Карен Робардс - Остров страсти

- Доченька, мне надо с тобой поговорить. Ты должна знать, что... - сэр Томас умолк, его взгляд остановился на высоком широкоплечем мужчине, который холодно смотрел на него с противоположного конца комнаты.

- Хейл. Я хочу, чтобы вы знали, что это я послал за вами. Я пришел сказать об этом Кэти.

- Папа, о чем ты говоришь? Почему ты послал за Джоном? - спросила Кэти, окончательно поставленная в тупик. Однако внимание сэра Томаса было сосредоточено целиком на ее муже.

- Вы лгали мне, не так ли? Она была ни при чем и ничего об этом не знала?

- Да. - Лицо сэра Томаса стало печальным. - Она ничего не знала.

- Я же мог ее убить, - процедил Джон сквозь зубы.

- Я знаю, - ответил сэр Томас очень усталым голосом. - Я чуть не сошел с ума, когда Кэти исчезла. Мне как раз сообщили, что вы сумели бежать из тюрьмы. Я думал... Господи, чего я только не думал! Но вы не причинили ей никакого вреда, и я благодарю Бога за это.

- Еще бы. Я удержался чудом. Я хотел, но не смог. Но...

- Ради Бога, объясните хоть кто-нибудь, что все это значит. Папа? Джон? - Беспомощно озиралась девушка. Их загадочный разговор будто бы происходил на древнееврейском языке, так мало понимала из него Кэти.

- Я был несправедлив к твоим чувствам, Кэти, - тяжело произнес сэр Томас. - Но поверь мне, прошу, в то время я думал, что все делается ради твоего блага.

Он замолчал, подыскивая необходимые слова. Смутное подозрение в голове Кэти выкристаллизовалось в твердую уверенность. Джон пересек комнату и встал рядом с ней, обняв ее за талию. Кэти, не отрывая глаз от отца, доверчиво прижалась к своему мужу.

- Значит, Джон не сбежал с "Леди Честер", папа? Ты солгал мне? - Она заранее знала, что это правда, и сэру Томасу было не обязательно отвечать ей понурым кивком головы.

- Расскажи мне все, папа, - тихо сказала Кэти.

Со слезами на глазах она слушала сбивчивый рассказ сэра Томаса. Он описывал, как он заточил Джона в Ньюгейтской тюрьме и устроил для него в суде смертный приговор. Когда он начал рассказывать о ежедневных избиениях, за которые он платил тюремщикам, в то же время говоря Джону, что его истязают по личному распоряжению Кэти, она едва не упала в обморок.

- А потом, когда я наконец дошел по вашему следу до Чарльстона, я обнаружил свою дочь целой и невредимой, но душевно очень подавленной, заключил сэр Томас, адресуя свои слова Джону через голову Кэти. - Тех сведений, которые я по крупицам сумел добыть от нее, хватило, чтобы понять, что она чахнет без вашей любви. Однако, увидев, как хорошо вы с ней обращались, несмотря на свою смертельную обиду, я понял, что это не так и что вы, мистер Хейл, все-таки ее любите. Поэтому я и согласился помочь Кэти покинуть Вудхэм, намереваясь тем временем связаться с вами и сказать вам всю правду. К счастью, как я увидел, вы успели прояснить свои отношения и без меня. Я глубоко сожалею о той боли, которую я причинил вам обоим, и надеюсь, что в ваших сердцах найдется достаточно великодушия, чтобы меня простить.

Его усталые голубые глаза печально остановились на Кэти, и она не смогла выстоять против немой мольбы, которая в них светилась. Она подбежала к отцу и, встав на цыпочки, запечатлела на его щеке нежный поцелуй.

- Конечно, мы прощаем тебя, папа. Я знаю, что ты делал это только ради меня. - Она умоляюще обернулась к Джону.

Джон сначала посуровел, но потом вздохнул, очень медленно подошел к сэру Томасу и протянул ему руку, которую тот пожал с величайшей готовностью.

- Полагаю, мы должны научиться относиться друг к другу терпимо, суховато сказал Джон. - Вы - отец моей жены и дед моего сына. А поскольку я не собираюсь с ними расставаться, а, напротив, планирую прибавление потомства, нам, вероятно, придется видеться довольно часто. И если вы сможете переварить бывшего пирата в качестве зятя, то, наверное, и я смогу привыкнуть к тому, что мой тесть - вероломный граф.

Джон сказал это с улыбкой, и сэр Томас просиял в ответ.

- Я буду гордиться таким зятем, - пообещал он. Он крепко обнял свою дочь, еще раз пожал руку Джону и ушел. Как только за ним закрылась дверь, Кэти рухнула в объятия Джона, уткнувшись лицом в его льняную рубашку.

- Ты, наверное, ненавидел меня, Джон, - пробормотала она.

- Ненавидел... - честно признался Джон, - но только потому, что я тебя любил... так любил, что не мог вынести мысли о том, что ты меня предала. Я уже начинал думать, что небезразличен тебе, когда все это случилось.

- Небезразличен мне? - захохотала Кэти. - Да я была влюблена в тебя по уши. Я хотела тебе признаться, но думала что ты меня не любишь. Я думала, что ты просто хочешь меня потому... - Она осеклась и стала пунцовой.

Джон улыбнулся.

- Ты была права, - сказал он плотоядно. - Я тебя хотел... и до сих пор хочу. Но кроме того, я люблю тебя сильнее, чем кого - либо в моей жизни. И если ты не против, я всю оставшуюся жизнь буду доказывать это снова и снова.

Он говорил очень тихо, и Кэти чуть ли не таяла от нежности его слов. Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы. Он любил ее, и она любила его, и ничто больше не могло нарушить этой любви.

- Дорогой, а когда ты сказал моему отцу о прибавлении потомства... ты и в самом деле имел это в виду? Я... я знаю, что, когда я сказала тебе о Крэе, ты выглядел каким-то угнетенным.

- Любимая, как ты можешь так думать? Я люблю тебя. Я буду любить всех детей, которых ты мне подаришь. Я просто боялся потерять тебя... Поэтому я был таким мрачным.

- Ах, Джон, - вздохнула Кэти. - А у нас будет много детей?

- Дюжина, - ответил он, подхватывая ее на руки. - На меньшее я не согласен. И мне кажется, что нам надо начать заниматься этим прямо сейчас, иначе мы не успеем.

- Здесь? - слабым голосом произнесла разомлевшая Кэти - Но, дорогой, разве мы сначала не поедем домой? Я...

- Сейчас я не могу думать ни о чем другом, кроме любви, - сказал Джон, выразительно покосившись на постель. - Мы поедем домой завтра.

И действительно, на следующий день они были в Вудхэме.