Грейс Металиус - Нет Адама в раю

- Послушай, - спросил Билл, - а куда вы идете после танцев?

Анжелика засмеялась:

- Обычно Джейми ведет меня в "Пилигрим" есть мороженое и пить воду.

- Послушай, я понимаю, что это нахальство, но не могли бы мы встретиться позже? После того, как Джейми отвезет тебя домой?

- Приличные девушки не ходят поздно на свидания, Билл. Ты это знаешь.

- Пожалуйста. Ну, пожалуйста. Мне очень надо поговорить с тобой.

Анжелика долго смотрела на него.

- Хорошо, сказала она наконец.

- Но не подъезжай к дому. Я тебя встречу.

- Где? - быстро спросил Билл. - Скажи мне, где.

- Знаешь угол Мостовой и Ясеневой улиц?

- Конечно.

- Вот там, - сказала Анжелика. - Я буду ждать тебя в двенадцать.

- Я не знаю, сумею ли отвезти Джилл домой до двенадцати.

Анжелика снова посмотрела на него долгим взглядом.

- Это плохо, - сказала она. - Я приду в двенадцать и буду ждать пять минут.

- Я буду там, - ответил Билл. - Как-нибудь постараюсь.

В этот вечер у Анжелики Бержерон к одиннадцати часам разболелась голова, и Джейми, озабоченный ее состоянием, отвез ее домой. По крайней мере, так близко к дому, как ему позволила Анжелика. Он высадила ее все на том же углу Мостовой и Ясеневой.

Через несколько минут после того, как Анжелика и Джейми ушли с танцев, у Билла Эндикотта вдруг схватило живот.

- Мне придется уйти, - сказал он Джилл. - Честное слово, мне кажется, что меня сейчас вырвет.

Когда они ехали домой, Джилл Роббинс была очень взволнована.

- Тебя что-то беспокоит, Билл? - спросила она.

В темноте Билл почувствовал, что краснеет. Джилл говорила спокойно, серьезно и озабоченно. Все это было совсем на нее не похоже.

- Конечно, нет, - ответил Билл. - Я себя отвратительно чувствую, вот и все. Разве это преступление?

- Нет, - сказала Джилл и добавила, - только мне кажется, что ты себя чувствуешь отвратительно уже давно.

- Ради Святого Петра, почему ты так говоришь? - спросил Билл.

- Потому что ты сам не свой, - ровно ответила Джилл. - Я тебя знаю слишком давно, чтобы не почувствовать, что с тобой происходит.

- Боже мой, - сказал Билл, - все становится ужасным, если у парня даже не может заболеть живот.

Когда они подъехали к дому Джилл, она не стала задерживаться. Сразу вышла и посмотрела на него через окно автомобиля.

- Спокойной ночи, Билл, - сказала она. - Если завтра тебе будет так же плохо, я зайду.

Джилл зажгла свет в холле. Родители спали глубоким сном, уверенные в том, что с их дочерью все в порядке. В конце концов, она была с Биллом Эндикоттом, а Билл никогда не допустит, чтобы с Джилл что-то случилось.

Джилл на цыпочках прошла в темную кухню и посмотрела в окно. Билл не развернулся, как обычно, в конце улицы, чтобы ехать домой. Он пронесся дальше, как будто за ним гналась банда гангстеров. Джилл медленно пошла наверх в свою комнату. Ноги ее были тяжелыми, и она испытывала неприятное неведомое ранее ощущение в желудке. Это был страх. Она легла и попыталась представить свою жизнь без Билла, но ничего путного не приходило ей в голову. Этого представить было просто невозможно.

Билл был на перекрестке уже без четверти двенадцать и за те пятнадцать минут, пока он ждал Анжелику, выкурил три сигареты, отчего у него разболелась голова и он стал раздраженным. Обычно он курил три сигареты в неделю, да и то, если вспоминал об этом. Он услышал, как поблизости часы на колокольне пробили полночь, но не заметил, как подошла Анжелика, пока она не открыла дверь машины.

- Привет, Билл, - спокойно сказала она, как будто это было днем.

Она села в машину и Билл перегнулся через нее, чтобы закрыть дверь с ее стороны. Затем он откинулся назад и закурил новую сигарету.

- Анжелика, - начал он. - Я собираюсь сказать тебе все прямо, а не ходить вокруг и около.

Анжелика мягко засмеялась.

- Боже мой, ты говоришь так, как будто собираешься приговорить меня к тюремному заключению или сделать что-то в этом роде.

- Анжелика, я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Моей постоянной девушкой.

Воцарилось долгое-долгое молчание и затем Анжелика сказала:

- Можно я возьму сигарету?

- Ты с ума сошла? - спросил Билл. - Ребенок - и курит? Ты заболеешь.

- Нет, - сухо ответила Анжелика. - Я уже курила. Дома в моей комнате.

- Что говорит твоя мать по этому поводу?

- Ничего. Ты сказал Джилл?

За последние недели Билл привык к тому, что Анжелика резко меняет тему разговора.

- Нет.

- Разве это не странно? - спокойно спросила Анжелика. - Как ты можешь просить меня стать твоей девушкой, если у тебя уже есть девушка?

- Я скажу ей. Сегодня не было подходящего момента, вот и все.

- Это неправда, - ровным голосом возразила Анжелика и выпустила кольцо дыма. - На самом деле ты не сказал Джилл, потому что хотел быть уверенным, что я скажу "да". Разве не так?

- Нет, - возразил Билл. - Я не мог ей сказать сегодня. Но какая разница? Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. А не Джилл.

- Почему?

- Что почему?

- Почему ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой?

- Потому, что я не могу думать ни о ком другом. Я не хочу быть ни с кем другим. А если это случается, я думаю только о тебе.

- Ты должен сказать Джилл.

- Я скажу ей, - ответил Билл. - Только скажи "да", Анжелика. Пожалуйста.

- Нет.

- Разве ты меня совсем не любишь? - спросил Билл. - Все это время я думал, что тебе нравлюсь.

- Ты мне нравишься. Но я не собираюсь быть твоей девушкой, пока ты не скажешь Джилл. Тогда, может быть, я скажу "да". Я должна подумать.

- Я скажу ей.

- Когда?

- Завтра.

- Завтра когда?

- Завтра во второй половине дня.

- Ты уверен?

- Да, Боже мой. Ты будешь, Анжелика?

- Я сказала тебе, что мне надо подумать.

- И долго ты будешь думать?

Анжелика засмеялась:

- Я полагаю, до завтрашнего вечера. Завтра вечером, после того, как ты скажешь Джилл.

- Ты знаешь, что я схожу по тебе с ума, Анжелика?

- Не говори так, - резко ответила Анжелика. - Почему люди никогда не говорят о любви? Почему говорят, что сходят с ума друг по другу.

- Хорошо. Я люблю тебя.

Он наклонился к ней и слегка привлек к себе, но эта нежность давалась ему с трудом и это смутило его. Он хотел схватить ее, сделать ей больно, но в то же время почувствовал переполнявшую его любовь к ней. Ее губы были мягкими, и он чувствовал в них сильное желание и скpытую силу, и поцеловал ее кpепче. Он почувствовал ее учащенное дыхание, и в тот же момент его руки обхватили ее, и он прижал ее к себе изо всех сил, чувствуя как она становится мягкой и податливой. Он положил одну руку ей на грудь и почувствовал ее упругий сосок через одежду. Другой рукой он крепко обнимал ее за голову, чтобы в любой момент можно было прижаться к ней губами. Он чувствовал, как ее тело выгибается, как будто в спазме.

- О Боже, - сказал он, целуя ее.