Карла Манглано - Тайный дневник Исабель

Я помню, любовь моя, что в эту ночь моя совесть перестала нашептывать мне на ухо, как она нашептывала мне в другие ночи каждый раз, когда я закрывала глаза. Наконец-то в эту ночь, после долго-предолгого бодрствования по ночам, моя совесть уснула вместе со мной. И если я вдруг просыпалась, то тут же искала объятий твоего брата.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спрашивал он меня.

— Теперь — да, — отвечала я, снова затем засыпая.

17 января

— Мне хотелось бы еще раз сходить в комнату Крюффнера, — обратилась я, любовь моя, к твоему брату на следующее утро.

Хорошенько выспавшись, я, похоже, стала кое о чем догадываться.

Комната Отто Крюффнера, выдававшего себя за Бориса Ильяновича, была в том же состоянии, что и в ту ночь, когда его убили: его личные вещи не были убраны в шкафы; кровать так и оставалась незаправленной — такой, какой она была после того, как с нее стащили лежавший на ней труп; в ванной еще никто не убрал, пыль еще никто не вытер, и пол еще никто не подмел. В комнате даже до сих пор пахло его лосьоном…

В остальном эта комната была похожа на комнаты других гостей: она была просторной, с большой кроватью, ночным столиком, письменным столом, шкафом, трельяжем, столом и парой кресел, поставленных возле камина. Она была искусно украшена, здесь имелись электрическое освещение, водопровод, система отопления и… всегда свежие цветы.

Я знала, что уже начинаю испытывать терпение Карла. Мы, закрывшись в этой комнате, провели в ней уже почти час, в течение которого я делала измерения, оценивала расстояния и возможную траекторию полета пули, осматривала шкаф, письменный стол, рылась в ящиках, заглядывала в ванную и под кровать…

— Все сведения подобного рода уже и так содержатся в отчете полиции и судебного врача. Давай-ка мы лучше переговорим с Ричардом: он — эксперт в области криминологии, — сказал мне твой брат.

Я взобралась на стул, чтобы посмотреть, не лежит ли что-нибудь на шкафу. Там ничего не было. Я спустилась на пол, опираясь при этом на руку, которую мне протянул Карл. Я пыталась не впадать в отчаяние. Мне оставалось надеяться разве что на удачу или на внезапное вдохновение.

— Очень древняя индийская легенда гласит… — начала я вещать громким голосом, — …что изначально все люди были богами…

Карл посмотрел на меня заинтригованным и в то же время скептическим взглядом, не понимая, зачем я это говорю.

— Но они злоупотребляли своей божественностью. Поэтому Брахма — господин над всеми богами — решил лишить людей их божественной силы. Однако он все никак не мог решить, куда же ему эту силу спрятать. «Давайте спрячем ее глубоко-глубоко под землей», — предложил один из младших богов. «Нет. Человек станет копать и найдет ее», — возразил Брахма. «Тогда нам следует спрятать ее на дне моря», — сказал еще один из младших богов. «Нет. Человек хитер. Он рано или поздно нырнет в море и найдет ее». Боги, отчаявшись, воскликнули: «Нет ни в море, ни в земле места, где мы могли бы спрятать ее, потому что человек может добраться куда угодно». И тогда сказал им мудрый Брахма: «Есть место, где человек никогда не станет ничего искать. Это место находится внутри него самого…» Внутри него самого, — задумчиво повторила я, размышляя над этими словами.

В течение пары минут напряженной тишины — Карл удержался от свойственных ему скептических замечаний — я снова и снова вдумывалась в только что произнесенную мною фразу, надеясь за что-нибудь зацепиться.

— А ты знаешь, как индуисты смотрят внутрь себя? — спросила наконец я.

— Посредством медитации? — не очень уверенно предположил Карл.

— Именно так, посредством медитации. А научиться правильно медитировать позволяет йога. «В чистом месте йогин, устроив для занятий своих сиденье в меру низкое, сбитое крепко, ткань постлав, траву куша и шкуру и взойдя на него, пусть он йогу практикует, себя очищая», — процитировала я отрывок из «Бхагавадгиты», шагая взад-вперед по комнате. — Этот ковер… в моей комнате он находится возле кровати, чтобы я, вставая, становилась на него босыми ногами. Здесь же кто-то пододвинул этот ковер к стене.

— Никто не перемещал в этой комнате ничего с той ночи, когда было совершено убийство.

Я расположилась на ковре, и, подобрав подол платья так, чтобы он мне не мешал, приняла позу лотоса.

— Это — асана, предназначенная для медитации: ноги скрещиваются так, что колени касаются пола; спина выпрямляется, при этом подбородок должен составлять прямой угол с шеей; руки кладутся на колени ладонями вверх; указательный и большой пальцы соединяются в джнана-мудру [67] Мудры — символические положения кистей рук, используемые в индуизме и буддизме. Джнана-мудра — положение кистей рук, при котором кончики больших пальцев касаются кончиков указательных, остальные пальцы выпрямлены, кисти повернуты ладонями вверх. для лучшей концентрации… Глаза закрыты, мысленный взор направлен в аджна-чакру, то есть в точку чуть выше переносицы, — прошептала я и замолчала.

Через несколько секунд я медленно подняла веки, и мой взгляд уперся в голую гладкую стену. Я подняла глаза туда, куда указывали мои соединенные в джнана-мудре большой и указательный пальцы — на голый и гладкий потолок.

— Бред какой-то! — сердито пробормотала я.

Я перевела взгляд на Карла, ожидая от него упреков или насмешек по поводу моих действий. Я думала, что он сейчас начнет надо мной глумиться, что он разнесет меня в пух и прах, станет издеваться над моей изощренной позой, в которой я по-прежнему находилась.

Но твой брат продолжал стоять молча и почти неподвижно. Он смотрел на меня пристально, но, похоже, не слушал меня и, стало быть, не слышал всего того, что я только что произнесла. Затем он сделал несколько шагов вперед — очень медленно — и поставил свои ступни как раз между моими ногами, согнутыми и разведенными в стороны, как крылья бабочки. При этом он продолжал пристально смотреть на меня сверху вниз с высоты своего роста. Для этого он так опустил свои глаза, что они превратились в щелочки. Я же, чтобы иметь возможность смотреть на него снизу вверх, открыла свои глаза максимально широко. Он выглядел очень-очень серьезным, даже сердитым, а я самой себе показалась удивленной и испуганной. Причиной тому было всего лишь положение глаз. Молчание затягивало это взаимное разглядывание, подталкивало нас смотреть, и смотреть, и смотреть друг на друга, словно бы обмениваясь, как телепаты, мыслями.

Карл опустился на колени. Мои глаза отражали желание и похоть, которые светились в его глазах цвета стали. Он положил свои большие руки на мои и, нарушая мудру, сплел свои пальцы с моими. Затем он поцеловал меня — поцеловал очень ласково, наслаждаясь этим поцелуем и возбуждаясь от него. Медленно, очень медленно его руки соскользнули на мои бедра, сметая на своим пути преграду в виде одежды. Я вскоре почувствовала, как он начал тихонечко ощупывать пальцами центральную часть моих трусиков. Его нежные прикосновения вызывали приятные ощущения сначала только там, где он прикасался, а затем эти ощущения стали отдаваться слабыми электрическими разрядами по всему моему телу. Я застонала от удовольствия, и это послужило своего рода сигналом капитуляции: я соглашалась впасть в безумный сексуальный бред на полу комнаты, в которой было совершено преступление.