Карла Манглано - Тайный дневник Исабель

Благодаря его словам я вспомнила о том, что тоже принимаю участие в маскараде и что мое тело облачено в восточные шелка, а лицо спрятано под полупрозрачной вуалью, прикрывающей мои еще не зажившие губы.

— Большое спасибо, Борис. Вы, как всегда, превосходите всех в Брунштрихе по части оригинальных и утонченных комплиментов. Вам, кстати, тоже очень идет ваш костюм венецианского аристократа.

Борис самодовольно и благодарно улыбнулся, а затем спросил:

— Как так получилось, что вы оказались здесь, в этом темном уголке, вдали от главного действа праздника? Очень жестоко с вашей стороны лишать своих многочисленных поклонников возможности с вами пообщаться.

— От моего светозарного лика сегодня вечером исходит не очень яркое сияние. Его, скорее, даже вообще нет, — ответила я.

— Да-а, грусть порой охватывает нас в самые неподходящие моменты! Чрезмерные шум и веселье зачастую способствуют наплыву меланхолии. Любопытно видеть, что все то красивое и радостное, что окружает нас, в равной степени и возносит дух и угнетает его. Оно подавляет его своим показным великолепием.

— Да, как раз показное великолепие его и подавляет. Красота же и радость, которые кроются в простых вещах, дают нам умиротворение.

— Именно так. Вы, наверное, скучаете по своему родному дому…

— Мой родной дом теперь здесь, — неуверенно сказала я, глядя куда-то в пустоту.

— Ну что ж, тогда позвольте развеять вашу грусть с помощью простенького подарка.

Я, загоревшись любопытством, посмотрела на Бориса. У него были очень большие руки, и пальцами одной из них он без труда удерживал две какие-то книги. Протянув их мне, он сказал:

— Это два произведения, которые заставят вас призадуматься. Вам, возможно, следует поискать себе гнездо в каком-нибудь другом месте, потому что гнездо воробья для орла не очень-то подходит.

Я стала листать книги, которые мне вручил Борис. Одна из них была переведенным на французский язык произведением Ницше «По ту сторону добра и зла», а вторую, судя по надписи на первой странице, написал некий А. Каша, она также была переведена на французский.

— Это произведение Ницше является, на мой взгляд, одним из самых интересных. И у него очень интригующее начало: «Предположив, что истина есть женщина…» Думаю, оно вам понравится. Во второй книге содержатся размышления примерно на ту же тему.

Я, не отрывая взгляда от книг, сделала вид, что этот подарок меня очень и очень обрадовал.

— Вот это да!.. Большое спасибо, Борис. Вы заставили мой приунывший дух приободриться. Я, можете мне поверить, прочту эти книги с огромным интересом.

— Мне хотелось бы, чтобы, прочитав их, вы поделились со мной своими впечатлениями. Таким образом мы поддержим недавно завязавшуюся между нами дружбу, когда все эти празднования закончатся.

— Могу вас заверить, Борис, я сочту за честь, если мы сможем продолжить наши с вами разговоры, которые способствуют моему просвещению и служат для меня своего рода путеводителем. Я была бы очень рада, если бы мы с вами продолжали дружить…

— Уважаемый господин Ильянович! Вам очень идет ваш великолепный костюм!

Твой дядя — герцог Алоис — появился перед нами со свойственной ему навязчивостью и пылкостью, тем самым прервав мои льстивые разглагольствования и лишая меня того плода, который я надеялась при их помощи заполучить. Алоис был одет в униформу прусского гусара. Такой наряд делал его еще привлекательнее, и он, похоже, это знал.

— Что касается вас, моя дорогая Исабель… — сказал он, беря мою руку и с торжественным видом ее целуя, — то у меня попросту не хватает слов. Самая ослепительная красавица гарема, любимица султана, садовый цветок из «Тысячи и одной ночи».

Я улыбкой и легким поклоном поблагодарила за поэтичность хвалебных речей.

Алоис бросил взгляд на книги, которые я держала в руках.

— Я вижу, вы оба испытываете влечение к такого рода книгам, — прокомментировал он. — Исабель, вы, наверное, уже имели возможность узнать, какой необыкновенной эрудицией обладает господин Ильянович.

— Мне кажется, он пока раскрыл передо мной лишь ее малую часть.

— Я сейчас покраснею от смущения, — с показной скромностью пробормотал Борис.

— Насколько мне известно, вы, господин Ильянович, проводите интереснейшие конференции по всему европейскому континенту. Вам не следует упускать возможности пригласить на одну из них такую красивую и умную даму — если вы ее еще не пригласили, — сказал Алоис Борису. — Я мог бы ее туда сопроводить. В конце концов, мы с ней, можно сказать, близкие родственники. Мы втроем могли бы основать эксклюзивный клуб почитателей мудрости и познаниям.

— Ja! [52] Да! (нем.). Весьма специфическое трио: двое старых мудрецов и красивая юная девушка.

Подобная косвенная ссылка на возраст Алоиса тому явно не понравилась.

— Это я-то старый?! — воскликнул он. — Да я, мой дорогой друг, нахожусь в расцвете лет!

Ты согласишься со мной, любовь моя, что эпитет «старый» отнюдь не самый подходящий для твоего дяди. Лично мне он кажется человеком, полным жизненных сил. Он слывет неутомимым ловеласом, умеет оживленно беседовать обо всякой ерунде и бросается в глаза своей горделивой осанкой, наглядно свидетельствующей о его аристократическом происхождении. Он заметно контрастировал с Борисом — человеком медлительным, робким, мягкосердечным и отличающимся глубиной мышления, основанной на широчайшем кругозоре и огромном житейском опыте. Я пыталась найти в этих двух мужчинах хоть что-нибудь общее и не находила.

Признаюсь тебе, брат, что хотя я в течение уже многих лет то и дело становился свидетелем жутких событий и жестокости, мне так и не удалось стать менее впечатлительным. Вид мертвого человека — а тем более умершего насильственной смертью — по-прежнему приводит меня в замешательство. Меня, правда, уже не рвет, как в те первые несколько раз, когда мне доводилось увидеть труп, однако при виде мертвеца у меня все же возникает тошнотворное ощущение в животе.

Тем не менее, когда я увидел труп этого мерзавца, я не только не почувствовал никакого замешательства, но чуть ли не обрадовался. Единственное, о чем я пожалел, — так это о том, что у меня не было возможности пристрелить его лично, потому что, если бы я это сделал, у меня возникло бы очень много неприятностей, которые могли бы помешать мне выполнить возложенные на меня задачи.

— Значит, ты уверен, что он не убил себя сам?

Сам того не желая, я украдкой разглядывал ее через оконное стекло. Словно бы вознамерившись доказать самому себе, что я вовсе даже не хочу на нее смотреть, я повернулся и, облокотившись на гранитную балюстраду большой террасы, выходящей во внутренний дворик замка, стал наблюдать за праздником, вовсю кипевшем там, внизу. Как и на предыдущие рождественские праздники, наша матушка собрала целую труппу лицедеев, клоунов и прочих циркачей, которым надлежало дать своего рода цирковое представление в стенах замка: дрессированный медведь по кличке Николя, предсказательница мадам Аноушка, клоуны и жонглеры Пино и Бебо, изверга-тель огня Балкан, эквилибристы братья Клавинские, бородатая женщина Петра. Их выступления сопровождались звуками маленького бубна, колокольчиков, кифары и аккордеона.