Николай Семченко - Что движет солнце и светила

Это, наверное, всё-таки про Любу придумали такой анекдот. Мужик из деревни уезжает в город на выходные. Покупает в киоске кассету с самой крутой порнухой и привозит домой. На следующий день, уходя на работу, говорит жене: " Вот, смотри. Приду, будем пробовать". Приходит вечером, видит: жена сидит, уставившись в телеэкран. Он: "Ну что, понравилось?" Жена: "Ой, Вань, что-то я не пойму: они поженились?"

Когда Лариса рассказала этот анекдот Саше, тот не засмеялся, наоборот душа затосковала по тому, что он потерял. Многоопытная, столикая Лариса никак не могла заменить ему бесхитростность и наивность его жёнушки.

От реки до Ларисиного дома Александру было ближе, но он сделал большой крюк и прибежал к Любе. Его будто вела какая-то незримая сила, и ласково подбадривала, когда он падал в снег, и настойчиво подталкивала, когда он, обессилев, кажется, ни за что на свете не поднялся бы на последний пригорок, с которого был виден его дом.

- Не ворчи, Люба, - сказал Александр. - Если бы ты мне не была нужна, я бы не пришёл...

Что-то говорившая Люба оторопела и закрыла рот на полуслове.

- А ты, Цыган, поселиться тут надумал, что ли? - грубо спросил Александр. - Промыл глаза? Давай мотай подобру-поздорову. А то у меня что-то руки зачесались...

Цыган попятился к двери:

- Честно, бить не станешь?

-Вали отсюда! Ну! - прикрикнул Александр. - И не попадайся мне на глаза!

Цыган бросился вон. И судя по уверенным движениям, дорогу видел хорошо.

- И не похоже, что ты сегодня пил, - заметила Люба. - Ты, когда пьяный, всегда буянишь. А тут Цыгана запросто отпустил...

- Бог с ним! А что меня касается, то вот тебе слово: пить брошу! заверил её Александр, и так убеждённо это сказал, что даже сам себе поверил. Люба, впрочем, слышала это уже не в первый раз, и потому лишь слабо улыбнулась.

- От этой водки одна беда, - продолжал Александр. - Сколько раз она меня под монастырь подводила!

- Слушай, а что с киоском-то будет? - вдруг всполошилась Люба. - Он ведь там безнадзорный стоит. Разворуют! А тебе ж и отвечать перед хозяином придётся...

- Чёрт с ним, - отмахнулся Александр. - Гори оно всё синим пламенем!

Он ещё не знал, что киоск и в самом деле сгорел. Интеллигент впопыхах бросил непогашенную сигарету в ящик с мусором, и вскоре робкие язычки пламени, окрепнув, бесшабашно заплясали по всему помещению. Огонь увидели с поста ГАИ, но пока разбирались, что к чему и вызывали пожарку, спасать уже стало нечего.

Самое интересное, что в разгар пожара приехал на грузовике хозяин киоска. Как-то слишком деловито оглядевшись вокруг, он сообщил собравшимся, что торговую точку наверняка спалил этот пьянчужка, которого он лишь по доброте душевной взял на работу. И хорошо, что киоск буквально на днях застраховали, хоть что-то можно будет получить за ущерб.

На самом деле хозяин знал, что должно было случиться ночью со сторожем. Он слишком боялся "наездов" рэкетиров, и когда ему пообещали мир и спокойствие, да ещё посоветовали, как лучше и надёжнее оформить страховку, он смирился с неизбежностью утраты. На Александра ему было наплевать, ведь, как говорится, своя рубашка ближе к телу. В конце концов, теряя киоск, он ничего не терял: через месяц на этом же месте поставят другое сооружение, а знакомые ребята навезут "левого" дешевого товара, который от настоящего отличит разве что придирчивая экспертиза.

- Ой, ну как же это так? - волновалась Люба. - Ведь хозяин подумает, что ты бросил пост, из-за тебя ему убыток... Нет, что-то надо делать! Пойдём туда вместе...

