Константин Николаев - Брачный сезон, или Эксперименты с женой

- Эй, Еписеев, подъем!

- Не надо меня так называть.

- Ну как же, у тебя ведь теперь в паспорте так и написано, четко и ясно: Е-пи-се-ев, - Кэт еще раз смачно повторила ненавистную фамилию. - Как же прикажешь тебя называть?

- Кать, я тебя умоляю!

- Странно, - продолжала издеваться она, - тут, наверное, ошибка. Был какой-нибудь Енисеев, артист оригинального жанра в провинциальном цирке, и тут... Или нет. Наверное, Елисеев. Слушай, так ты у нас теперь вроде как родственник знаменитого магазина?

Катька выглядела свежей, как будто не просидела всю ночь с Хреновым, угощаясь ликером и сигаретами.

- А где Игорь? - поинтересовался я, чтобы хоть как-то сменить тему.

- У тебя воспитанный друг, - ответила Кэт. - В отличие от вас, господин Еписеев, он ушел домой, как и подобает джентльмену, а не остался ночевать в квартире одинокой женщины.

- Он бабник! - неизвестно за что взъелся я на Хренова.

- Ой, ой, - Катька скорчила гримаску. - Ты у нас зато совсем не бабник. Так, пригрелся на девичьей постельке. Всего на одну ночку. А потом, ну как же - труба зовет, жена ревет!

- Кать, мне и без твоих шуток плохо! - простонал я.

Возвращаться домой через всю Москву в тренировочных и майке было стыдно.

- Плохо ему. - Катька присела рядом и неожиданно ласково погладила меня по взлохмаченной голове. - Плохо тебе, слоник? А никто ведь и не обещал, что будет хорошо!

Я не обиделся.

- Небось, думаешь, как в таком виде на метро поедешь? - угадала Катька. - Денежек-то у слоника нет.

- Доеду как-нибудь, - я поднялся и, поеживаясь, стал натягивать опостылевшие тренировочные штаны.

- О! В тебе наконец-то просыпается мужчина!

Катька с уважением посмотрела на меня.

- Может, одолжишь немного? - я представил скорбный путь до дома. - Я отдам. У нас ведь теперь гимназия...

- Мне уже рассказали. - Значит, Хренов ввел мадам Колосову в курс дела. - Только вот как ты жене объяснишь такие траты? Придется, наверное, еще какую-нибудь нагрузочку взять!

И это она знает! И про вранье, и про преферанс! Катька скрылась на кухне и вернулась с бутербродом.

- По пути съешь, - деловито сказала она и раскрутила связку ключей на пальце. - А то я тороплюсь. Ладно уж, довезу тебя с ветерком до родимого крылечка...

Мы вышли из дома. Катька - в черных элегантных туфельках - невозмутимо и гордо, а я - в расшлепанных тапках - бочком. Бабки у подъезда оживленно зашушукались. Кэт подошла к желтенькой "Таврии" и распахнула дверцу.

- Прошу вас, сударь.

- Это твоя, что ли?

- Давно уже, ты ведь мне не звонишь, не интересуешься...

Мадам Колосова профессионально, как она думала, выжала сцепление, машина пару раз дернулась, но все-таки тронулась.

- Это я-то не звоню? - удивился я. - Ты ведь сама как обмороженная была всю весну!

- Ты, наверное, все время не туда попадал...

- Останови здесь, - попросил я, когда впереди показались знакомые гаражи.

- Хочешь прикинуться, будто только что из кулинарии? - усмехнулась Кэт, но остановилась.

- Спасибо тебе, - я не знал, что еще сказать.

- Это тебе спасибо, любимый, - она произнесла это как-то слишком серьезно и погрустнела. - Ну, звони, если какие проблемы...

- Есть прямо сейчас. Одна, - осмелел я. - Может, у тебя жетончик есть?

Мадам Колосова достала из бардачка коричневую пуговку.

- Что-нибудь еще? Аперитив, сэр?

- Только у тебя дома.

