Аманда Плейтелл - Скандал

- А что насчет писем? - спросила Шарон.

- Это скорее записки, а не письма. Мы вручили их графологу, а для сравнения дали автограф покойного Спенсера. Графолог не может сказать ни да, ни нет. Оригиналы, с которых снимали ксерокопии, были давно старыми и помятыми, поэтому за достоверность выводов он не ручается. Вдобавок подписаны записки были только заглавной буквой С, так что и подпись нам сличить не удалось. Но один вывод можно сделать совершенно определенно: записки писал влюбленный в Стеллу мужчина.

- А что говорит Эмма?

- Она впервые услышала обо всем этом от матери лишь два года назад, когда застала мать плачущей с фотографией графа Спенсера в руке. Прежде Эмма полагала, что её отец погиб в автомобильной аварии. Она подтвердила, что Стелла была буквально помешана на королевской семье, и поначалу Эмма думала, что мама просто огорчена из-за смерти отца принцессы Дианы. Но лишь когда погибла сама Диана, мать раскололась и открыла Эмме тайну её происхождения.

- Превосходно, - воскликнула Шарон, потирая руки. - Я хочу побольше подробностей о том, как Эмма обожествляла Диану, как она, затаив дыхание, следила по телевизору за её брачной церемонией, вырезала и бережно хранила все газетные сообщения, а потом, после смерти Дианы, ездила в Кенсингтонский дворец и присутствовала на похоронах.

- Но Эмма вовсе не говорила всего этого, - возразил Лейбер.

- Скажет, - отрезала Шарон.

- Нашим юристам это не понравится, - предупредил Лейбер.

- Чихать я хотела на этих юристов! - процедила Шарон. - Если бы всегда обращали на них внимание, то наша газета не напечатала бы ни единого эксклюзива. У вас все?

- Нет, - ответил, качая головой, Лейбер. - Стелла и Эмма хотят получить все деньги до публикации материала. Двадцать пять тысяч по подписании договора...

- Как, черт побери, они ещё договор не подписали? - взвизгнула Шарон. - Ах вы, ублюдки хреновы! Чтоб сегодня же все было подписано, мать вашу! Вы поняли?

Лейбер лихорадочно закивал.

- А остальные деньги они хотят получить накануне публикации, закончил он. - В противном случае, пригрозили отдать материалы в "Сан". Что делать?

- Как что? - завопила Шарон. - Договор пусть подписывают, и немедленно! Если ты облажаешься, Дейв, то вылетишь отсюда так быстро, что даже пикнуть не успеешь. Прими все их условия. Это - первая бомба, которую ты раздобыл за все время, и ты за неё головой отвечаешь. А теперь, выметайтесь отсюда, оба, а я пока решу с Филом вопросы о фотографиях.

Фил Платтман был одним из редких сотрудников, которые пользовались доверием Шарон. Они проработали вместе немало лет и знали друг друга как облупленного.

- Ну как, Фил, что тебе чутье подсказывает? - осведомилась она, когда дверь за Дейвом и его заместителем закрылась.

- Насколько я могу судить, нам в любом случае терять нечего, - ответил Фил. - У нас будут письменные свидетельства Стеллы и её дочери. Все факты, насколько возможно, подтверждаются. Опровергнуть их показания можно одним-единственным способом: если Чарльз или одна из сестер согласится пойти на генетический тест, в чем я очень сомневаюсь.

- Простодушие миссис Андерсон лично мне показалось наигранным, сказала Шарон. - Она - вовсе не та невинная овечка, которую из себя строит. Но нас это не интересует - статью мы опубликуем. Мне позарез не хватает такой суперсенсации. Как ты находишь фотографии?

- Они потрясающие, - заверил Фил. - Эмма чрезвычайно похожа на Диану, а после того, как с ней поработает гримерша, она станет Дианой. У меня есть точная копия подвенечного наряда Дианы, который она наденет, а несколько других её знаменитых костюмов мне обещали предоставить для сеанса фотосъемки.

- А фотографии паба и муниципальной квартиры ты уже подготовил?

- Завтра мне их доставят. Между прочим, Эмма - не натуральная блондинка, - добавил Фил.

- Как и Диана, - мгновенно нашлась Шарон.

- Фотограф, которого мы разместили в одном отеле с этой парочкой, подкараулил Эмму, когда она расхаживала по номеру в белом лифчике и набедренной повязке. Кстати говоря, на ляжке у неё татуировка.

- О, блин, нам только татуировки не хватало. - Шарон сплюнула. Распорядись, чтобы гримерша её замазала.

Глава 19

Паб "Вымпел и рубка", который большинство завсегдатаев ласково именовали "Мясорубкой", за то, что там изничтожались в фарш журналистские репутации, был заполонен измочаленными представителями пишущей братии. Это было ближайшее к Трибьюн-тауэр питейное заведение, и по окончании рабочего дня сотрудники газет нередко заглядывали туда пропустить пару-тройку кружек пива. Сегодня, в среду, Майк Гордон освободился довольно рано для себя, и был как раз его черед угощать приятелей, когда к стойке бара рядом с ним продрался Ник Ричардсон, первый заместитель главного редактора.

- Ты даже представить себе не можешь, какую бомбу собирается тиснуть "Трибьюн" в завтрашнем выпуске, - прошептал он на ухо Гордону.

- Только не говори мне, что Шарон наконец сумела раздобыть приличную сенсацию, - с обидным смехом сказал Майк. - Я все равно не поверю. Вот, бери кружки, и пойдем за наш стол. Там расскажешь.

Они протиснулись к столу, за которым в клубах сигаретного дыма веселилась компания репортеров из "Санди Трибьюн".

- Я тебе баки не заливаю, - сказал Ричардсон. - Через два часа сам все увидишь. - Первые выпуски газет доставляли в Трибьюн-тауэр около одиннадцати вечера. - Так вот, Шарон уверяет, что ей посчастливилось отыскать родную сестру принцессы Дианы. Внебрачную, разумеется.

- Черт побери, это и впрямь недурно, - промолвил Майк, - отхлебывая пива. - Я и сам знал, что она играет по крупному, поскольку слышал сплетни, что адвокаты уже целую неделю пытаются отговорить её от этой публикации.

Беда всех газет была в том, что слухи утекали наружу, как из сита, и почти в каждой редакции были свои осведомители, которые за умеренную плату поставляли конкурентам сведения, составлявшие профессиональную тайну. Особенно это касалось разного рода сенсаций.

- Остается только надеяться, что Шарон не вляпается в историю наподобие фальшивых дневников Гитлера, - с ухмылкой сказал Ричардсон. Слушайте, ребята, давайте скинемся по десятке и разыграем, кто вспомнит самый раскрученный и растиражированный ляп в истории нашей журналистики.

Возражающих не нашлось, и каждый из сидевших за столом извлек из бумажника десятифунтовую купюру.

- Давайте с меня и начнем, - вызвался Ричардсон. - "Мейл он Санди" выследила в Аргентине нацистского преступника Мартина Бормана, отправила туда мощный десант для его поимки, возвестила о своем триумфе на первой полосе, а Борман оказался обычным таксистом. - Ричардсон так развеселился, что от смеха расплескал пиво на брюки соседу. - Так, кто следующий?