банда немного шумна для первой встречи, поэтому я решила сперва накормить их и выставить отсюда.

Джина улыбнулась миниатюрной, усталого вида блондинке с большим животом:

- Делайте, как находите нужным.

В вопросах воспитания Джина считала себя более свободомыслящей, чем большинство ее друзей. Иногда она даже подумывала о том, что в будущем не худо бы иметь одного ребенка. Впрочем, после часа, проведенного в буйной компании Харрингтонов-младших, она усомнилась в этом.

- Пятеро детей, наверно, доставляют вам много хлопот, даже если вы не беременны.

- Когда трое старших в школе - немного полегче, но... - Линн пожала плечами, улыбка подчеркнула прекрасные линии ее чистого лица без намека на косметику, - что тут скажешь? Расти хотел большую семью.

Джина взглянула на веселого рыжего мужчину слева от себя. Расти действительно явно доволен семейством, но темные круги под красивыми зелеными глазами Линн свидетель твова-ли о том, что материнство дается ей нелегко. Да и могло ли быть иначе?

- Для нас с Линн существуют только дети. Мы не хотим, чтобы наши дети скучали в одиночестве.

- И с детским ревом тоже все в порядке, - добавил Пэриш.

Джина покачала головой.

- Откуда вы знаете? - спросила она. - У вас что... трое-четверо братьев и еще Элен?..

- У меня трое сводных братьев и одна сводная сестра. - Он с удовольствием поставил ее в неловкое положение... в который уж раз.

- А, понимаю. Я знаю Элен только под фамилией мужа и предполагала, что ее девичья фамилия Данфорд... Однако это все объясняет. - Кивнув с умным видом, она вернулась к своей тарелке.

- Объясняет что? - как и ожидалось, спросил Пэриш.

- Да я вот все думала, как могло случиться, что у вас такая очаровательная сестра, как Элен.

Он криво улыбнулся:

- Не уверен, что именно "очаровательной" вы назвали ее прошлой ночью.

- Вполне возможно, - согласилась Джина, - поскольку, пока я не встретилась с семьей Харрингтон, у меня не было повода вспомнить, что в моем словаре есть и такое слово.

Хозяева расхохотались, а глаза Пэриша остановились на ее губах.

- Дайте мне шанс, и я, быть может, привью хороший вкус вашему острому языку.

Джин замерла. Почти парализованная его словами, она не сразу осознала, что смех оборвался и все выжидательно смотрят на нее.

- Извините, вы что-то сказали? - повернулась она к Линн.

- Рас хотел знать, есть ли у вас братья и сестры, - нахмурилась Линн.

- Три младших сестры, - быстро ответила Джина, стараясь взять себя в руки. - Братьев нет, я - старшая.

- А, так вот в чем причина! Сестры есть, а братьев нет. - Пэриш явно валял дурака.

- Вполне возможно. - Она повернулась к Харрингтонам. - Сара и Эмма младшие, близнецы, им по восемнадцать. Другой сестре, Кармен, двадцать один. Ее маленькой дочери. Либерти, столько же, сколько Билли.

- Либерти? - удивилась Линн. - Какое странное для ребенка имя.

- Кармен - большая индивидуалистка и защитница гражданских свобод, потому и дала дочери такое имя. Сокращенно: Либби.

Стали обсуждать возможное имя шестого ребенка Харрингтонов. По словам Расти, они остановились на Бредли для мальчика, но еще не подобрали имя для девочки; Керели и Кай-рели, пожалуй, будут слишком путаться с именами старших девочек. Джина с трудом сохраняла серьезное лицо.

По счастью, обсуждение быстро закончилось, и Джина, к своему удивлению, была очарована рингерскими анекдотами Пэриша. Он оказался прирожденным рассказчиком, а его медлительная речь изобиловала колоритными оборотами. Как же все-таки отличались эти мужчины друг от друга!

Пэриш называл их трапезу обедом, что было ближе к истине, в то время как хозяин именовал ее чаем. В начале вечера Джина думала, что придется прикусить язык, чтобы не поправлять грамматические ошибки Пэриша. Но он был безупречен. Хотя оба приятеля говорили одинаково неторопливо, лениво-протяжно, с типичным местным акцентом, речь Пэриша отличалась образным красноречием.

Чем ближе к концу подходила встреча, тем все более приходилось признавать, что вечер удался. Харрингтоны - замечательная компания, хотя то, что Джина услышала и что узнала о жизни Линн, лишь укрепило ее намерение не позволять сердцу управлять головой, если она вдруг решит выйти замуж. Джина просто свирепела, наблюдая за бедной женщиной, которая, извинившись, то и дело отлучалась, чтобы подать следующее блюдо или уделить внимание детям, в то время как ее муж не трогался с места! И хотя можно было понять Линн, которая из вежливости отклонила ее помощь, Джина с трудом сдержалась, чтобы не сказать: "Эй, Расти, не худо бы догадаться, что отцы - тоже родители!"

Наполнив снова чайную чашку мужа и размешав в ней песок, Линн быстро проглотила свой собственный чай, уже успевший остыть, пока она подтыкала одеяльца младшим детям, и начала убирать со стола. Поскольку Расти и на этот раз не собирался отрывать свой зад и помогать жене, Джина поднялась и взяла пустую тарелку Пэриша. Он посмотрел на нее так, будто она отняла у него бумажник.

- Сидите, Джина. - Эти слова Линн помогли сделать то, чего сама Джина сделать не могла, - отвести взор от синих глаз Пэриша.