Семен Малков - Вертикаль жизни. Победители и побежденные

— Разве забудешь тебя, такого красавчика? Черноглазенького, — покраснев, как прежде, бросила на него призывный взгляд Настя. — Но я думала, что мы больше не свидимся, и вышла замуж.

— Так ты, значит, замужем, — не скрывая разочарования, протянул Сергей и кисло добавил: — Ну что ж — поздравляю!

— Поздравлять меня не с чем. Как все рухнуло, да еще сожгли наше поместье на Украине, вышла с горя за раненого поручика и он привез меня сюда. А он, — поморщилась Настя, — оказался запойным пьяницей. — И, не скрывая злости, добавила: — Мы уже месяц как не живем вместе. Он интендант, и сейчас вымогает какую-то помощь у американцев во Владивостоке. Хорошо бы там и остался! Пусть тебя это не беспокоит! — и опять призывно посмотрела на Сергея. — Приходи вечерком! Хочу знать, как ты жил.

Сергей Ильич не стал, разумеется, рассказывать жене о жарких бессонных ночах, которые он проводил тогда в Омске у Насти. Он был невысоким и худощавым, а она — дебелая и на полголовы выше ростом, однако в постели у них была завидная гармония. Оба обладали южным темпераментом и были столь ненасытны, что доводили друг друга до полного изнеможения. Хотя любовница неплохо подкармливала, чтобы не ослаб, за месяц непрерывных встреч он очень отощал и осунулся.

— Эта бабища загонит тебя до смерти, — посмеивались сослуживцы, его связь с врачихой из горбольницы была всем известна, да и он перестал ее отрицать, хотя поначалу объяснял свои частые визиты к ней тем, что этого требует дело.

Наверное, так бы все и продолжалось, если бы положение на фронте не осложнилось и их госпиталь не решили передислоцировать к месту ожесточенных боев. К тому времени пребывание в армии белого генерала сделалось для Сергея невыносимым, и он все чаще подумывал о том, чтобы дезертировать. Он не мог мириться со зверскими расправами колчаковцев над красноармейцами и населением и не желал быть их соучастником. Но подходящего случая все не было, да и что греха таить: его все еще держали в крепком плену объятия Насти.

Но вот наконец-то такой шанс у него появился. Возникла проблема с перевязочными материалами, и понадобилось срочно отправиться в Ташкент. Закупки больших партий обычно делал сам начальник госпиталя, но он приболел, и неожиданно выбор пал на Сергея Наумова.

— Никому больше не можем доверить деньги, — откровенно объяснили ему в штабе. — Только ваш начальник честный. Остальные пропьют или спустят в карты. А ты, Наумов, похоже, совесть еще не потерял. Так что — в добрый путь!

«Ну что же, видать, судьба, — обрадованно подумал Сергей. — Другого такого случая не будет! Из Ташкента вышлю закупленное, и тю-тю! До Астрахани как-нибудь доберусь. Вот только Настю жалко, — пришла в голову грустная мысль, но он тут же ее отбросил. — К ней муж в любой момент может вернуться».

Расставание вышло все же бурным. Настя тискала и терзала его последнюю их ночь до самого рассвета так, словно желала выжать как лимон, не оставив другим женщинами ни капли. Клятв верности они друг другу не давали, хорошо понимая, что дороги их жизни окончательно разошлись. Однако, покидая ее навсегда, Сергей растрогался и заверил свою пылкую любовницу, что никогда ее не забудет. Если бы он знал, к каким роковым последствиям это приведет, то проглотил бы язык!

Начальник Главсанупра Наркомздрава Сергей Ильич Наумов не вспомнил об этом месяц тому назад, когда проводил в Омске совещание медработников, и, увидев в зале высокую полную даму, сразу узнал в ней свою бывшую любовницу. Она сидела в первых рядах и все время старалась обратить на себя его внимание, из чего можно было сделать безошибочный вывод, что и она не сомневается в том, кого видит перед собой.

«Что же делать? Не могу же я засвидетельствовать перед всеми, что мы знаем друг друга», — лихорадочно думал Сергей Ильич, чувствуя как его охватывает паника.

«Это катастрофа, — растерянно пробормотал он, стараясь собраться с мыслями и найти выход из критического положения, в которое его поставила новая встреча с Настей. — Ну не мог же я, вступая в партию, признаться, что месяц воевал у Колчака. Меня бы тогда просто расстреляли!»

Сергей Ильич сразу вспомнил, как его в Ташкенте чекисты сняли с поезда, на котором собрался ехать домой, и, узнав, что он врач, тут же включили в свой отряд, отправлявшийся на Туркестанский фронт. Комиссаром был большевик Мартынов, бывший студент-народоволец, фанатично преданный революции и хорошо подкованный теоретически. Он-то и сумел за время боев и скитаний по безводной пустыне сделать из аполитичного доктора пламенного приверженца идей марксизма.

«Если бы я только заикнулся, что столько времени лечил их врагов, меня чекисты сразу бы поставили к стенке. И слушать бы не стали про то, что был насильно мобилизован, — мысленно оправдывался Сергей Ильич. — …Я не мог отказаться, когда мне предложили вступить в партию и сам Мартынов дал свою рекомендацию!»

И он совершил роковую ошибку, решив не признавать свое знакомство с Настей. «Ну а если все же проболтается и поползут слухи, буду все отрицать, — успокаивал он себя. — Кому надо их проверять? На службе вроде никто под меня не копает».

Но Сергей Ильич плохо знал женскую психологию и потому, как показали дальнейшие события, жестоко просчитался.

В перерыве, он и ожидал, к нему одной из первых, широко улыбаясь, подошла Настя и, гордо взглянув на стоящих рядом, небрежно кивнула, как старому знакомому:

— Привет, Сережа! Давненько же мы с тобой не виделись!

— Здравствуйте. Мы разве раньше уже встречались? — изобразив рассеянность, с самым любезным видом ответил он Насте, пожимая ей руку так, чтобы поняла, что не надо афишировать их знакомство.

Однако его бывшая пламенная подруга не поняла или не оправдала в душе причину отступничества Сергея Ильича.

— Вот, значит, как! Позабыл обо мне? А ведь обещал век помнить! — упрекнула, не стесняясь окружающих, и в глазах ее зажглись гневные огоньки. — Только, думаю, память у тебя не отшибло. Просто ты струсил!

— Вы это о чем? — сказал Сергей Ильич, продолжая по инерции фальшивую игру, но бросив на нее умоляющий взгляд.

Но все было бесполезно. Уязвленное самолюбие Насти не знало пощады.

— О том самом, о чем ты так хочешь забыть! — возмущенно бросила она ему в лицо. — Забрался высоко и трясешься, что тебя могут разоблачить? Но мне-то бояться нечего. Я ничего не скрываю. — Настя круто повернулась и пошла к выходу.

— Она меня с кем-то спутала, — смущенно развел руками Сергей Ильич, и в сопровождении местного санитарного начальства вернулся за стол президиума.

Хорошо зная горячий и решительный нрав своей бывшей любовницы, он еще долго не мог успокоиться, опасаясь мести, на которую способна оскорбленная женщина, и особенно такая, как Настя. Эта постоянная тревога, которой не мог поделиться с женой, так его измотала, что в последнее время все у него валилось из рук. И вот, когда, казалось, угроза уже миновала, в отдел кадров пришло анонимное письмо.