Бронислава Вонсович - Завещание инора Бринкерхофа (СИ)

Сказала и тут же с ужасом поняла, что этот вопрос с отцом Клауса обговорен не был. Он настолько заболтал нас, умудрившись поставить все с ног на голову, что я попросту забыла про условие невмешательства в нашу жизнь. Впрочем, теперь инор Хайнрих знает, кем является мой свекор, и, возможно, это немного отрезвит данное семейство.

- Но, Иви, этого не может быть, - неуверенно сказал Клаус, стремясь найти и не находя признаки интереса к себе на моем лице. - Ты просто должна была в меня влюбиться.

- Видно, зелье тебе тухлое досталось, - едко сказала я. - Не зря же вокруг вашего дома столько мух собралось - явно что-то испорченное учуяли.

По его лицу прошла судорога, рот искривился в злобной гримасе:

- Ты не можешь так поступить со мной!

- Инор Хайнрих, образумьтесь же, наконец. Я замужем. Я вам ничего не обещала. И для вас будет лучше, если вы навсегда забудете о моем существовании.

С этими словами я обогнула его и пошла к выходу, но всем телом я чувствовала горячий, алчный взгляд Клауса. Похоже, то, что я постоянно ускользаю из его рыжих лап в самый последний момент, его только раззадоривает. А мое неосторожное поведение на свадьбе сестры позволило ему надеяться на мою благосклонность, и эта надежда подпитывалась желанием столь сильным, что поколебать ее было просто невозможно. Я сухо сообщила инору Хайнриху, что сына его сейчас отпустят, и мы с Рихардом ушли.

- Иви, а не может быть так, что история, рассказанная твоим отцом, все же не соответствует действительности? - осторожно спросил он.

- Рик, давай не будем об этом? - жалобно попросила я. - Я уже совсем запуталась, кто из них двоих врет. Но мне все же кажется, что это инор Хайнрих.

- А твой дед действительно пытался найти противоядие к орочьим зельям? - спросил муж внезапно.

- Я такого не помню, - покачала я головой. - Дед не особо был склонен к дорогостоящим авантюрам. Я бы скорее поверила, что этим бабушка занималась. Вот она любила всяческие рисковые эксперименты.

- И умерла в результате одного из них?

- Да, за два года до болезни деда, - недовольно ответила я, но все же продолжила рассказ, - она перепутала флаконы, и как результат - отравилась полученным газом. Для алхимика главное - аккуратность, наша работа не прощает малейшей небрежности.

- А не могла она не сама перепутать? - небрежно спросил Рихард.

- Шутишь? В ее лабораторию никто посторонний не допускался, - ответила я.

- А лаборатория была при доме?

- Нет, конечно, - удивленно сказала я. - На нашей фабрике за городом. Кто же устраивает такое в жилом доме? Это опасно.

- И что с лабораторией стало после смерти твоей бабушке? - продолжал допытываться муж.

- Дед ее просто запер и никого туда больше не пускал, - ответила я. - Ты думаешь, его смерть связана с тем, что делала бабушка? Но он даже не особо ее записями интересовался, сжег пару тетрадок с запрещенными заклинаниями, и все на этом закончилось.

- Мне кажется, нужно выяснить, чем она занималась перед смертью, - задумчиво сказал Рихард. - Возможно там сохранились записи или рабочие дневники.

- Мы можем съездить в Корнин, - неуверенно предложила я. - Ключ от лаборатории у деда в кабинете. Только вот... Хайнрихи так и остаются проблемой.

- Ну, в известность их можно и не ставить. И потом, не думаю, что они что-то устроят в ближайшие несколько дней, - оптимистично сказал муж. - А посмотреть надо. Если инор Хайнрих уверен, что твой дед занимался противоядием к орочьим зельям, на чем-то ведь его уверенность основывалась?

В Корнин мы решили отправиться тут же и вызвали этим бурное негодование со стороны наших охранников, но так как указания удерживать нас силой у них не было, а возможность того, что Хайнрихи начнут действовать прямо сейчас, даже не рассматривалась, то мы все же сели на ближайший дилижанс. Каково же было мое удивление, когда я там увидела собственного отца.

- Иви? А куда это вы собрались? - подозрительно прищурился он. - Не думаю, что это хорошая идея - ехать сейчас куда-либо.

Один из охранников выразительно хмыкнул, обрадованно встретив такую значительную поддержку в лице моего родителя.

- Мы хотим посмотреть на бабушкину лабораторию, - пояснила я.

- Зачем это? - заволновался папа.

- Иви такую же хочет, - любезно пояснил муж. - Вот мне и стало интересно, чем же она так ей запомнилась.

- Ой, да что там смотреть? - махнул рукой папа. - В нее уже почти десять лет никто не заглядывал. Как мой покойный батюшка ее закрыл, так и стоит. Там пыли, наверно, к этому времени накопилось, ужас просто.

- Ничего, мы же убирать не собираемся, только посмотрим, - успокоила я его.

- Ну смотрите, - равнодушно сказал папа, - все равно ничего не высмотрите.

И тут я задумалась. А в самом деле, что Рихард рассчитывает там найти? Даже, если предположить, что смерть бабушки была не несчастным случаем, за это время никаких улик, компрометирующих преступников, попросту не осталось. А рабочие дневники дед вполне мог сжечь вместе с тетрадками, в которых были запрещенные заклинания. И желание ехать в Корнин у меня совсем пропало. А если еще учесть, что ехать придется в папиной компании, от которого постоянно ждешь какого-то подвоха, то удовольствия от поездки получить вообще не удастся. Но Рихард решительно направил меня к свободным местам, которые мы и заняли. Папа недовольно на нас посмотрел, подвигал на голове шляпу взад-вперед и решил дать нам еще один шанс.

- Оставили бы вы эту глупую затею, - увещевающе сказал он. - Лишние знания иногда очень вредны бывают для здоровья.

- Это вы сейчас о чем, инор Бринкерхоф? - холодно спросил муж.

- Да так, рассуждения вслух.

- А, может, вы вслух порассуждаете на другую тему? - поинтересовался Рихард. - К примеру, о чем вы с инором Хайнрихом договорились?

Тут папа окончательно решил, что ему делать со шляпой - он сдвинул головной убор на лицо и сделал вид, что собирается спать. Правда до отхода ко сну не преминул заметить:

- Я без сна и отдыха бегаю по вашим делам, а с вашей стороны не то, чтобы спасибо сказать, даже элементарного уважения нет. Не о чем мне с вами говорить. А вам, дети, должно быть стыдно.

Но нам стыдно почему-то не стало. Можно подумать, что мы действительно его гоняли по своим делам. Если бы не расписка, так неосмотрительно выданная им инору Хайнриху, так и не пришлось бы навстречу этим преступникам идти. А ведь Клаус отнюдь не выглядел пристыженным, да и отец его извинений так и не принес. Напротив, пытался во всем обвинить меня. Уверена, и на суде он говорил бы с таким же пылом, так что неизвестно еще, как бы этот самый суд закончился. Умеет же человек повернуть все в свою пользу. Я вздохнула.

- Жалеешь о том, что мы поехали? - спросил Рихард.