Джилли Купер - Гарриет

- Вряд ли твоя мама обрадуется, если узнает, что ты тут моришь себя голодом. - Миссис Гласе была твердо убеждена, что всех, кто недотягивает до семидесяти килограммов, нужно откармливать.

- Я иду на вечеринку, - сказала Гэрриет. - Вероятно, переночую у подружки, так что не беспокойтесь, если сегодня меня не будет. - А лихо я умею врать, порадовалась она за себя.

- И правильно, милая, - кивнула миссис Гласе. - Все лучше, чем ехать на ночь глядя с молодыми людьми по таким дорогам. Не век же тебе над книжками корпеть, надо и отдохнуть иногда.

- Завтра обязательно приберусь, - пообещала Гэрриет и поморщилась: под мышками защипало от дезодоранта. Порезанная нога все еще кровоточила вероятно, кровь сегодня просто бурлила у нее в жилах.

Она влезла в черные кружевные трусики и черный бюсттальтер с красным бантиком впереди, купленный ради Джеффри. Трусики почти ничего не прикрывали, а бантик показался Гэрриет слишком вульгарным, и она его оторвала.

Под кроватью отыскался наконец черный свитер, который неплохо сочетался с красной юбкой. Уже вечерело. А если Саймону надоест ждать и он уйдет? запаниковала она.

Волосы, как ни странно, сразу легли как ей хотелось. Она щедро окропила себя духами, подаренными Сузи на Рождество, надеясь, что они как-нибудь поладят с "Французским папоротником". Интересно, мелькнула у нее нелепая мысль, чем французские папоротники отличаются от английских? Наверное, они изысканнее, - предположила она.

Гэрриет выскочила из дома и бегом пустилась по улице. Стало заметно холоднее. Снег под уличными фонарями светился бледным загадочным светом, дыхание морозным облачком застывало в воздухе. Над головой Гэрриет светилась белая ночь, а сама она была одновременно и закутанная в меха Анна Каренина, спешащая на свидание к Вронскому, и Наташа, тревожно замирающая в ожидании Анатоля Курагина.

От волнения ее начало трясти. А вдруг у нее во рту неприятный запах? Она остановилась у газетного киоска, чтобы купить себе жвачку. В окнах Саймона было черно. Ушел? Гэрриет похолодела. Какая-нибудь сногсшибательная блондинка или брюнетка умыкнула его. Но нет, из-за зеленой шелковой занавески пробивалась полоска света. Дверь открылась, и из нее высыпало сразу несколько человек. Какие у них всех самоуверенные голоса!

- По-моему, просто подло со стороны Саймона выгонять нас на улицу в такой мороз. Хлоя, наверное, посинеет от холода, - сказала какая-то девушка. Слепив снежок, она метнула его в своего спутника, и вся компания шумно удалилась в ночь. Выплюнув жвачку и проследив за тем, как мерзлый комочек бесшумно канул в снег, Гэрриет ступила на тропинку. Дверь все еще была распахнута. Из темноты появился Саймон, его волосы блестели под фонарем.

- Я уже думал, что ты совсем сбежала, - сказал он.

- Я промокла. Пришлось переодеваться.

Он протянул руку и коснулся ее щеки:

- О, да ты совсем окоченела. Пойдем в дом.

Почти все гости уже разошлись, осталось только трое. Дейрдре красила губы перед зеркалом, какой-то блондин кружил вокруг подносов в поисках недопитых бутылок, Хлоя сидела на диване сердитая и нахохленная, как замерзший воробей на проводах.

"Бедняжка, - подумала Гэрриет. - Я бы тоже переживала, если бы мне пришлось потерять Саймона".

- Баста, дорогие гости, - сказал Саймон, забирая у блондина бутылку. Пора выметаться.

Невыносимо смущаясь, Гэрриет подошла к огню. Хлоя строптиво вскинула голову, но Саймон уже вынес из спальни светлую меховую шубку и подал ей.

- Прошу вас, мадам, - твердо сказал он.

На щеках у Хлои вспыхнули два ярких пятна. Выхватив у Саймона шубу, она оделась сама.

- Какой ты мерзавец, Саймон, - прошипела она и обернулась к Гэрриет. А ты... Думаешь, тебе это так просто сойдет с рук? Не надейся! - Всхлипнув, она выбежала из комнаты.

Дейрдре поцеловала Саймона в щеку.

- Мы ведь еще увидимся сегодня у Серены, да? - сказала она. - Не забудь, она тебя ждет.

- Сегодня вряд ли. Передай Серене, что я встретил старую... - Он взглянул на Гэрриет. - Нет, передай, что я встретил новую знакомую. Все, мои хорошие, спокойной ночи! - Дверь за Дейрдре и блондином захлопнулась.

Саймон обернулся и одарил Гэрриет такой ослепительной улыбкой, что она тут же почувствовала себя поверженной.

- Если хочешь взять от жизни то, что хочешь, приходится иногда быть жестоким.

- Она так огорчилась, - сказала Гэрриет.

- Ничего, она переживет, - усмехнулся Саймон.

Он подбросил в огонь несколько поленьев, пододвинул ширму, отчего комната погрузилась в полутьму, и подал Гэрриет запотевший бокал с вином. Она взяла его двумя руками, чтобы унять дрожь в пальцах, и отхлебнула сразу большой глоток. Вспомнилось, что после утренних бобов она сегодня ничего не ела.

Когда Саймон вышел в другую комнату, ей вдруг показалось, что она заперта в одинокой лачуге посреди леса, между деревьями, к ней крадутся враги - возможно, индейцы, - и неизвестно, когда и с какой стороны они нападут. Но Саймон скоро вернулся, неся на тарелке остатки пирога.

- Мы сегодня так и не пообедали. Отрезать тебе?

Она помотала головой.

Саймон стал есть, держа кусок над тарелкой.

- Как себя чувствуешь после падения? - спросил он с набитым ртом. Ничего себе не отбила?

- Нет. Отделалась синяками.

- Обязательно взгляну на них... позже.

Сердце Гэрриет бешено заколотилось. В волосах Саймона играли красноватые блики. Когда недогоревшее полено перевалилось через каминную решетку, она испуганно вздрогнула.

- Послушай, - сказал Саймон, - объясни мне, ради Бога, почему у тебя такой затравленный вид. Тебя что, изнасиловали в детстве? Или родители были строгие? Или в школе дразнили? - Он явно подтрунивал над ней, но его голос все равно ласкал, как прикосновение.

Гэрриет отпила еще глоток. Саймон выел начинку из пирога и собрался бросить тесто в огонь.

- Может, покрошим птицам? - сказала Гэрриет.

- Можно. - Он открыл окно, и в комнату ворвался морозный воздух. Снег за окном поблескивал жемчужными россыпями. Саймон поставил на проигрыватель концерт для фортепиано Моцарта.

- Ты все еще грустишь. Отчего?

- Никак не могу забыть лицо Хлои.

- Брось, она этого не стоит - самая обыкновенная потаскуха. Между прочим, мы с ней всего только два раза поужинали. Такие девицы, как она, напоминают мне яичницу: их легко сделать, но потом невозможно отскрести от сковородки.

Гэрриет прыснула.

- Вот это уже лучше, - сказал Саймон. - А теперь иди сюда и садись. Да нет, вот тут, а не на другом конце дивана.

Ее все еще трясло, но страх постепенно отступал, а волнение, наоборот, росло. Саймон поднес ее руку к губам.

- Мне кажется, в "Кошке на раскаленной крыше" ты играл просто здорово, - жизнерадостно проговорила она.