Я вылез.

- Теперь буду звонить обязательно. Мм... любимая.

"Таврия" дернулась и понеслась прочь. Страх липкой рукой сжал мое сердце. Надвигались буря, ураган и тайфун. Все вместе и, может быть, на всю жизнь. На углу гаражей я подошел к таксофону и набрал хреновский номер.

- Если не ошибаюсь, мой друг Арсений, - произнес он, не дожидаясь, пока я что-то скажу. Такая уж у него была манера подходить к телефону. Психолог!

- Игорь, я в преддверии ада, можно сказать.

- Хочешь, чтобы я стал твоим Вергилием?

- Ну... да. Кстати. Спасибо тебе за Катьку.

- Не скажи, мне было приятно с ней пообщаться.

- Так как насчет второго перемирия? - спросил я. - Осилишь?

- А когда, по-твоему, я спать должен?

- Без тебя я погибну.

- Нет, старик, тут я пас, - Хренов зевнул. - С одинокими женщинами я еще могу справиться, но вот с разъяренными замужними фуриями - уволь.

Понятно. Он просто не хочет, чтобы Маша подумала, что я провел эти сутки с ним. Что за человек! Лишь бы не потерять свой имидж джентльмена!

- Ну и черт с тобой! - вспылил я.

- Неблагодарный! Если хочешь, дам тебе совет: не препирайся, но и не соглашайся ни с чем. Стой на чем-нибудь одном, и баста!

Это я уже где-то слышал.

- Благодарствую, батюшка, - ответил я. - Вам бы мои проблемы!

- Нет уж, увольте, я имел удовольствие продегустировать это в свое время...

С каждым шагом я приближался к развязке. Однако страха больше не чувствовал, я вообще ничего не чувствовал. К подъезду тащился живой труп. Ноги в тапочках преодолели лестницу и остановились перед дверью.

Что может облегчить мои страдания? Только если я открою дверь сам, а не буду звонить. Какое счастье, что ключ у меня на резинке (эту привычку я позаимствовал у школьников и банщиков). Вон он, болтается на щиколотке под тренировочными штанами. Нагнувшись, я разорвал резинку - продевать сквозь нее ногу сил уже не было. Легкий поворот, щелчок, и дверь тихо подалась.

- Уже одиннадцать, а его все нет! Целые сутки! - услышал я визгливый голос мадам Еписеевой. - Может, он любовницу завел? Ушел-то с деньгами!

- Успокойся, доченька, зачем сразу думать о худшем? Наверняка целы твои деньги. Он ведь мог и под машину попасть. Или в больницу... Знаешь ведь, как бывает, вот, например, я...

Господи, это, наверное, моя теща! Феодулия Ивановна! Вот ведь имечко-то гоголевское! Я ни разу ее не видел, как, впрочем, и она меня. Со слов Маши я знал, что Феодулия Ивановна просто обожала лечиться, несмотря на то что сама работала медсестрой в детском саду. По-видимому, ее бедный организм разваливался на части в самом буквальном смысле. От пяточного нерва до мозжечка. Даже на свадьбу любимой доченьки она не смогла прибыть, поскольку лежала в больнице с какими-то "перверзиями". Значит, судьба приготовила мне сегодня еще и встречу с таинственной тещей. В самый раз!

- Поразительно! - продолжала трубить Феодулия Ивановна. - Наша медицина за последние полсотни лет шагнула далеко вперед. Когда я была совсем молоденькой, как ты сейчас, Машенька, перед врачами нужно было постоянно раздеваться, а теперь... - Она громко хмыкнула, словно не одобряя прогресса. - А теперь им достаточно просто показать язык!

- Да хватит тебе, мама! - оборвала ее Мария и, подумав, добавила: - А может, мне развестись?

Ах вот как!

- Это ты всегда успеешь. Дай сначала я на него взгляну...

Я вжал голову в плечи и на цыпочках направился в комнату. Зачем неизвестно, ведь все равно рано или поздно меня обнаружат.