Юрий Слёзкин - Ольга Орг

Лена сделала несколько шагов вперед; она уже не могла сдерживать своего оживления; ее большие черные глаза горели в сумерках.

— Ты спишь, Олечка? Ну так проснись и слушай, я тебе что-то скажу, ты не знаешь, что я тебе скажу. Нет, нет, ты молчи, ты никогда не догадаешься… А папа твой здесь? Я прошла через кухню, и мне сказала Агафья, что его нет… Но все-таки я боюсь, ты знаешь, как он меня не любит.

Оля засмеялась.

— Какая ты глупая, Ленка! Что ты тут рассказываешь?

Лена подсела к подруге, на ручку кресла.

От нее еще веяло морозом. В своем оживлении она хотела поцеловать Олю, но вспомнила, что та этого не любит, и сдержалась.

— Ну же, рассказывай,— попросила Ольга, но сейчас же быстро спрыгнула с кресла:

— Подожди минуточку.

В темноте не было видно, что она делает.

— Вот, на, ешь, и рассказывай.

В руках Ольга держала тарелку с рахат-лукумом. Это было ее любимое лакомство, ее неизменный друг в одинокие минуты.

В комнате стало еще темнее. В окне зарябил желтый огонь уличных фонарей.

Лена рассказала о том, как она встретила двух незнакомцев. Один большой, в pince-nez {5} 5 Один большой, в pince-nez …— Pince-nez (ф р.) — пенсне, очки без заушных дужек, держащиеся посредством зажимающей переносицу пружины. Автор использует как французское написание, так и русское. Эта особенность авторского написания сохранена. , другой, бритый, в носатой меховой шапке.

— Я готова держать пари, что они не кто-нибудь,— говорила возбужденная Лена,— у них лица совсем необыкновенные и все, все не такое…

Ольга недоверчиво вздернула плечами:

— Ну, уж ты всегда увлекаешься…

— Да нет же, нет!.. Ты увидишь. Ты должна пойти со мною, я тебе их покажу.

— Ты хочешь искать их, кажется, по улицам?

— А ты слушай! Мы пойдем с тобою на вокзал к шестичасовому поезду. Я уже все-все узнала. У них сегодня пересадка и сегодня же они едут дальше…

— Тем более,— возразила Ольга, которой было лень двигаться и хотелось подразнить спешившую подругу.— Зачем же нам идти смотреть на них, если они уезжают… Какой смысл?

Лена возмутилась:

— Нет, ты невозможная! Когда у тебя такой день, ты ничего не хочешь понять…

— Да напротив, я все понимаю и нахожу…

— Можешь находить что угодно, в таком случае я еду одна!

Девушка вскочила с ручки кресла, поспешно облизывая слипшиеся от рахат-лукума пальцы.

Ольга не думала ее удерживать. Она знала, что Лена никогда не может всерьез на нее рассердиться. Покипятится и перестанет. Ольга любила эту девушку, но все-таки, как всегда, сознавала свое превосходство над нею. Она знала, что Лене невыгодно ссориться с нею — Ольгой Орг, дочерью члена окружного суда, у которой всегда есть много вкусных вещей и ненужных безделок.

Вот и сейчас Лена совсем забыла про свою обиду. Она подошла к туалетному столу и машинально стала прыскаться Ольгиным одеколоном. Она делала это всегда, и Ольга не имеет ничего против. Но в таком случае зачем же ссориться? Ольга давно уже убедилась, что дружба не бывает вполне бескорыстной.

— Ну, полно, Ленка, нечего дуться,— приподымаясь, сказала она.— Так и быть, пойдем посмотрим твою диковинку.

Ольга зажгла две свечи у туалетного стола и села на пуф перед зеркалом.

Она слегка поморщилась, взглянув на себя. Лицо ее показалось ей бледнее обыкновенного. Тогда она встала, быстро скинула кофточку и наскоро умылась.

От холодной воды щеки ее вспыхнули; на левом виске забила синяя жилка.

Ей вдруг стало очень весело. Глаза снова потемнели и заиграли усмешкой. Пальцами она расправила узенькие — дужками — брови, провела по тонкому носу пуховкой с пушистой пудрой и вспрыснулась духами «Asurea».

Потом достала, впопыхах раскидав все вокруг, другую кофточку — темно-синюю, шелковую — своего любимого цвета. Подколола ее булавками, потому что не хватало нескольких кнопок, и, снова подбежав к зеркалу и уже не садясь, оглянула себя со всех сторон.

В золотом от свечей мареве зеркала мелькнула ее тоненькая фигурка, стройная и гибкая, не знавшая корсета; взмахнули детские — прутиками — руки; вспыхнули темно-русые волосы.

Все волнующаяся, Лена подала ей шляпку.

Ольга взяла ее с обычной недовольной гримасой. Это была простенькая меховая шапочка, без перьев и лент, нелепая, пирожком шляпка, из-за которой столько раз Ольга проклинала гимназию и придиру начальницу. Кому могла идти эта шляпка? Девушка не хотела согласиться, что в семнадцать лет девичье лицо красит любой наряд.

В передней они встретились с Аркадием, братом Ольги. Он казался не в духе. Его желтое от бессонных ночей лицо болезненно морщилось. Сабля и шпоры немилосердно звякали.

— Опять бегать по улицам? — брюзжал он, стягивая узкую в талии и длинную, до пят кавалерийскую шинель.

Ольга улыбнулась. Они были друзьями, но она знала, что брат любит делать ей замечания, когда после попойки у него болит голова или он проигрался.

— Смотри же, к обеду возвращайся!

На улице было безветренно и тепло. Тротуары запорошило снегом, падающим крупными влажными хлопьями. Впереди поэтому казалось, будто суетится рой белых бабочек, а дальше все сливалось в белую муть.

Все прохожие, точно сговорясь, надели белые пуховые воротники и шапки.

Фонари светились неверными желтыми, расплывающимися пятнами. Люди, как призраки, наплывали друг на друга и сейчас же исчезали. На душе становилось особенно радостно, и что-то тихо смеялось в глубине сердца, а глаза жмурились от липнувшего снега.

Крепко зажав пальцы в большой муфте, склонив немного набок голову и бодро постукивая серыми на кожаных каблучках ботинками, Ольга шла все шибче и шибче. Лена, меньше ее ростом, полная, с чрезмерно развитой грудью, едва поспевала за нею.

Подходя к мосту, они заслышали заглушенную падающим снегом музыку. Под мостом, на реке, в очищенном и обсаженном елками кругу военный оркестр играл «На сопках Манджурии» {6} 6 … военный оркестр играл «На сопках Манджурии». — Манджурия — так ранее именовалась северо-восточная часть Китая; в настоящее время принято русское написание — Маньчжурия. Вальс «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии» написан капельмейстером Мокшанского полка, принимавшего участие в боях под Мукденом и Ляояном во время русско-японской войны 1904 г., Ильей Алексеевичем Шатровым. В 1906 г. вальс был издан и стал очень популярным. Наиболее распространенным текстом были стихи Степана Гавриловича Петрова (Скитальца) (1868—1941). .

Черные, забавные сверху люди причудливыми зигзагами резали коньками лед, сверкающий холодным матовым блеском под двумя шарами газокалильных фонарей {7} 7 … под двумя шарами газокалильных фонарей. — В конце XIX в. сначала в Европе, а затем и в России для освещения улиц стали применяться лампы, в которых использовались сетчатые колпачки из 99 % двуокиси церия, которые в пламени светильного газа испускали яркий свет. .