- Не пойду, - сказал Александр. - Я устал.

- А я, думаешь, не устала? - Люба тяжело вздохнула. - Так устала, что, кажется: вот упала бы и Богу душу отдала, сил никаких нет...

- Да я не о том, - Александр опустил голову. - Жизнь такая получается: чем дальше, тем хуже, и вроде бы колготишься, что-то делаешь, пытаешься выбраться к свету, а на самом деле это не свет, а так - мерцание гнилушки, ночного светляка или черт знает чего, ненастоящее, в общем. Устал я от этого. Надоело!

- Всем надоело, - откликнулась Люба. - Но жить-то как-то нужно. Ведь для чего-то же мы все родились...

- Да ты, оказываешься, философ, Любаша, - засмеялся Александр. Надоело - не надоело, а шуруй вперёд, или вбок, или блукай в трёх соснах, только не стой на месте, так что ли?

-Выходит, что так, - смирно подтвердила Люба. - На месте только памятники стоят.

- Что-то у меня голова раскалывается, - сказал Александр. - Давай хоть чаю попьём, что ли. Где у тебя вишневое варенье? То, моё любимое, протертое через сито...

-В подполье лезть надо, - ответила Люба. - Завтра достану. А попьём-ка мы чайку с медом. Ты не против? Видишь, я от сладкого ещё толще стала. Натуральная бабища !

- Ну и что? - откликнулся он, и глаза его засветились лаской. -Ты мне нравишься всякая...

Люба поставила на плиту чайник, нарезала ломтями батон. Александр глядел, как ладно она двигается по кухне, отвечал на какие-то её вопросы, сам говорил всякую чепуху и на душе становилось всё теплее и теплее.

Вдруг в подполье что-то стукнуло. Мейсон насторожился и запрыгнул на стул.

- Что это? - спросил Александр. - Крысы завелись?

- Нет, Суседка! - отозвалась Люба. - Домовиха у нас живёт. Иногда проказничает. Я страсть как её пугалась. Но добрые люди объяснили, что бояться суседки не надо. Она заботится о том, чтобы в доме всё было ладно...

- Ну-ну, - качнул головой Александр. - Веришь в бабушкины сказки?

В подполье снова что-то стукнуло, послышались осторожные быстрые шажки.

- Чертовщина какая-то, - сказал Александр. - Надо будет мышеловку поставить.

Люба молчала и улыбалась. Может, Суседка - это и правда вздор, выдумка, бабушкина сказка, галлюцинация, ерундовина с хреновиной, но ведь что-то же помогает выдерживать всю эту невыносимо трудную жизнь, расцвечивая её скупыми цветами радости и маленькими удачами. Наверное, в каждом доме существует свой незримый хранитель, только один старается сделать всё на совесть, а другой спит и ленится. Хорошо, что у неё, Любы, поселилась Суседка. Может, это она привела Саню домой?

- Ай, глупая я, глупая! - забывшись, что не одна, вслух сказала Люба. Если бы на самом деле всё от Суседки зависело, - и осеклась, увидев мягкую улыбку Сани. - Ой, заговариваться стала! Видно, дело к пенсии идёт...

- Старушечка ты моя ненаглядная, - сказал Александр. - Как же я виноват перед тобой!

- И я - тоже...

Мейсон, лежавший калачиком на стуле, потянулся, лениво лизнул пару раз бок и с удивлением уставился на хозяйку, которая припала к груди хозяина и отчего-то всхлипывала. По понятиям кота, всё у них было хорошо, и с чего бы это вдруг большуха расплакалась? А растерянный хозяин гладил её по спине и неловко повторял: "Ну, будет тебе..."

Потом они долго пили чай. Причём, с хозяина сняли его мокрый свитер, а вместо него натянули теплую шерстяную рубашку от китайского гарнитура "Дружба" и укрыли плечи хозяйкиным платком из козьего пуха.